Марина Серова - Коллекционер женщин

Ну все. Хватит на сегодня всяких дел, сомнений и догадок. Можно немного расслабиться.

Церен сегодня не понадобится. За тортом мы с Димой засиделись далеко за полночь (оказывается, милый «страж порядка» — интересный собеседник!), пока я наконец не спохватилась и не намекнула парню, что ему завтра с утра на работу… вернее, уже сегодня. Он понял, что засиделся, и ушел.

Ох, до чего же устала! В постель, накрыться с головой — и спать.

Может, телефон отключить, чтоб не разбудил? Непременно кому-нибудь приспичит позвонить с утра пораньше. Но до розетки еще дотянуться надо, а мне — лень. А, ладно!

Глаза слипаются. Спать, спать, спать…

Проснулась, по моим понятиям, рано: еще девяти нет. Однако выспалась.

Настроение приподнятое: что-то хорошее снилось, только не помню, что именно. Да какая разница!

Мурлыкая себе под нос «Листья желтые» и страшно при этом фальшивя, отправилась на кухню варить кофе. Так, а тут еще приличный кусок торта остался; в холодильнике есть масло, колбаса и сыр. Для полного удовольствия не хватает лишь одного — хорошей книги.

И я, предвкушая замечательный завтрак, вернулась в комнату. Что бы почитать? «Библейские холмы» не подходят: аппетит испорчу. Нужно что-нибудь легкое, дабы в процессе питания не загружать голову лишней информацией. Может, Пруса, «Фараон»? Нет, не хочу. Или фантастику? Настроение не то… А, вот, нашла: давыдовская «Алтайская сказка». Я ее, правда, читала раз пятьдесят, чуть ли не наизусть знаю, но все равно — нравится. И как нельзя лучше подходит для завтрака.

Я взяла книгу. О, здесь даже странички заложены: что-то мы с ней уже ели.

И тут зазвонил телефон. Тьфу! Умеют же люди все испортить! Мысленно обругав несвоевременного «звонильщика», сняла трубку:

— Алло, вас слушают.

«Звонильщиком» оказался Королев. Ему — вот прямо сейчас, срочно, ведь больше времени не будет! — захотелось узнать, как у меня продвигаются дела.

— Великолепно, — буркнула я.

Это уже граничило с бестактностью. Но извиняться за тон не собираюсь: известный бизнесмен здорово разозлил меня, оторвав от святого. Теперь кофе остынет.

Извинились на том конце провода:

— Простите, я, кажется, не вовремя.

Вот именно.

— Я вас разбудил?

— Нет, я как раз села завтракать.

— Ох, простите! Но поскольку мы уже беседуем, может быть, вы расскажете мне подробнее о ходе расследования?

Вот нахал!

— Вы ведь обещали звонить и сообщать обо всем.

Да-да, обещала, помню. Прощай, мой завтрак! Так. Срочно нужен стимул. Я закрыла глаза и представила много-много зеленых бумажек: они летают по комнате и падают мне на голову. Замечательно, пусть продолжают падать.

— Позавчера я имела честь беседовать с майором Смолиным…

— Да, меня проинформировали, — перебил Королев.

Скажите, пожалуйста! А для чего тогда я этим занимаюсь? Во все, понимаешь, подробности… Не съязвила, сдержалась.

— Ну вот, вы уж меня извините, Вадим Сергеевич, но, по-моему, майор арестовал человека, не причастного к убийству.

О том, что я собираюсь поговорить с Голубковым с глазу на глаз, наверное, лучше промолчать.

— Вы уже нашли виновного?

— Нет. Пока — нет.

— Значит, моя дочь…

— Ваша дочь вне подозрений…

Ваша старшая дочь, господин Королев.

— …хотя, судя по всему, убийца — женщина. Но у Маргариты Вадимовны железное алиби, не беспокойтесь.

— Женщина, говорите? Вы уверены? Вы хорошо проверили?

Какого черта, извиняюсь, ты мне платишь? Чтобы во всем сомневаться?

— Разве Смолин не сказал вам, что в квартире моей дочери милиция нашла отпечатки пальцев этого самого арестованного соседа — как там его?..

— Василий Семенович.

Королев не слушал: он еще не закончил фразу.

— …все улики против него.

— Безусловно. Но, кроме «пальчиков» Голубкова, милиция обнаружила также и ваши, и вашей жены, и обеих дочерей…

— И вы подозреваете…

— Ну что вы!

Вы, сударь, слишком хорошо платите мне, чтобы я осмелилась… Впрочем, какой резон убивать своего зятя: поперек дороги он вам не становился, с дочерью вашей жил хорошо, детей любил — сами рассказывали.

— Я просто констатирую факт. Не следует полагаться только на отпечатки пальцев. К тому же непосредственно перед убийством соседи слышали доносящиеся из квартиры Баргомистровых крики, шум, женский голос — ваша дочь, кстати сказать, в это время отсутствовала, — потом стук каблучков. Есть основания полагать…

Но, кажется, известному бизнесмену было все равно, какие у меня основания.

— Полагаю, вы скоро найдете истинного убийцу. Если, как вы утверждаете, к Виктору приходила женщина, когда Риты не было дома…

— …а Голубков в это же время спокойно спал, пьяный, в своей квартире, — вставила я.

— …получается, что у моего зятя была любовница?

Я пожала плечами.

— Получается.

— Но этого не может быть! — твердо сказал Королев. — Вероятно, какая-нибудь общая знакомая.

— Которая в пылу ссоры и ударила Виктора подсвечником (предположительно — подсвечником) по голове. Разумеется, случайно.

Кобра, не следует выпускать яд! К счастью, «известный бизнесмен» по своей всегдашней привычке не слишком вслушивался в мои слова.

— Ну что ж, желаю успехов… — Наверное, Королев исчерпал весь запас времени, предназначенный для разговора со мной. — Прошу своевременно информировать меня о том, как продвигаются дела.

— Обязательно.

Королев любезно попрощался и положил трубку.

Я повертела в руках книгу, которую все это время держала. Кажется, она уже не понадобится и есть совершенно не хочется. Настроение испортилось.

В общем, Давыдов был водворен обратно в шкаф, сыр, колбаса и торт — в холодильник, кофе… Ладно, пусть пока постоит — потом вылью.

Я легла на диван и взяла Церена. Так, на чем мы остановились? «Обе фигуры — быка (или носорога) и фантастического существа — равномерно перемежаются, покрывая весь фронтон, внутреннюю поверхность ворот… — Это мы читали. — …и заднюю сторону всей постройки.

Сами ворота были двойными: внутренние, главные ворота в два раза больше наружных. Ни один музей мира не смог бы поместить их под своей крышей. Поэтому берлинская реконструкция ограничивается лишь воспроизведением наружных ворот.

Из обломков кирпичей Касра…»

Я не заметила, как уснула.

Голубков, жалкий, небритый, сидел на трехногом табурете, шмыгал носом и время от времени вытирал глаза рукавом грязной рубахи. Мимо него взад-вперед шагал Королев с большими клещами в руках. В темном углу, почти незаметный, замер Смолин, не сводя красивых глаз с «известного бизнесмена».

— Я за что тебе платил? — Королев выругался. — Ты за что деньги получал? Чтобы эта баба (сие, кажется, про меня) в чужие дела нос совала? Почему этот дурак (а сие — про Голубкова) все еще не осужден? Ему давно пора на лесоповале вкалывать!