Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

Неужели Борис решил сделать рокировку и поменять Юрия Петровича?

Зачем?! Почему?!

Где он так проштрафился?

Конечно, Институт кардиологии – это была идея Юрия Петровича. Идея и ошибка. Но в конечном итоге все обошлось, и вряд ли эта ошибка могла стоить жизни тому ничтожному врачу и тем более Юрию Петровичу!

Или могла?

Юрий Петрович потянулся, чтобы взять трубку, и вдруг заметил, как сильно дрожат руки. Вот какой ценой достаются денежки. Всем приходится рисковать.

Иной раз кажется, что научный институт, где Юрий Петрович провел большую часть своей жизни, и есть земля обетованная. Ни проблем, ни угроз, ни денег. Ни страха, от которого желудок горит огнем и скручивается в тугую острую спираль, угрожающую проткнуть насквозь все внутренности.

Подожди, сказал он сам себе, стараясь успокоиться. Еще ничего не произошло. Подумаешь, шеф холодно поговорил. Такое сто раз бывало и, наверное, еще не один раз будет. Шеф небось тоже… озадачен. Особенно если это не он отдал приказ убрать врача.

Нужно думать, долго и старательно.

И тогда обязательно что-нибудь придумается. Не Может не придуматься.

Из кабинета Александра Дмитриевича Гольдина Игорь Полевой позвонил на работу.

– Але, Андрей, – сказал он и покосился на Гольдина наливавшего себе кофе. – Ты уже в штабе?

– А как ты думаешь, где я? – спросил Ларионов довольно холодно. Он не любил глупых вопросов.

Игорь усмехнулся.

– Я еду, – сказал он. – Буду минут через сорок.

– Я могу машину отправить, – неожиданно сказал Гольдин у него из-за спины. – Вон дождь какой…

– Спасибо, – поблагодарил Игорь. – Может, на машине приеду…

– Борзые щенки? – спросил в трубке Ларионов. – Подарочки от потенциальных подозреваемых принимаете?

– Принимаем, – буркнул Игорь. – У тебя что-нибудь есть?

– Есть, – сказал Андрей, подумав.

И не спросил, есть ли что-нибудь у Полевого. Полевой все равно не ответил бы, потому что разговаривал из чужого кабинета, и Андрей об этом знал.

– Ольга приехала только что, – сообщил Андрей. – А я сейчас к Бакунину.

– Не дожидаясь нас? – спросил Игорь.

Полковник Бакунин был начальником отдела, и идти в нему имело смысл, только собрав воедино все, что они “нарыли” за день.

– Приказано немедленно, – сказал Андрей. – Давай приезжай.

– Спасибо, Александр Дмитриевич, – сказал Игорь, положив трубку. – В кабинете у Мерцалова наши пока работают, и завтра, наверное, туда уже можно будет зайти.

– Я туда, наверное, еще долго не пойду, – сказал Гольдин, не глядя на Игоря. – Если вообще пойду когда-нибудь…

Игорь посмотрел на него задумчиво.

Он выглядел спокойным, хотя видно было, что этот молодой широкоплечий мужик прилагает огромные усилия к тому, чтобы держать себя в руках. Игорю представлялось, что, как только за ним закроется дверь, Гольдин начнет крушить мебель, или бить посуду, или стучать головой в стену.

– Да, так я вызову машину, – встрепенувшись, проговорил Гольдин, все так же не глядя на Игоря. – Вам на Петровку не сорок минут, а все полтора часа пилить.

Он нажал кнопку на селекторе и тут же отпустил, словно спохватившись.

– Моя секретарша сегодня в отгуле, – сказал он, как бы извиняясь. – У нее внук в первый класс пошел, как и Сережин Ваня. Она взяла три дня, чтобы невестке помочь немножко… Сейчас я сам тогда…

Игорь не стал уверять Гольдина, что беспокоиться не стоит.

Он знал, что в его приемной на секретарском месте сидит заплаканная Эля Коврова, но Гольдин к ней почему-то не стал обращаться.

Суетливо и бестолково порывшись в столе, он нашел какой-то засаленный справочник, отпечатанный, как показалось Игорю, на машинке и скрепленный степлером, долго ковырялся, перелистывая ветхие страницы, и, найдя наконец нужный телефон, позвонил в гараж.

– Сейчас будет машина, – сказал он. – Можно спускаться. Черная “Волга”, 115 ВВ, или что-то в этом роде. Впрочем, я вас провожу.

Гольдин сказал это с такой глубокой тоской, что Игорь прямо-таки почувствовал, как не хочется ему тащиться вниз с этим чужим приставучим милиционером и еще несколько лишних минут держать себя в руках, вежливо отвечать на вопросы, смотреть в лица врачей, которые непременно попадутся им по дороге.

– Да я сам, Александр Дмитриевич, – сказал Игорь, сочувствуя осиротевшему заму генерального.

Он вполне понимал его.

Лет шесть назад погиб на задержании Леха Сотников. Друг. Напарник. Начальник. Игорь Полевой тогда тоже осиротел.

– Я сам найду машину, – повторил Игорь, глядя в больные глаза Гольдина. – Только еще один вопрос, Александр Дмитриевич…

Он помолчал, раздумывая, как спросить, чтобы Гольдин ответил.

– Скажите, почему вы не стали обращаться к девушке, которая сидит у вас за дверью? И секретарша Мерцалова как-то странно…

В глазах Гольдина что-то изменилось так внезапно и так устрашающе, что Игорь невольно подобрался. Такой бурной реакции он не ожидал, хотя и предвидел нечто такое.

С лица Гольдина как будто сдернули какую-то пелену, как паранджу с мусульманки. Игорь увидел на этом лице сразу все – смятение, боль, страх, злость…

– Я не хочу говорить об Элеоноре Ковровой, – отчеканил Гольдин. – Простите. Я готов обсуждать все, что угодно, но только не это.

Он так и сказал “это”, а не “ее”. Вот так история, подумал Игорь. Ну, Сергей Мерцалов, супермен и плейбой, заварил ты кашу…

– Почему? – спросил Игорь. – Почему, Александр Дмитриевич?

Гольдин вдруг с силой дернул себя за волосы и прикрыл глаза.

– Я так и знал, – тихо сказал он. – Я так и знал, что все будет ужасно. Но я не знал, что настолько…

– Что будет ужасно? – Игорь пристально смотрел в бледное веснушчатое лицо с запавшими глазами.

Гольдин открыл глаза, снова затянутые непроницаемым темным покрывалом.

– Я не стану обсуждать это, – спокойно сказал он, – потому что я ненавижу расчетливых, лукавых и лживых сук. Пожалуйста, увольте меня, Игорь Степанович. В нашем институте есть множество особей, готовых обсуждать все, что угодно, особенно если от этого воняет. А я – не могу. И не буду. Извините, Игорь Степанович…

Клавдия вынула из сумки зонт, отстегнула хлястик, придерживавший выцветший нейлон, и хорошенько потрясла все сооружение, по опыту зная, что залежавшийся в сумке зонт на улице ни за что не раскроется. Ему нужно было для начала показать, что именно от него требуется Клавдии. Зонт некоторое время упрямился, но потом все же раскрылся, выгнув стальные прутья совсем в другую сторону.

– Чтоб тебя… – пробормотала Клавдия и еще несколько раз подергала его туда-сюда, призывая раскрываться правильно.

– Ты уходишь? – спросила рядом Лида, снимавшая халат.