Марина Серова - Кровавый коктейль

Свернув направо, я стала осторожно пробираться по Лучевому проезду к улице Южной, что было непросто из-за раскисшей дороги.

Мои мысли снова вернулись к преследователям. Скорее всего они фальшивые. Может быть, надо было дать им возможность потаскаться за мной, а я избавилась от них, не выяснив, что им известно. Но — что сделано, то сделано.

А может, у меня просто богатое воображение? И никаких преследователей не существует? Кто мог знать о моих намерениях? Хотя, с другой стороны, кости предупредили меня о двуличном знакомом и рекомендовали опасаться его. С этими невеселыми мыслями я выехала на улицу Южную. Дом номер тринадцать оказался девятиэтажкой. Первый этаж был нежилым: в нем находился магазин. Значит, двенадцатая квартира находится на третьем этаже. Невысоко. Можно и пешочком для поддержания формы, тем более что на дверях лифта табличка с хорошо знакомым вам, дорогой читатель, текстом.

Лампочки на первом этаже не было: либо кому-то в хозяйстве понадобилась, либо мишенью меткому стрелку из рогатки послужила.

В связи с тем, что время приближалось к четырем часам, подниматься пришлось на ощупь, с риском разбить нос. Зато на втором и третьем этажах стоваттки давали возможность всласть налюбоваться наскальными рисунками типа «Кеша — стукач» или «Колька — казел».

Узкий коридорчик, объединяющий три квартиры, был отгорожен от лестничной площадки металлической стеной с такой же дверью.

Я нажала кнопку, сориентировавшись по надписи авторучкой на фанерке.

Дверь открыла седая женщина с прической а-ля Помпадур, невысокого роста. Прищурившись, посмотрела на меня.

— Вам кого, девушка?

— Калининых. Здравствуйте.

— Здравствуйте. Что-то я вас не припоминаю. Ну проходите, раз пришли.

Мы прошли через коридорчик, который жильцы трех квартир завалили тем, что потребуется именно в тот момент, когда окажется в мусоропроводе, и вошли в квартиру.

Она включила свет в прихожей.

— Чем обязаны?

— Я — частный детектив, Таня Иванова. Занимаюсь поисками вашей внучки Ани, пропавшей четыре дня назад.

— Это кто ж вас нанял, Николай, что ли? Это ж каких небось денег стоит! Опять к нам просить придет, ирод. А у нас нет денег. Сами знаете, как сейчас пенсии выплачивают. По три месяца не дождешься.

— Все уже оплачено, пусть это вас не волнует, — несколько резко ответила я, шокированная таким безразличием к факту исчезновения внучки.

— А кто ж это оплатил?

— Его знакомый, в целях благотворительности. Так что финансовая сторона пусть вас не волнует.

— Это откуда же у него знакомые такие?

— Какая разница, Наталья Андреевна? Давайте о деле.

Хозяйка наконец-то додумалась пригласить меня в зал. У них была трехкомнатная квартира с изолированными комнатами. И аскетизмом тут особым не веяло. Во всяком случае, мягкий уголок был обит велюром, и телевизор не какой-нибудь, а «Панасоник». И если учесть, что проживали они вдвоем, то, на мой взгляд, родительский долг прямо-таки обязывал их произвести с Николаем родственный обмен квартир. Поэтому у меня начало складываться мнение, что Наталья Андреевна больше всех на свете себя, родную, обожает.

— Так чем же я могу помочь? Я сразу Вере говорила: «Надо в милицию заявить». Я уж и так все эти ночи не спала. Сердце замирает, как подумаю про Анюточку.

Она смахнула слезу платочком, извлеченным из кармана нарядного фланелевого халата.

— Николаю вчера подбросили кассету, из записи на которой можно сделать вывод, что Аню похитили те, кто хочет отомстить вашему сыну за что-то из его прошлого. Вот об этом я и хотела вас поспрашивать.

— Какой может быть факт? Он был еще ребенком, когда мы отсюда уехали.

— А в какой школе учился Николай?

— В пятой. Дурдом, а не школа. Никакого порядка.

— А с кем дружил ваш сын? — спросила я, пропустив комментарии мимо ушей.

— Да что ж я, вспомню, что ли. Сколько лет прошло. Да и не было времени у меня вникать в такие мелочи. Муж у меня военным тогда был. Сами знаете, что такое быть женой офицера. Жили — один бог ведает как. Мы ж до этой секции жили тогда в бараке на Омской. Когда эту квартиру получили, я нарадоваться не могла. Зашли, а тут обои наизнанку наклеены. Андрей мне говорит: «Ой, Наташа, не углядел за ними — строили-то солдаты». А я ему: «Да бог с ними, с обоями. Зато простор и удобства».

При рассказе о квартире лицо женщины даже посветлело, а мое накапливающееся раздражение было готово выплеснуться. Я, с трудом себя сдерживая, спросила:

— Ханины рядом с вами жили?

В этот момент в туалете обрушился поток воды. Кто-то, вероятно, нажал рычаг смывного бачка, и вслед за тем оттуда вышел и присоединился к нам высокий, подтянутый, седой мужчина. Как я поняла, это был муж хозяйки — Андрей Петрович, который, судя по времени пребывания в санузле, явно не пользовался «Смектой» для усовершенствования работы кишечника.

— Знаем этих алкоголиков. Их весь третий квартал знает. Мальчишки, конечно, общались. Из-за их Славки Коля наш вечно страдал. Меня замучили вызовы в школу. А у меня онкологическое заболевание. Вам, Таня, думаю, известно, что это такое.

Я, конечно, знала, что такое онкологическое заболевание, но, по-моему, Наталья Андреевна страдала более серьезной болезнью, о которой сама не подозревала, — бессердечием.

— Ну что ты, Наташа, Коля тоже хорошим кренделем был. Славка-то хоть без родителей рос, и тетка с дядькой, которые его воспитывали, попивали. А нашему чего не хватало? — сказал хозяин, усаживаясь в кресло.

— Вот из-за этого Славки Коле и доставалось, — гнула свою линию хозяйка. — Славка как жил непутево, так и смерть непутевую нашел, царствие ему небесное.

«Если б один Славка такую смерть нашел», — невольно подумала я.

— А с Рожковым Виктором Николаевичем ваш сын был знаком?

— Не знаю, я не помню такого.

— Ну как же ты не помнишь, Наташа? Они же втроем тогда у учительницы английского языка кошелек украли. Нас же вместе в школу вызывали. Было дело. — Андрей Петрович вздохнул.

— Я просто не знаю, какое это может иметь отношение к исчезновению Анюты, — сказала Наталья Андреевна.

В этом, конечно, я была с ней согласна. Разумеется, учительница английского языка вряд ли смогла бы свернуть шеи своим бывшим ученикам за то, что они когда-то украли у нее кошелек. Пока холодно.

— Наталья Андреевна, Андрей Петрович, я просто на сто пятьдесят процентов уверена, что вы не все вспомнили или не все сказали. Я уверена, что было какое-то событие, которое нанесло кому-то очень глубокую рану, такую глубокую, что это толкнуло его на месть.

Андрей Петрович пожал плечами.

— Непутевым, конечно, рос, что там говорить. Но уж совсем из ряда вон выходящего я не припоминаю.