Рут Ренделл - Наследие греха

Но ведь это отец Тесс убил человека, и, значит, это Тесс должна была расти вот так, словно сорная трава, подумалось викарию. «Сколько она школ сменила, один бог ведает…» Тереза училась в одной школе, а потом поступила в древний, освященный традицией университет. Дочь ни в чем не повинной соседки стала малолетней преступницей, дочь убийцы – образцовой девушкой. Да, воистину неисповедимы пути Господа!

– Старший инспектор, мне очень нужно поговорить с миссис Криллинг, – попросил Генри.

– Если вы не против наведаться завтра с утра в суд, то наверняка застанете ее там. Зная миссис Криллинг, могу предположить, что вас опять призовут к исполнению ваших профессиональных обязанностей, а там – кто знает?

Арчери нахмурился, когда они пошли дальше.

– Я бы хотел, чтобы все было открыто, – вздохнул он. – Без подковерных интриг.

– Послушайте, сэр, – нетерпеливо выпалил Вексфорд, – раз уж вам пришла охота строить из себя частного сыщика, придется следить, чтобы все было шито-крыто. У вас нет никакого права допрашивать ни в чем не повинных людей, и если они начнут жаловаться, я не смогу вас защитить.

– Я объясню ей все как есть. Так могу я поговорить с ней?

Полицейский кашлянул.

– Вы читали «Генриха Четвертого», часть первую, сэр?

Слегка озадаченный, Арчери кивнул. Вексфорд остановился в проеме, ведущем на хозяйственный двор «Оливы и голубя».

– Я имею в виду то место, где Хотспер отвечает Мортимеру, который утверждает, что умеет вызывать духов тьмы. – Испуганные басовитым гудением голоса Вексфорда, голуби стайкой вспорхнули из-под крыши, хлопая рыжевато-серыми крыльями. – Так вот, я нахожу его ответ чрезвычайно поучительным и вспоминаю его всякий раз, когда мне доведется испытать излишний оптимизм по поводу своей работы. – Еще раз кашлянув, он процитировал: – «И я, как, впрочем, всякий человек. Все дело в том лишь, явятся ли духи?» [8] «Король Генрих Четвертый», часть первая ( пер. Б. Пастернака ). Доброй ночи, сэр. Надеюсь, в «Оливе» вам понравится.

В галерее для публики зала суда в Кингзмаркхеме сидели двое: Арчери и женщина с резкими чертами заострившегося лица. Длинные седые волосы, которые она носила распущенными – не моды ради, но исключительно по небрежению, – и широкий плащ с капюшоном придавали ей средневековый вид. По всей видимости, женщина приходилась матерью той девушке, которую только что обвинили в убийстве и к которой секретарь суда обращался как к Элизабет Антее Криллинг, проживающей в доме номер 24а по Глиб-роуд, Кингзмаркхем, графство Сассекс. Она была похожа на мать, и они переглядывались все время, пока шло слушание дела: миссис Криллинг то скользила взглядом по натянутой, точно струна, тонкой фигурке дочери, то со слезливым умилением вглядывалась в ее лицо. Лицо это было красивым, хотя и худощавым, не считая полных губ. Темные глаза на нем то вдруг оживали в ответ на обращенное к ней слово или фразу, то снова гасли, и тогда девушка становилась похожей на ребенка с задержкой в развитии, чья внутренняя жизнь полна сказочных страхов и неведомых чудес, в которые нет хода никому извне. Между матерью и дочерью постоянно ощущалось какое-то напряжение, словно натянутая нить, но вот была ли то нить любви или ненависти, Арчери решить не мог. Обе были плохо одеты, неопрятны, и чувствовалось, что обеих разрывают одни и те же вульгарные эмоции, и все же нечто особое – страсть? воображение? жгучая память? – выделяло этих двоих из всех посетителей суда, превращая остальных в карликов по сравнению с ними.

Священник достаточно знал закон, чтобы понимать – этот суд не может решить участь виновной, он лишь приговорит ее к появлению на выездной сессии суда и передаст туда ее дело. Свидетельские показания, которые подробно фиксировала машинистка, были против нее. По словам содержателя бара «Лебедь» во Флэгфорде, Элизабет Криллинг пила в его заведении с шести тридцати вечера. Он налил ей семь порций двойного виски, а когда отказался налить восьмую, она принялась оскорблять его во всеуслышание, да так, что он пригрозил вызвать полицию.

– Нет альтернативы, кроме как передать ваше дело на рассмотрение выездной сессии суда в Льюис… – прозвучал голос судьи.

Надежды на помилование не было, но не было и угрозы, которая…

С галереи для публики раздался дикий вопль.

– Что вы хотите ей сделать?! – Джозефина Криллинг вскочила так, что от ее плаща, вздувшегося, как палатка, по залу пошла воздушная волна. – Вы что, решили посадить ее в тюрьму?!

Сам не зная, зачем он это делает, Арчери торопливо заскользил по скамье, пока не оказался с ней рядом. В ту же секунду с другой стороны к ней подошел сержант Мартин, бросив на священника суровый взгляд.

– Мадам, вам лучше покинуть помещение, – сказал он готовой взорваться женщине.

Она рванулась от него прочь, кутаясь в складки своего широкого плаща так плотно, точно в зале стояла бог весть какая стужа, а не удушающая жара.

– Вы не посадите в тюрьму мою детку! – Мать Элизабет толкнула сержанта, который остановился прямо перед ней, закрывая от ее взгляда судью. – Отойди от меня, ты, грязный садист!

– Выведите эту женщину, – прозвучал ледяной голос судьи.

Миссис Криллинг стремительно повернулась к Генри и схватила его за обе руки.

– У вас доброе лицо! Вы мой друг?

Арчери ужасно смутился.

– Думаю, вы можете попросить о залоге, – пробормотал он.

К ним подошла женщина в полицейской форме, стоявшая до сих пор у скамьи подсудимых.

– Успокойтесь, миссис Криллинг… – попыталась она урезонить Джозефину.

– Залог, я требую залога! – выкрикнула та. – Этот джентльмен – мой старый друг, и он говорит, что я имею право попросить о залоге. Я не позволю нарушать права моего ребенка!

– Недопустимое поведение в суде. – Судья бросил на викария полный холодного презрения взгляд, и тот сел, выкручивая свою руку из хватки миссис Криллинг. – Правильно ли я понимаю, что вы хотите просить освобождения под залог? – И он посмотрел на Элизабет, которая непокорно тряхнула головой.

– Пойдемте со мной, миссис Криллинг, – продолжала между тем женщина-полицейский. – Я налью вам чашечку хорошего чая, вы выпьете, успокойтесь… – И она, обхватив безумную одной рукой за талию, потянула ее прочь из зала. Судья повернулся к секретарю и посовещался с ним, после чего вынес решение – отпустить Элизабет Криллинг на свободу до следующего заседания суда под залог в тысячу фунтов стерлингов, из которых пятьсот была обязана уплатить сама обвиняемая и еще пятьсот – ее мать.