Татьяна Коган - Эффект недостигнутой цели

– Да что с тобой? – Лика села на диван и легонько ткнула его кулачком в плечо. – У тебя такое выражение сосредоточенное, как будто ты трехзначные числа перемножаешь.

… Асадчий вполне мог являться тем убийцей!

– Руслан! – негодующий женский голос резанул его по ушам, и он с удивлением уставился на Лику, как будто не ожидал ее здесь увидеть.

– Очень непорядочно с твоей стороны быть столь загадочным, – сердито сообщила Лика, потянувшись за платьем с намерением закончить романтическое свидание. – Загадочность – это прерогатива женщины. А я тут сижу, вся такая понятная, как букварь, и пытаюсь раскусить, что у тебя на уме.

Руслан перехватил ее за руку, заставляя выпустить платье, и накрыл ее губы своими.

– Прости. – Перемежая шепот с поцелуями, он обхватил ее за талию и усадил сверху. – Я виноват. Просто вспомнил об одном неоконченном деле…

Лика отстранилась и внимательно посмотрела на него:

– Я о тебе почти ничего не знаю. Откуда ты приехал и зачем. Чем раньше занимался. Какие у тебя планы на будущее. Я знаю, что говорю сейчас как навязчивая восемнадцатилетняя девица, но это не так. Я всего-навсего люблю находиться со своим партнером в равных условиях. Ты в курсе, где и кем я работаю, где живу, а я…

Руслан мягко накрыл ее рот ладонью, заставляя замолчать:

– Тебе не приходило в голову, что я не рассказываю о себе лишь с одной целью – поддерживать в тебе интерес. Ведь на самом деле я скучный, ничем не примечательный парень. И чтобы удержать рядом с собой такую красотку, необходимо прикидываться таинственным.

– Ты ведь понимаешь, что простой, ничем не примечательный парень никогда бы до такого не додумался? – хихикнула Лика, оттаивая.

– Предлагаю это обсудить позже, поскольку у меня наметился вопрос, требующий срочного решения.

Лика облизала губы и поерзала бедрами:

– Это скорее восклицательный знак, нежели вопрос. И я не против над ним поработать.

Саше показалось, что она задохнется, если еще хоть на минуту останется с этими двумя в одном помещении. Она понимала, что ведет себя слишком нервно, но справиться с собой не могла. Выбежав на улицу, несколько секунд жадно глотала стылый вечерний воздух, постепенно успокаиваясь. Длинная тихая улочка убегала вниз, плавно стекая с холма и ныряя в сумрак: уже две недели ремонтники не сподобятся починить фонари.

Саша задрала голову вверх. Черное небо, усыпанное блестящим белым бисером, нависало над городом подобно мрачному парусу.

– И чего я так разволновалась, в самом-то деле? Ничего экстраординарного не произошло, – пробормотала она себе под нос, не очень-то веря в собственные слова.

– А? – сиплый голос за спиной заставил ее едва ли не подпрыгнуть от неожиданности.

Она обернулась и с облегчением выдохнула: это всего-навсего Елка, местный бомж-интеллектуал. Он всегда ошивался где-то поблизости, Сашка помнила его с детства. Никто не знал, сколько ему лет и почему он бродяжничает, у него определенно имелся дом, по крайней мере так судачили. Горожане воспринимали его как местную достопримечательность. Нечто неотделимое от них самих. И хотя видок у бомжа был неряшливый, да и горячая ванна ему бы определенно не помешала, его с готовностью пускали в магазины и столовые, угощали обедами. Уж кто-кто, а Елка точно не голодал.

– Я вас напугал, милейшая? Прошу прощения. – Его бородатое лицо расплылось в дружелюбном оскале. – Вы что-то говорили, я подумал, обращаетесь ко мне.

– Просто мысли вслух. – Саше стало неловко оттого, что ее застали врасплох. Кроме того, Елка отличался говорливостью, а беседовать сейчас хотелось меньше всего.

– Извините, я спешу!

Она развернулась и решительно зашагала прочь. В спину ей донесся декламируемый стариком отрывок:

Саша ускорила шаг, ощущая себя глубоко несчастной. Воспоминания о недавних событиях накатили новой волной. Ей захотелось закрыться в своей комнате, упасть лицом в подушку и заорать, громко и отчаянно. Спроси ее кто-нибудь, что стряслось, она бы и ответить толком не смогла. Все в порядке. Земля крутится, солнце светит. Все по-прежнему, за исключением того, что ее, Сашкин, мир разваливается на части.

И почему все называют юность самым лучшим временем? Жизнь в восемнадцать лет омерзительна! У тебя есть тысячи вопросов – и ни одного ответа. У тебя сплошные проблемы – и никакого опыта их решить. У тебя много запросов – и мало знаний. А самое отвратительное, что тебе не у кого спросить совета. Потому что ты уже не ребенок, чтобы безоговорочно верить маме, но еще недостаточно зрелый, чтобы верить себе самому.

К горлу подступил комок, и Сашка сорвалась на бег, чтобы не заплакать. Спустя десять минут она уже входила в темную прихожую квартиры. Свет включать не стала. Сняла кроссовки и куртку, прошла в свою комнату. Села на кровати, обняла подушку и посмотрела в серый квадрат окна.

У мамы жизнь простая, понятная. Никаких метаний и рефлексии, все давно разложено по полочкам. Она не задумывается о том, правильно поступает или нет, просто делает то, что считает нужным. Понравится ей парень – тут же затащит его в постель, не прилагая усилий. И кого волнует, что этот парень вдвое младше нее? Хорошо быть взрослой независимой женщиной. А Сашка даже намекнуть боится о своих чувствах.

В самом деле, как намекнуть? Глуповато улыбнуться Патрику, пока тот отрабатывает удары? Или, может, подсказать ему, где со скидкой продаются хорошие боксерские перчатки? Отправить ему на телефон свою интимную фотографию, а потом поспешно написать «ой, ошиблась, это не тебе»? Гарик бы на такое клюнул. А Патрик…

Кого она обманывает, фантазируя об их возможном союзе? Он невероятный, особенный. Он из другого мира. Ей туда не попасть со своей медвежьей грацией. В его мир войдет девушка в хрустальных туфельках, а не в заляпанных после кросса кедах. Признайся она Патрику открыто в своих чувствах – он бы и не понял ее, подумал, что шутит.

Саша вспомнила, каким он был спокойным там, в лесу. Настоящий боец с твердой рукой и трезвым умом. У нее сердце из груди выскакивало, а он знай себе молотил кулаками по приказу Иваныча, и ни один мускул на лице не дрогнул. И глаза у него были, как заброшенные дикие пляжи. Такими же глазами он смотрел бы и на нее, решись она признаться ему в любви.

Когда Саша твердила Иванычу, что заслуживает стать частью коллектива, ею двигала не только жажда приключений, но и желание быть ближе к объекту своей страсти. Она не надеялась, что Патрик внезапно проникнется любовью к новому члену их маленькой компании, но ее устраивала и возможность чаще видеть его. Что ж, Иваныч удовлетворил ее просьбу. Но сделало ли это Сашу счастливее?