Самюэль Бьорк - Сова

– Есть кто-нибудь?

Карри осторожно прошел внутрь, но было тихо. Он зашел в комнату отдыха, налил себе кофе, пригубил кислый напиток, балансируя дальше в переговорную.

– Есть кто-нибудь?

– Привет, ты все-таки пришел?

Вдруг перед ним в коридоре возникла Ильва.

– В каком смысле? «Все-таки»? – улыбнулся Карри, отпив кофе, в попытке выглядеть трезвым, и кажется, у него это получилось.

– Миа сказала, что ты болеешь и не придешь, – сказала Ильва и прошла вперед него по коридору.

– Да, немного, грипп, – покашлял Карри. – Но я должен был прийти, не смог остаться дома, понимаешь. Как тут идут дела, есть новости?

Он проследовал за Ильвой к ее рабочему столу и стоял рядом, пока она что-то печатала на клавиатуре, следя, чтобы между ними было достаточное расстояние и она не учуяла запах от его тела.

Твою мать.

Он достал телефон из кармана, проверил, нет ли пропущенных вызовов, но ничего, тихо как в могиле, ни слова от Суннивы, хотя он звонил ей тысячу раз и оставил кучу сообщений.

Ну давай же поговорим об этом?

Возьми трубку?

Перезвони мне?

Позвони мне, ладно? Когда сможешь?

Я скучаю по тебе.

Позвони мне, плиз?

– Аннете была на пресс-конференции сегодня в девять утра, Мунк провел общий бриф в десять, Миа ввела тебя в курс дела или мне рассказать?

Ильва улыбнулась, слегка поправив очки, подошла к компьютеру у окна и напечатала там что-то.

– Нет-нет, – сказал Карри, сделав еще глоток кофе. – Я полностью в курсе дел, конечно, но где все остальные?

– Тебе дать краткую версию утренней встречи? Хоть ты и полностью в курсе дел, я имею в виду?

Карри улыбнулся и ответил кивком. Не так уж она и плоха, эта новенькая. Хоть и одевается немного по-мальчиковому и не совсем в его вкусе. Он проследовал за ней в переговорную.

– Так на чем ты остановился? – начала Ильва, показав на большую доску у окна. – Ты знаешь насчет Андерса Финстада?

– Кого?..

Ильва почесала голову и повернулась к нему.

– Мне, наверное, стоит пересказать весь бриф или как?

– Э, да, спасибо, – кивнул Карри, сев на стул.

– На чем ты остановился?

– Голая девочка задушена в лесу, с цветком во рту.

– Камилла Грин, – сказала Ильва.

– Ее опознали?

– Да, – продолжила Ильва, к счастью, не дав ему почувствовать, что он идиот, который этого не запомнил. – Камилла Грин, семнадцать лет, жительница «дома на полпути», места реабилитации для молодежи, приемный ребенок, мне рассказывать в подробностях или ты хочешь?..

– Нет-нет, давай вкратце, – улыбнулся Карри.

– Ок, – продолжила Ильва, опять повернувшись к доске. – Значит, Камилла Грин. О ее пропаже сообщили из этого места, «Садоводства Хурумланне», три месяца назад, но потом отозвали заявление, потому что получили от нее сообщение, что все нормально и не нужно ее искать.

– Сообщение? Какое? – заинтересованно спросил Карри, ощутив, как в нем просыпается полицейский.

– СМС, – сказала Ильва, сняв листочек с доски и положив перед ним.

– Это расшифровка телефона?

– Да, – кивнула Ильва. – Габриэль получил ее из «Теленора» вчера, есть кое-что странное, Мунк, Миа и Ким много обсуждали это сегодня: сообщение было отправлено из «Садоводства».

– Что ты имеешь в виду? – пораженный, спросил Карри.

– Это Габриэль понимает в таких вещах, но да, он сказал про… Как они называются, сотовые вышки?

– И?

– Камилла пропала, они написали заявление о пропаже, – продолжила Ильва. – А потом им пришло сообщение, что с ней все в порядке и что не нужно ее искать.

– И сообщение пришло из этого места? «Садоводства Хурумланне»? – с любопытством спросил Карри.

– Ага, – кивнула Ильва. – По данным этой сотовой вышки.

Он поднялся и подошел ближе к доске с фотографиями.

– Так что же… Ты назвала имя, у нас уже есть подозреваемый?

– Андерс Финстад, – кивнула Ильва, показав пальцем на черно-белое фото мужчины средних лет в шлеме для верховой езды, стоявшего рядом с чем-то, напоминающим конюшню.

– И кто это такой? – спросил Карри.

– Татуировка?

– Какая татуировка? – спросил Карри, почувствовав, что тупеет.

Он жалел о том, что два дня провел в запое, не выпуская стакана из рук, и пока его коллеги разыскивали разгуливавшего на свободе преступника, он, как последняя сволочь, палец о палец не ударил.

– «AF», видишь ее?

– Да, – сказал Карри, глядя туда, куда она показывала.

– И голова лошади?

– Да?

– Андерс Финстад, – сказала Ильва. – Камилла очень любила лошадей. Этот Финстад управляет центром верховой езды недалеко от садоводства, где она жила.

– И?

– Он есть в архивах. Шестьдесят шесть лет. Ранее ему предъявляли обвинение в сексуальных домогательствах. Просил девочек снимать лифчики перед лошадьми и фотографировал их. Девочкам было двенадцать и четырнадцать лет.

– Но какого дьявола…

– Знаю, – кивнула Ильва.

– И что случилось?

– Заявление ни к чему не привело. Умелый адвокат, отсутствие доказательств, не знаю, но как бы то ни было, сейчас они концентрируются на нем, на Андерсе Финстаде. Камилла состояла в его клубе верховой езды. И была очень способной, кстати, насколько я поняла. Собиралась выступать в юношеской национальной сборной по конкуру.

– Наша жертва?

Ильва кивнула.

– Миа сейчас там, остальные в «Садоводстве Хурумланне».

– В гараже есть машины? – спросил Карри.

– В смысле?

– Они забрали все служебные машины?

– Нет, не знаю, – сказала Ильва, выходя в коридор. – Мне отметить, что ты пришел на работу, или ты все еще на больничном?

– Я думал, что этими вещами занимается Грёнланд, нет?

– Неа, – вздохнула Ильва. – Наверное, через это все новички проходят?

– Спроси у Аннете, – подмигнул Карри, нашел свободный ключ от машины в шкафчике, отнес пустую чашку на кухню и поехал на лифте вниз прямо в гараж.

Мунка сразу впустили за ограждения рядом со съездом в «Садоводство Хурумланне», его машину встретили вспышками камер пресс-фотографов, и он очень обрадовался, что поручил Мии поехать в центр верховой езды.

Проезжая по аллее к садоводству, он покачал головой, бросив взгляд в зеркало заднего вида. Хелене Эриксен звонила ему утром, и она не преувеличивала. Пресса захватила место, как полчище саранчи, они суются всюду. Девочки напуганы, что нам делать?

Мунк улыбнулся про себя, припарковавшись перед главным корпусом, и выбрался из черного «Ауди». Он понемногу начал ценить эту Хелене Эриксен. Саранча. Он бы и сам так их назвал.

Мунк прикурил, когда Ким Кульсё спустился с лестницы большого белого главного корпуса.

– Устроили тут хренов цирк, – сказал Ким, кивнув на людей на аллее.

– Все под контролем, – сказал Мунк. – Как тут дела?