Анна Малышева - Отель «Толедо»

Сзади скрипнули плашки паркета. Александра оглянулась и, поставив чашку и стакан на столик, поманила к себе вошедшего Элька:

– Уж очень крепко она спит! Дышит?

– Как будто…

Бледность не сходила с его лица, взгляд был диким и опустошенным. Эльк потряс спящую за плечо, сперва слабо, потом сильнее. Голова девушки безвольно перекатилась с руки на подлокотник кресла. Мужчина выпрямился.

– Она ничего не принимала при тебе? – спросил он. – Никаких таблеток?

– Нет… – Александра повернулась к нему, ощущая легкий озноб, охватывавший ее в минуты волнения. – Анна принимает какие-то сильные лекарства?

– Надеюсь, нет… – Эльк говорил словно про себя, оглядывая комнату. – Где ее сумка?

– Я не знаю… Послушай, нам надо срочно позвать ее отца!

– Только не поднимай паники! – отрезал часовщик. – Как раз его звать не надо. Она пила алкоголь?

– Да, несколько коктейлей…

Эльк тихо выругался, вновь склонившись над девушкой. Рывком приподняв ее голову, он несколько раз с силой ударил по бескровным щекам. Это было то же самое, что бить бесчувственный манекен – в лице Анны не дрогнул ни единый мускул. Он вновь опустил девушку в кресло – Александра отметила, что без всякой бережности.

– Сейчас я вызову знакомого врача. – Эльк достал телефон. – Он будет ждать в машине на улице, а мы с тобой должны вывести ее, не поднимая шума.

– Зачем эта таинственность? – нахмурилась Александра. – Здесь находится ее отец, так пусть он и…

– Ее отец ничего не должен знать! – В голосе Элька звякнул металл, глаза смотрели неприязненно и жестко. – Если это то, что я думаю, он снова упрячет ее в клинику. Это ей все равно не поможет. Будет только хуже.

– Она принимает наркотики? – протянула Александра.

– Четыре года назад принимала. – Эльк торопливо просматривал записную книжку в телефоне. – Ей тогда было пятнадцать… Послушная, спокойная девочка и вдруг как с цепи сорвалась…

Он резко отмахнулся и, набрав номер, спустя секунду заговорил по-голландски. Александра смотрела на девушку, чья неподвижность теперь ужасала ее.

– Сейчас врач ее заберет к себе, у него частная клиника, Анна там уже побывала полтора месяца назад, в октябре, у нее был эмоциональный срыв после смерти деда. – Эльк сунул телефон в карман брюк и, подойдя к креслу, резким рывком поднял девушку. Та безвольно обвисла у него на руках. – Саша, мне без тебя ее не стащить по лестнице. Возьмись с другой стороны… Если что, скажем, что она напилась. Главное, чтобы ее отец не видел…

Но Александра стояла, не делая никаких попыток ему помочь. Эльк раздраженно мотнул головой, отбрасывая со лба растрепавшиеся волосы:

– Ну?!

– Ее отец должен знать, он же самый близкий ей человек… – начала женщина, но Эльк ее оборвал:

– Этот самый близкий человек будет очень счастлив, если она попадет в сумасшедший дом, под вечную опеку! Сделай, о чем я тебя прошу!

Его взгляд, одновременно жесткий и отчаявшийся, был красноречивее слов. Александра молча подставила плечо и обхватила Анну за талию, помогая своему спутнику («Сообщнику!» – пронеслось у нее в голове) вести девушку к лестнице. Путь вниз показался ей бесконечным. Чем слышнее становились голоса внизу, тем сильнее билось ее сердце.

Но им везло. Никто не встретился на пути, никого не оказалось в холле нижнего этажа. Дверь в гостиную была прикрыта, правда, неплотно. Из-за нее доносились вступительные аккорды «Прощания с родиной» Огинского. Когда они оказались на крыльце, Александра жадно схватила пересохшими губами глоток сырого воздуха. Лоб у нее горел, в висках бился пульс. Девушка, которую она поддерживала под правый локоть, не проявляла никаких признаков жизни.

За оградой ждала машина с включенным двигателем. Рядом, раскрыв над головой большой черный зонт, стоял человек грузного сложения. Он открыл калитку молча, не поприветствовав Элька, даже не взглянув на Александру. Художница наконец была избавлена от ноши – мужчины вдвоем уложили Анну на заднее сиденье. Они тихо обменялись несколькими фразами, грузный мужчина уселся за руль, и машина исчезла в конце площади. Эльк не сводил с нее взгляда, пока на повороте не блеснули красные габаритные огни. Тогда он медленно, обеими ладонями пригладил вновь вымокшие волосы, повернулся к Александре. Его лицо казалось враз постаревшим в мертвенном свете фонаря.

– Какой тяжелый день… – произнес он, с видимым усилием разомкнув губы. – Ужасно, что она сорвалась. Я знал ее еще ребенком… Это очень благополучная и уважаемая семья. Будем надеяться на лучшее.

– На лучшее? – Александра тоже едва заставила себя ответить. – Девушка в ужасном состоянии! А если она умрет?!

– Анна в надежных руках, мы сделали что могли, – устало отмахнулся он и побрел обратно к крыльцу. – Да, надо забрать ее туфли, они остались наверху… И если тебя кто-то спросит про нее, говори, что ничего не знаешь. Я сам за все отвечу, если потребуется.

– Ты слишком многого требуешь от меня! – не выдержав, вспылила женщина. Она осталась у калитки, вцепившись в витой чугунный столбик ограды. Пальцы леденели, усилившийся дождь стекал по лицу, по шее, прокрадывался за воротник свитера… Но Александра не могла сделать ни шага. – Я должна молчать, верить тебе, ждать твоей помощи… А помощь Елены Ниловны отвергать, например! Верить в то, что она скверный, опасный человек… Тайком тащить эту бедную девчонку по лестнице, скрывать ее состояние от родного отца, который тоже якобы ужасный человек…

– Этого я не говорил! – Эльк уже стоял под навесом крыльца. – Но его отношение к проблеме дочери очень жесткое. Я не одобряю его.

– Но ты-то кто этой девушке, чтобы одобрять или не одобрять действия ее отца?!

Антиквар пожал плечами и кратко ответил:

– Друг.

Александра помотала головой, стряхивая воду, и, отпустив столбик, тоже поднялась на крыльцо. Эльк снял очки и протирал единственное запотевшее стекло носовым платком. Когда он вновь их надел, его взгляд был непроницаемо-отстраненным.

– А также я друг ее отца! Сегодня вечером Дирку предстоит еще один важный разговор, и ему нельзя отвлекаться на это происшествие.

– Происшествие?! – только и смогла вымолвить Александра.

– Идем! – Мужчина взялся за дверную ручку в виде бронзового грифона, дернул ее, рассмеялся: – Дверь заблокировалась, придется звонить. Помни, мы просто выходили подышать!

– Вынеси мою куртку и сумку, пожалуйста! – попросила Александра, зябко обхватив себя за локти. – Я туда не вернусь, сразу пойду к себе на квартиру. Не могу. Устала.

– Ты не простишься с хозяйкой? – Эльк замер, так и не нажав на звонок. – Она обидится.

– Скажи ей, что мне внезапно стало плохо. – Александру била крупная дрожь, вызванная больше стрессом, чем холодом. – Скажи, что ты отправил меня домой на такси. Все равно я зря пришла. Ты был прав, не стоило терять время! Там, в окне, в комнате для прислуги, была женщина из кондитерской. Наверное, переодевалась. Ты не обратил внимания на ее прическу?