Л. Хилтон - Маэстра

От домов с белой лепниной веяло тайной. Здесь всегда царил такой покой; какие бы грехи ни прятались за аристократическими портиками, все укрывала надежная завеса денег. Лоренс стоял у входа в дом тридцать три по Честер-сквер, прислонившись к стене, и курил. Наверное, на него снизошло умиротворенное настроение от хиппарской тусовки из Сохо, которая временно размещалась у него на чердаке. Эти «художники», разумеется, жили за его счет, теоретически на их содержание как раз и уходила плата за вход на вечеринку, так что все было в шоколаде. Пару раз я и сама подумывала, не напроситься ли к нему пожить, чтобы сэкономить на аренде, но в его доме постоянно царил такой хаос, что я не смогла бы должным образом сконцентрироваться на достижении поставленных на будущее целей.

– Привет, милая! – поцеловал меня Лоренс, одетый в синие бархатные брюки в рубчик и ветхую белую рубашку, из обтрепанных манжетов которой торчали худые запястья.

– Привет, Лоренс! Кто у нас сегодня в наличии? Симпатичные есть?

– Теперь есть, дорогая моя!

– Ты заходишь? – спросила я, поняв по лаконичности высказываний Лоренса, что он может вырубиться в любую минуту прямо на крыльце.

– Нет-нет, дорогая. Попозже. А ты иди, amuse-toi! [2]

Вечеринка проходила на цокольном этаже, но сначала я решила немного пройтись по дому, как всегда воображая себе, как бы я тут жила, как бы переделала все комнаты, перекрасила стены и заново обставила. Никто не видел, как я скользнула рукой по чувственным изгибам перил лестницы XVIII века из внушающего уважение полированного красного дерева. Начитавшись журналов по интерьерному дизайну, я узнала, что дом не должен выглядеть чересчур идеально, поэтому зеленый вельветовый диван семидесятых годов в гостиной Лоренса был не менее характерным признаком принадлежности к высшим слоям общества, чем его хорошо поставленный голос и потрепанные рубашки. Однако я не смогла отказать себе в удовольствии немного пофантазировать и представила, как бы выглядела эта комната, если стены перекрасить в аристократичный серый цвет, поставить минимум сдержанной мебели высшего качества, ну и конечно, на фоне этого – я, погруженная в себя и умиротворенная. Честер-сквер оказался куда лучшим противоядием от всей этой истории с полковником Моррисом, чем мой пафосный внутренний монолог. Желаемое и его отсутствие, повторила я себе, – вот какой разрыв я должна преодолеть любой ценой. Иногда жизнь казалась мне паутиной из канатов, по которым мне предстояло пройти, – канатов, натянутых между тем, что я могла дать, или убедить в том, что я могу дать, и тем, что мне причитается взамен. Скинув с себя всю лишнюю одежду, я надела черные замшевые туфли на каблуке от Сен-Лорана и уверенным шагом направилась к двери, на ходу касаясь кончиками пальцев чудесных антикварных вещиц, которых тут было полным-полно, и воображая себе, что это мои талисманы. Ты, думала я, и еще ты, и ты, и ты! По лестнице, ведущей на цокольный этаж, я шла быстро, чуть ли не перепрыгивая через ступеньку.

Зайдя за черный чесучовый занавес, я увидела блондинку, с которой мы раньше уже встречались на такого рода вечеринках. Она занималась каким-то парнем лет сорока, профессиональным жестом откидывая волосы с лица так, чтобы он мог хорошо разглядеть ее губы, захватывавшие всю длину его члена одним изящным движением. Она бывала тут частенько, русская, но называла себе Эшли. Лоренс обычно приглашал пару профессионалок, чтобы гости вдруг не заскучали. Пройдя мимо них, я взяла бокал с шампанским с подноса у парня, который работал у Лоренса барменом и по совместительству вышибалой и стоял у блестящей черной стены с непроницаемым лицом, словно разносил канапе на коктейльной вечеринке в каком-нибудь посольстве. Пригубив вина, я поняла, что сегодня мне оно не потребуется.

