Галина Романова - Торговка счастьем

Да! Да, он придурок! Идиот! Непрофессионал и прочее! Он не сумел выгнать беременную девушку ночью на улицу, хотя она его и не просила сжалиться над ней и не выгонять. Она просто смотрела потемневшими от страха и горя глазами на него и не просила. А он размяк, слюнтяй. Он сказал ей, что она может остаться у него до утра, а там…

– А там посмотрим, – сказал Алексеев, протягивая ей постельный комплект. – Укладывайтесь в комнате. Я размещусь на раскладушке в кухне.

Раскладушка еле вместилась. Пришлось установить все стулья ножками верх на стол. Стол загнать в самый угол. И все равно головой он почти упирался в батарею, а ногами в дверь холодильника, который, казалось, нарочно молотил без остановки. Запасной подушки у него не было, Светка все забрала, а ему всегда хватало одной. И спать пришлось на свернутом старом пуховике, молния от которого без конца упиралась ему то в глаз, то в ухо. Накрылся простыней, и все равно было жарко. От пышущей батареи, от холодильника, от Настиного неспокойного дыхания, которое он ухитрялся расслышать даже через стенку.

Кажется, она ночью плакала. Наверное, он должен был пойти к ней и что-то сказать. Что-то умное и правильное. От чего она заулыбалась бы и успокоилась.

Не пошел. Сразу привиделось: он садится к ней на край дивана почти голый, в домашних широких шортах, в которых он всегда спал и под которыми не было трусов. Что-то говорит ей, умное и правильное. Она усаживается, прикрываясь от него краем единственного имевшегося у него одеяла. Плечи голые, и не ясно, есть ли под одеялом на ней одежда. Она вытирает слезы, потом улыбается, тянет к нему руки. Он ее обнимает, прижимает к себе и…

Дальше все было банально и пошло. Проснуться по этому сценарию они должны были вместе. Утром он должен был встать, ругая себя и не глядя на нее. Попросить ее оставить ключи в почтовом ящике и уже к вечеру обо всем забыть, окунувшись с головой в работу. Беда была в том, что Настя и являлась частью его работы. Он не имел права не только сотворить то, что привиделось, а вообще пускать ее к себе в дом. И уж тем более оставлять ее у себя на ночь! Благодетель, мать твою!

Интересно, что скажет полковник, узнай он об этом? А он узнает?

Алексеев поежился от крупной капли, упавшей ему за воротник. Глянул в хмурое небо. Бездонный купол напоминал старую застиранную мешковину, набухшую от влаги. Солнца не было видно третий день. Еще и ветер при плюс два по Цельсию, которых ни черта не ощущалось.

И куда он бы ее погнал вчера? На улицу?

Да, у нее есть роскошный дом. И несколько квартир в городе стояли под замком. И офис почти в самом центре, где и маленький ресторанчик имелся на первом этаже. И комната отдыха при кабинете ее покойного мужа была. На все это она имела полное право. Ей было куда пойти, было. Но она пришла к нему почему-то. И была крайне рада, когда он предложил ей остаться.

И утром, удирая – не уходя – на службу, Алексеев ничего такого не сказал ей про ключи, которые она должна была оставить в почтовом ящике. Хотя он слышал: Настя проснулась, ворочается на его диване и тяжело вздыхает.

Почему? Он ей верил? Она ему так нравилась, что он хотел ей верить?

– Это не профессионально, капитан, – конечно же, сказал полковник, когда Игорь ему рассказал, кто у него сейчас гостит. – Ты не имел права. Это не по правилам.

Игорь молчал. Полковник был прав на все сто.

– Ты был должен… – И полковник вдруг замялся, покусал губы и вдруг чертыхнулся: – А черт его знает, что ты должен был! Отправить домой? Дожила бы она до утра – еще вопрос! Сюда притащить, в обезъянник посадить? Беременную бабу… Что она говорит про таксиста? Он убил наблюдателей?

– Она не знает, товарищ полковник. Он явился к ней перед рассветом и сказал, что ей надо бежать, что наблюдатели мертвы и следующая очередь ее, – повторил Алексеев слово в слово, что рассказала ему Настя.

– А чего же она не удрала с ним сразу? Чего дня дожидалась?

– Чтобы все это не списали на нее. И банки ночью не работают. А наш таксист, представившись ей давним другом ее покойного мужа, затребовал с нее денег. Приличную сумму. – Алексеев назвал. – Сказал, что Лев ему задолжал.

– Ого! – присвистнул полковник. – И она заплатила?

– Да. Он снабдил ее поддельными документами и вывез из города. На машине, которую сейчас пасут наши люди. Потом она несколько раз пересаживалась с автобуса на автобус, потом села в поезд и, добравшись до нужного места, просидела больше недели в съемной квартире, сменив прическу и цвет волос.

– Чего вернулась?

– Таксист – кстати, он просил называть его Геной – позвонил ей и посоветовал уезжать как можно дальше. Сказал, что его вычислили и он вынужден бежать.

– А она вместо бегства предпочла вернуться? И явилась к тебе, прося укрытия. Что это? Страх? Беспомощность? Хитрый ход? Что скажешь, капитан?

Полковник выбрался из-за стола и заходил по кабинету с заложенными за спину руками.

– У нас три трупа двухнедельной давности, плюс нераскрытое убийство ее мужа. Которого нашли в нехорошем месте, капитан. Слухи ползут по городу про эту пустошь. Слыхал?

– Я не верю слухам, товарищ полковник.

Алексеев поморщился. Место, он считал, очень подходящее для бандитского сходняка. Братва приехала на стрелку, что-то не срослось, постреляли друг друга и решили уничтожить все улики в огне.

А в то, что там копали, чтобы отыскать сокровища покойного бандита, и кто-то потом пострелял и сжег любопытных, он не верил. Легенде той было три года.

– А зря, капитан! – полковник нервно сжал губы и вернулся на место, успев схватить со стола какой-то лист и потрясти им в воздухе. – У меня вот тут информация имеется, капитан, что соседние регионы завалили синтетическими наркотиками. Откуда трафик, отследить не могут. Ни агентура, ни прослушка, ни осведомители ничего не дали. Полтора года уже идет следствие, а результата нет. Мой хороший друг чина лишился из-за этого синтетического дерьма. Племянник одного весьма влиятельного лица загнулся от этой дряни, а моего друга понизили в должности и звании. Вот так-то, капитан.

Алексеев непонимающе моргал. При чем тут наркотики?! Насколько ему известно, в их городе в этом плане чисто. Нет, приторговывают, конечно, по-тихому. Так всех нариков города спецы знают наперечет. Кто попадается, сажают. Но чтобы массово торговали, да еще со смертельным исходом… Нет, такого давно не было в их городе, тьфу-тьфу-тьфу.

– Вот именно, Алексеев! – угадал по его недоуменному лицу полковник о его мыслях. – У нас чисто, а вокруг черт-те что творится. Почему, капитан?

– Ну… У нас наркоконтроль хорошо работает.

– А везде плохо! – фыркнул скептически полковник. – Везде ребята работают, поверь. И неплохо работают. И друг мой тоже ночей не спал, и выходных и праздников не видел. Я тут на днях был вызван в соседнюю область на совещание, капитан. Большое совещание собирали с представителями разных силовых структур. Вопрос ребром стоял об этой синтетической отраве. Озвучивались наработки. Показывались фотографии людей, которых запустили в разработку. И одно лицо… Одно лицо мне показалось знакомым. Не хочешь взглянуть?