Марина Серова - Коллекционер женщин

— Итак, Миша, нам с вами требуется выяснить, что за фрукт этот «славный человек» — напарник мужа Маргариты Вадимовны — и с чем его едят. Едем к нему.

«Фрукта» дома не оказалось. Мне открыла сухонькая пожилая женщина — видимо, мама.

— Здравствуйте! — Я представилась, объяснила, по какому делу пришла, горячо заверив старушку, что ее сын ни в чем не подозревается, и, между прочим, сказала правду: официально-то Гришин — вне подозрений; дело закрыто.

Женщина назвалась Ольгой Дмитриевной и пригласила войти.

— Володя скоро придет. Может, чайку?

Сначала «чайку», потом «позови жениха»… Я поблагодарила и решительно отказалась.

— Володя так расстроен! — старушка сокрушенно покачала головой. — Витя был ему близким другом, они дружили со школы. Знаете, Володя немного влюблен в Риту, Витину жену.

Вот как!

— Нет-нет, между ними никогда ничего не было, но Рита — вы ее знаете? — такая милая женщина… только немножечко ревнивая. Но она очень любит мужа… я хотела сказать: любила… Вы не можете сказать, Витю вчера схоронили или сегодня будут?

— М-м… наверное, сегодня…

Откровенно говоря, меня никто не ставил в известность ни о чем.

— Но ваш сын, вероятно, знает.

— Да-да… Володя такой скрытный.

Хлопнула входная дверь, старушка оживилась.

— Это он! Володя, сынок, к тебе пришли!

На пороге появился невысокий стройный блондин.

— День добрый. Чем могу быть полезен?

У него был какой-то завораживающий голос — низкий, негромкий, очень приятный.

— Ну, не буду вам мешать, — Ольга Дмитриевна вышла из комнаты.

— Смею думать, Владимир… Александрович?

— Правильно думаете. Можно просто Владимир.

Слушать этот голос — одно удовольствие.

— Меня зовут Татьяна Александровна Иванова… я частный детектив, веду расследование убийства вашего напарника.

— И чем я могу вам помочь?

Владимир поставил стул поближе к моему креслу, сел.

— А вот чем. Скажите…

— Извините, перебью. Мне скоро нужно будет уйти, в час — похороны Виктора…

— Я вас не задержу. Скажите, пожалуйста, что вы делали тринадцатого между пятью и шестью вечера?

— Вечером? — Гришин задумался. — Был в городе. Я хотел пойти к Баргомистровым, но встретил Риту. Ну, минут сорок мы просидели в кафе… Потом она ушла. Кажется, Виктор и Рита собирались куда-то пойти.

— А вы?

— Что — я?

— Вашего друга убили в шесть часов вечера. Где вы были в это время?

— Иными словами, есть ли у меня алиби? — Владимир усмехнулся. — Нет. Из кафе я поехал прямо домой. Весь вечер просидел за телевизором. Мама была у подруги, поэтому слова мои подтвердить не может. Следовательно, вина падет на меня.

Что я должна ответить ему?

— Владимир Александрович, вас никто ни в чем не обвиняет. Скорее всего, Виктора Андреевича убила женщина. От вас же требовалось лишь подтвердить алиби жены убитого, чтобы снять с нее подозрения. Ну а вопросы, касающиеся непосредственно вас, — больше для очищения совести.

Похоже, все. Первая часть моего задания — доказать, что дочь Королева не убивала своего мужа, — выполнена. Остается вторая, самая сложная: найти убийцу.

А сейчас, пожалуй, стоит отправиться к своим пенатам, то бишь домой, и подвести итоги.

Итак, круг сузился. Причем намного. Если верить Анастасии Игнатьевне, убила женщина. В квартире Баргомистровых нашли отпечатки пальцев трех женщин — Маргариты, ее сестры и матери. Рита отпадает: непричастность этой дамы к убийству на данный момент очевидна. Маргарита Алексеевна… Интересно, за какие такие «злодеяния» теща способна «покуситься» на жизнь зятя? Можно, конечно, проверить ее алиби — на всякий случай, — но вряд ли она виновна в смерти Виктора.

Остается Ксения. Алиби у нее нет: никому не известно, где эта особа была между семнадцатью и девятнадцатью часами тринадцатого апреля. По ее словам, пешком шла домой. От «Чародейки» до дома Королевых — максимум полчаса ходьбы. Где же вы, сударыня, пропадали остальные полтора часа?

Значит, Ксения. Ну хорошо, а каким образом я смогу доказать, что Баргомистрова убила именно она, а не кто-то другой? Моя версия — это моя версия. Правда, интуиция меня редко подводит… но в данном случае желательно было бы получить что-нибудь более существенное, нежели предчувствия некоего частного детектива.

Так. Что же нам, Танюша, предстоит сделать в первую очередь? Надо бы увидеть Голубкова…

Он должен заявить о своей непричастности к убийству соседа. А чтобы увидеть Голубкова, необходимо проникнуть в здание, где «небо в клеточку». И по возможности легально.

Я набрала номер рабочего телефона Кири. Длинные гудки. Потом кто-то из его коллег вежливо сообщил, что товарищу подполковнику пришлось срочно вылететь в Москву в связи с каким-то неотложным делом.

Весьма вовремя.

Я вновь позвонила и попросила позвать к телефону Дмитрия Ковалева.

Дима, милый человек, конечно, сразу же подошел… но оформить разрешение, как оказалось, — не в его власти. Впрочем, могла бы и сама догадаться.

— Хотя… Танюш, у меня идея. Давай где-нибудь встретимся часа через три.

Опять выходить из дома… Честно говоря, не хочется.

— Приезжай ко мне, — вдруг осенило меня, и я назвала свой адрес.

— С удовольствием! — не понравился мне этот Димин энтузиазм. Мальчишка, да что он возомнил о себе! Но, в конце концов, я всегда могу за себя постоять… а идти сейчас куда-либо лень… Пусть приезжает.

Ну да, так я и думала! Дима, сияющий как новая монетка, явился с цветами и тортом. Хороший мой, это деловое свидание. Как объяснить, чтобы не обиделся?

…А идея у него возникла неплохая (почему она мне в голову не пришла?). Старый Димин знакомый работает охранником в тюрьме — он-то мне и поможет. Сей добрый человек, кажется, любит приложиться к бутылочке… Бутылочку мы обеспечим — думаю, Королев не разорится. Одна проблема…

— Дим, а ты взятки давать умеешь?

— Да ты что! — Парень испуганно вытаращил глаза. И в самом деле, не умеет.

Ну не самой же мне… Звони, Татьяна Александровна, Мише.

— Алло, — услышала я голос шофера.

— Миша, очень нужна ваша помощь! — Я попросила его купить бутылок пять хорошего коньяка. — А скажите-ка, вы смогли бы так вручить этот коньяк, чтобы человек не смог отказаться?

— Запросто! — весело откликнулся мой возница.

Вот это славно!

Значит, завтра товарищ Дмитрий свяжется со своим тюремным приятелем и договорится, в какое время нам нужно будет подъехать. А дальше — по обстоятельствам. Откровенно говоря, эти самые «обстоятельства» меня мало волнуют: главное — добраться до Голубкова, а уж каким образом — безразлично.

Только не слишком ли большие надежды я возлагаю на разговор с арестованным? Что даст мне эта беседа?..