Анна Малышева - Отель «Толедо»

– В самом деле, почему бы и не на трамвае? Мы едем на аукцион к Бертельсманну, Эльк! Ты как, не собирался туда?

– Собственно, нет… – Он задумчиво провел кончиками пальцев по отсыревшей пряди русых волос, упавшей на лоб. Откинул волосы назад и вопросительно взглянул на Александру: – Ты надолго приехала?

– Боюсь, совсем ненадолго… Может быть, до завтра. И по правде сказать, я тут случайно.

Эльк расстроился так искренне, что сыграть это было невозможно. Александра вновь ощутила горячий укол в сердце. Она с ужасом поняла, что ей очень приятно видеть, как расстраивается из-за ее быстрого отъезда этот мужчина.

– А вы не будете против, если я пойду с вами? – теперь Эльк обращался одновременно к обеим женщинам. – Я не помешаю?

– Аукцион – общественное место, менеер! [5] – отрезала на этот раз по-английски Варвара. Пятнами покрылась не только ее шея, но и все лицо, до границы с волосами.

Она была в бешенстве, которое пока приходилось сдерживать. – Вход, правда, платный.

– Думаю, я справлюсь с этим расходом, мевроу! – с преувеличенной любезностью ответил Эльк, и, услышав металл, звякнувший в его голосе, Александра с удивлением поняла, что он умеет злиться.

Художница впервые видела этих людей вместе. В прошлый приезд, встречаясь с Эльком, она успешно избегала контактов с Варварой, а общаясь с бывшей соотечественницей, не пересекалась с владельцем часового магазина. Лишь легкая мимическая судорога, пробежавшая тогда по лицу Элька при упоминании имени Варвары, позволила сделать вывод, что он ее недолюбливает. Варвара же, узнав о том, что Александра установила на Де Лоир новый деловой контакт, презрительно бросила:

– А, этот хромой… Ничтожество. Не понимаю, как он своими часами торгует, он же слепой практически! Однажды навернется на велике в канал, помяни мое слово!

Впрочем, удивляться такому настрою не приходилось. Антиквары, как давно заметила Александра, дружили крайне редко. Их отношения часто носили характер хорошо замаскированной ревности, как у грибников, собирающих грибы в одной роще.

– Ну хорошо, давайте поторапливаться! – Варвара первая направилась к выходу. – Нас никто ждать не будет. Я предлагаю пойти пешком. Тут всего-то ничего…

– Подожди! – воскликнула Александра, с помощью Элька надевавшая на ходу свою куртку. – Тут же одна минута до автобусной остановки, там сядем на прямой автобус до Центральной станции…

– Я хочу пройтись! – отрезала Варвара и вышла, хлопнув дверью. Колокольчик оскорбленно взвизгнул.

Эльк открыл дверь перед Александрой и, придержав ее, вышел последним. Оказавшись на набережной, они увидели уже только спину Варвары, которая независимо удалялась в сторону центра по Лоирсграхт. Им ничего не оставалось, как двинуться следом.

Погода вновь переменилась. Небо затянула тонкая серая пелена, ветхая, как истлевшая в сундуке кисея. Тут и там в разрывах облаков синело небо. Дул сильный ветер, яростно обрывавший последнюю желтую листву с деревьев на набережной.

Эльк взял было Александру под руку, но тут же отпустил. Спустя минуту художница поняла причину этого неловкого маневра – сегодня Эльк особенно сильно прихрамывал и явно не хотел виснуть у нее на локте. Поняла она также и всю подлость тактического хода, совершенного Варварой. Зная, что ненавидимый ею сосед по рынку хромает и без велосипеда передвигается с трудом, она затеяла прогулку протяженностью километра на полтора. Это была хотя и небольшая, но ощутимая, причем физически, месть.

– Я бы все-таки поехала на автобусе, – заявила Александра.

– Если ты думаешь, что мне трудно идти… – Эльк усмехнулся, обматывая вокруг шеи серый шарф грубой домашней вязки. – Совсем нет. Зимой я всегда сильнее хромаю, не обращай внимания. Знаешь, я постоянно о тебе вспоминал…

– Я тоже! – вырвалось у художницы.

– Я имею в виду, вспоминал не из-за сделок, которые ты мне устраивала, – уточнил Эльк. Он говорил спокойно, шел не торопясь, не сводя внимательного взгляда со своей спутницы. – Часто думал, как ты живешь, что делаешь… По почте не очень-то побеседуешь… А ты в каждом письме писала, что никаких дел в Амстердаме пока не предвидится.

– Вот видишь, все-таки приехала. – Александра тоже замедлила шаг, приноравливаясь к походке своего спутника. Фигура Варвары давно исчезла из вида. Та, судя по всему, обиделась смертельно. – Правда, с делами пока ничего не выходит, но… Хотя бы с тобой увиделась.

– А какие были планы? – поинтересовался Эльк.

Александра не видела причины что-либо скрывать от своего друга и честно рассказала ему всю историю исчезновения московской приятельницы, не скрыв и содержания оставленного в отеле загадочного письма.

Часовщик с Де Лоир не был знаком с Надеждой, хотя сама Пряхина сразу вспомнила его, когда Александра два с половиной года назад рассказывала ей о своем новом знакомстве.

– …Такой высокий, в золотых очках, нордического типа? Хромает, как Байрон? – уточнила тогда Надежда, выслушав историю знакомства. – Приметный! Видала его на рынке… Правда, не общалась. Мне показалось, он немножко со странностями.

– Мы все со странностями! – заметила Александра, и приятельница полностью с ней согласилась. На том их разговор об Эльке Райнике и кончился, чтобы никогда не возобновляться…

И вот сейчас, остановившись на набережной, слушая ее рассказ, Эльк озадаченно хмурился, слушая описание внешности Надежды.

– У нее такие хвостики за ушами, как у девчонки! – Александра показала, где у приятельницы были хвостики. Эльк покачал головой:

– Не помню, не обратил внимания. За день перед глазами проходит столько людей… Да, все, что ты говоришь, очень странно. И она даже не поздравила девочку?

– Ни словом. А ведь столько сил и времени на нее положила…

– Дай мне записку! – попросил Эльк. Открыв конверт, полученный Александрой в отеле, он с минуту рассматривал вложенный в него лист, словно надеялся увидеть что-то, кроме краткой надписи на незнакомом ему языке. Затем вернул письмо Александре. – К сожалению, такого отеля я не знаю. А если бы он был не в Амстердаме, она указала бы город, так?

– Это очевидно! – Александра сунула конверт в сумку. – Да, кажется, Надя переоценила мои способности… Такие загадки решаются с ходу или совсем не решаются.

– А если записку писала не она? – ошеломил ее антиквар. – Почему все надписи сделаны печатными буквами? Она всегда так писала?

Художница не нашлась с ответом. Она впервые подумала о том, что никогда не видела почерка пропавшей приятельницы. А Эльк тем временем продолжал, вновь неторопливо пускаясь в путь, так что она была вынуждена следовать за ним:

– Знаешь, что я предлагаю? Давай вечером вместе пойдем в тот отель, где она оставила письмо. Я тоже считаю, что дело темное. Если ты захочешь обратиться в полицию, я тебе помогу. Без меня ничего не делай!