Людмила Герасимова - Алмазы от нищенки

Однажды осенью, в один из выходных дней, произошёл случай, перевернувший её судьбу. Купив в овощном магазине яблоки и картофель, она с тяжёлыми пакетами в руках приказала дочери идти рядом. Вышли на улицу. Девочка, увидев котёнка, побежала за ним к дороге, где проносились троллейбусы и машины. Мать в ужасе закричала и кинулась за малышкой. Но та уже выскочила на проезжую часть. Через мгновение мчавшийся грузовик раздавил бы кроху, если б не случайный прохожий, выдернувший её из-под колёс. Катя, переведя дух, принялась благодарить незнакомца. Тот, заметив состояние молодой женщины, предложил помочь донести сумки до дома. Оказавшись перед дверью своей квартиры, Катя поняла, что неудобно распрощаться со спасителем дочери вот так, на пороге, и она пригласила его войти.

С тех пор Виктор часто являлся в их дом после работы, ужинал с ними за скромным столом, иногда даже девочке приносил ириски или фруктовое мороженое в стаканчике. Потом уходил домой. Визиты продолжались почти три месяца, пока однажды Катя, привыкнув к Вите, как к члену семьи, не предложила ему остаться у них жить в двухкомнатной квартире.

В этот вечер произошла перемена мест слагаемых. Клавдия потеряла мужа — Катерина приобрела, Зиночка лишилась отца — Верочка получила. Да и две квартиры, в которых жил в разное время Виктор, были построены по типовому проекту, обе находились на пятом этаже и отличались только некоторыми предметами мебели. Что прельстило Виктора в Кате, что заставило его оставить миловидную хозяйственную Клавдию и десятилетнюю родную дочь, наверное, не смог бы объяснить и сам Казанова. Объяснять он никому ничего и не собирался, просто побросал пожитки в чемоданчик и молча ушёл. И чувствовал, по-видимому, себя вполне спокойно.

Годы шли. Виктор и Катя работали, Вера росла. Всё было бы неплохо, если б в последнее время в Викторе не открылись новые, довольно неприятные черты. В нём проснулась патологическая жадность. Заявив однажды, что Катерина транжирка, он строго-настрого запретил ей совершать какие-либо покупки. По воскресеньям сам ездил на базар за требухой, заставлял жену из неё готовить блюда, ливер ещё шёл на начинку для пирожков, которыми Катя должна была торговать на вещевом рынке. Работая сторожем на пивном заводе, Виктор после смены всегда тащил домой тяжёлую канистру. И тянулись к нему соседи, ставшие постоянными клиентами, за свежим пивком.

Однажды, измученная однообразной едой, Катя купила курицу и спрятала в шифоньер под нижнее бельё, ожидая момента, когда муж уйдёт на работу и она сможет сварить её, чтобы вместе с дочерью отведать бульона и насытиться куриным мясом. Но у него, оказалось, были другие планы: он наслаждался первым днём отпуска и никуда выходить в ближайшее время не собирался. Катя, занимаясь домашними делами, совсем забыла о томящейся в тепле среди бюстгальтеров и трусов диетической птице.

На следующий день, когда она вернулась домой с работы, на пороге ей встретился разъярённый муж. В руках он держал злополучную курицу, которую с криком «Мотовка!!! Жируешь?!» сунул в лицо опешившей супруге. Тушка птицы от сильной встряски выскользнула из кулька и, шлёпнувшись на паркет, плавно заскользила по нему, как по льду фигуристка. Виктор с проклятиями бросился за ней, поднял и снова выронил. Упрямая курица повторила свой причудливый танец, но вновь была поймана и опять предъявлена супруге, как вещественное доказательство её расточительности.

— Обманывать меня вздумала? Роскошничаешь? Только я себе во всём отказываю! А ты о своём желудке думаешь?!

Он ещё долго кричал, угрожая, что придёт чёрный день, а у них нет ничего за душой. Курицу, уже изрядно попахивающую и скользкую, он долго отмывал, нюхал, натирал солью, опять нюхал, потом сделал слабый раствор марганцовки, в который опустил её на полчаса, опять помыл, обнюхал и напоследок оставил отмокать в воде с уксусом. Наконец Виктор остался доволен запахом, высушил тушку полотенцем, протёр подсолнечным маслом, запаковал в кулёк, из которого предварительно вытряхнул хлеб на стол, и куда-то ушёл, неся в руках многострадальную курочку. Катя пребывала в недоумении, ожидая мужа и теряясь в догадках. Вернулся супруг через час с пустыми руками. На вопрос жены, куда дел курицу, ответил презрительной ухмылкой. Так бы и осталось тайной исчезновение диетической птицы, если бы не случайность.

Однажды Вера возвращалась из школы домой и у подъезда встретила соседку с первого этажа.

— Вер, скажи отцу, пусть ещё приносит цыплят, можно и потрошки, только свежие. В общем, что будет, всё возьму, лишь бы дешевле.

— Какие потрошки? — не поняла девочка.

— А он что, домой не носит?

— Что носит? — продолжала удивляться Вера.

— Кур, цыплят. Он у вас на птицефабрику перешёл?

Девочка догадалась, что соседка тронулась умом, и поспешила убраться от неё подальше, а вечером рассказала маме о чудачествах тёти Гали. Катя сразу поняла причину странного поведения женщины.

Шло время. Виктор заставлял домочадцев следовать жёсткой экономии. Чтобы попусту не гонять счётчик, все должны были вечерами сидеть в одной комнате. Телевизор смотрели в исключительных случаях, когда разрешал Виктор или в данный момент отсутствовал. Но хитрый мужик, уходя из дому, стал записывать показатели счётчика и, возвращаясь, сверять их на предмет обмана, после чего нередко устраивал скандал.

Непонятно, почему за свои права и права дочери не боролась Катя, ведь всю жизнь она работала и уже могла вполне обходиться без денег мужа, тем более, их она уже давно не видела: жили на её зарплату. Виктор, правда, на свои деньги покупал кости на борщ, ливер на второе и кое-что из овощей. Однажды принёс полведра очень мелкой рыбы (видно, кто-то даром отдал для кошки), долго скоблил её, оплевав стены мелкой чешуёй, поджарил, зачадив всю кухню. Готовая к употреблению рыбёшка сильно смахивала на ржавые осенние листья, а вкус её давал понять, что эти листья давно уже высушены для гербария. Домашним ничего не разрешалось варить, пока не закончится рыба. Есть же её было всё равно, что сухих пауков: невкусно и несытно.

Конечно, Катя питалась на работе, благо, недавно устроилась в кафе посудомойкой; Верочке, втайне от мужа, давала деньги на завтраки и обеды в школьной столовой и иногда даже на удовольствия вроде мороженого, чипсов, конфет и фруктов. Девочка старалась пореже бывать дома, предпочитая проводить время у подруг, возвращалась позже матери. Поздно вечером готовила уроки кое-как, хотя уже заканчивала одиннадцатый класс. Кате в целях экономии света приходилось сидеть с дочерью, занимаясь рукоделием. Виктор укладывался спать рано — чуть свет на работу. Так проходили недели за неделями.