– Хелен здесь? – осведомилась я еще об одной постоянной посетительнице вечеринок у Лоренса.

– Вон там, – кивнул парень в сторону черной бархатной кушетки.

Хелен лежала на спине, ее груди напоминали взбитые сливки, пышно вздымаясь над вышитым корсетом.

– Джудит, дорогая! – помахала она мне и подставила губы для поцелуя.

Я наклонилась к ней и поцеловала, слегка посасывая ее язык, кисловатый от шампанского.

– Лоренс сказал, что ты придешь. Мы как раз тебя и ждали, правда? – спросила она у юноши, чья голова скрывалась где-то между ее пышных, широко раздвинутых бедер.

У меня самой тело Хелен желания не вызывало, но что-то в ее бледном мягком животе всегда немного волновало меня. Я неторопливо провела рукой по этой округлости, восхищаясь ее нежностью и гладкостью.

– Это Стенли.

– Привет, Стенли, – отозвалась я.

Парень встал и поцеловал меня так быстро, что я даже не успела рассмотреть его лицо. Рот был широкий, но не слюнявый, от него пахло влажным сеном – так пахнет от юношей, если они не выливают на себя слишком много парфюма. Я попробовала провести рукой по его обнаженной спине, он прижал меня к себе, и я почувствовала, как мышцы его лопаток напряглись, словно крылья. Что ж, неплохо.

Хелен лениво поигрывала наручниками из ослепительно сверкающей стали – настоящий полицейский арсенал.

– Я сказала Стенли, что ты не прочь cообразить на троих.

– Конечно, милая. Как ты хочешь?

– Ты снизу. Будет очень мило, правда, Стенли?

Парень кивнул. Судя по всему, красноречием он не отличался. Я присела на кушетку рядом с Хелен. Мы начали целоваться, я поглаживала изгибы и округлости ее тела, а она медленно стянула с меня трусики и ласково дотронулась кончиком пальца до моего влагалища. Я взяла в рот ее сосок и принялась посасывать его, обводя языком ареолу, пока Хелен не стала утробно мурлыкать, а потом ввела в нее сразу два пальца. Ах, эта восхитительная, тесная мягкость! Ощутив поднимающееся внутри желание, я перевернулась лицом вниз, скользнув под партнершу, так что наши тела оказались параллельно друг другу. Лицом я прижималась к бархатной кушетке, а ее прелестный животик оказался точь-в-точь на моей пояснице. Я приподняла правую руку, Хелен сделала то же самое, и Стенли немного неуклюже надел на нас наручники.

– Вот так, – прошептала Хелен, – красиво, правда?

Ее он взял первой, раздвинув мне ноги и войдя в нее сзади, так что я чувствовала его яйца, его жар и влагу, которая стекала из влагалища Хелен прямо на мои ягодицы. Левой рукой я поглаживала свой клитор именно в том месте, куда приходился максимум веса. Сейчас я уже сгорала от желания и, поднимая и опуская бедра в одном ритме с Хелен, мечтала о том, как его член войдет в меня. Она тихонько ахнула, когда он вышел из нее, а потом обтянутая тонким латексом головка прижалась к моей киске, и он легко скользнул в меня, придерживая Хелен за ягодицы. Он почти довел меня до оргазма и вернулся к Хелен, хорошенько оттрахал ее, пока ее тело не напряглось, а затем не обмякло, и снова вошел в меня. Я молилась, чтобы у него хватило сил дождаться, когда я кончу. Хелен перевернулась на бок, прижимаясь влажным влагалищем к моему бедру, и он кончил ей в рот. Тяжело дыша, я лежала, опустив одну ногу на пол, и вся истекала сладким соком. Да, люблю я это дело. Мне нравятся не только сами плотские удовольствия, но и то, что я занимаюсь этим с незнакомцем, – так я чувствую себя свободной и совершенно неуязвимой.