Марина Крамер - Соблазны Снежной королевы

– Светик сказал. Он вчера ко мне заехал… по делу, – чуть запнувшись, ответила я, видя, что Туз мне не поверил, – он и увидел. А какой может быть электрик в восьмом часу вечера в пятницу? Энтузиаст-доброволец?

– Ну, ясное дело – опять сунули тебе чего-то в квартиру или возле. Но это мы проверим, тут сложностей нет. Ты вот мне лучше что скажи, – протянул Туз, покусывая дужку очков, – а вот этот приятель Руслана – как его там… Ну, иностранец такой лысый?

– Невельсон? – удивилась я, почуяв недоброе.

– Да, он. Это кто вообще?

– Я его мало знаю. Но Руслан говорил, что у него какая-то крупная фирма в Европе, занимается возведением гостиниц разного класса. Решил вот расшириться в Россию, Руслан ему помогал с лицензией и еще чем-то.

– А что он за фрукт? Ты ж вроде с ним общалась?

– От вас не скроешься. Общалась – это громко сказано, виделись несколько раз в Большом театре и в суде, как ни странно. И у меня сложилось впечатление, что в суд он приходил с совершенно определенной целью – понаблюдать за тем, как я веду процесс.

Туз совершенно очевидно напрягся, хотя и старался не показать этого. Мои слова ему не понравились, как, собственно, мне не понравилась ситуация, в которой я оказалась. Это как находиться в комнате без окон и дверей в компании опасного человека, которого ты при этом еще и не видишь, потому что темно. Выйти невозможно, спастись тоже – остается только сидеть тихо и ждать, у кого нервы сдадут раньше. Это судьба, хоть я ее и не выбирала. Будь моя воля – и не выбрала бы точно. Ты либо сопротивляешься жизни, и тогда неминуемо страдаешь, либо принимаешь ее такой, как есть, и в этом случае испытываешь покой и блаженство. Но никто не скажет, что делать, когда нет сил ни сопротивляться, ни принимать. Что делать в случае, когда от всего устала и единственное желание – это перестать быть сильной, забиться в темный угол и скулить там от невыносимой боли? Женщина иногда устает быть мужчиной…

– О чем задумалась, Варюша? – спросил Туз, и я вздрогнула.

Оказывается, я так погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила, как Сережа принес чай и теперь протягивал мне чашку на ладони.

– Спасибо, – машинально поблагодарила я, принимая ее.

Парень ушел, а Туз повторил вопрос:

– Так о чем все-таки задумалась?

– Мне кажется, Невельсон не совсем тот, кем хочет казаться.

– Что ты имеешь в виду? – Туз водрузил очки на нос и внимательно посмотрел на меня.

– Я не знаю, как это объяснить, но чувствую, что он скользкий какой-то. И интерес у него явно криминального свойства. Сами посудите – если ты собрался вести честный бизнес, то зачем присматриваешься к адвокату, способному помочь выпутаться из почти любой ситуации? – спросила я и отхлебнула чай. Он оказался прекрасно заварен и сдобрен тонким ломтиком лимона, что только подчеркивало его вкус.

– Ты думаешь, он заинтересован в тебе как в адвокате, а не просто как в интересной женщине?

– Если бы я ему нужна была как женщина, стал бы он по судам за мной ходить? Согласитесь, это слишком уж… Ну, подкати с букетом в офис, к дому наконец, – но не в арбитраж же в деловом костюме, правда? Вот вы как бы поступили?

– Так, как ты сказала. С букетом в офис или к дому, – согласно кивнул Туз. – Но ты не забывай – он европеец, у них свои какие-то причуды.

– Это не причуды уже. Он слишком внимательно слушал, слишком заинтересованным выглядел. Для простого кобелиного интереса это странно.

Туз помолчал, покручивая чашку на столешнице.

– А ты не думаешь, что это он мог кого-то к тебе подослать?

– Хуже того. Я думаю, он мог подослать кого-то к Руслану, – тихо сказала я и вдруг испугалась. Эта мысль приходила мне в голову еще в Питере, но я отмахнулась от нее, а в подсознании, оказывается, это осело и теперь вот так вырвалось.

– К Руслану? – уцепился Туз. – Не вижу логики. Алиев помогал ему – ты сама так сказала. Зачем его убивать?

– Руслан поставил ему условие – оставить меня в покое, иначе пообещал, что лицензию Невельсон не получит.

– Н-да… Погиб поручик от дамских ручек… – пробормотал Туз, поднося к губам чашку. – Всегда и везде виноваты бабы.

– Вы думаете, что причина все-таки во мне?

– Думать тут не о чем. Но то, что Невельсону нужна ты, понятно как божий день. И даже не особенно важно, в каком качестве.

– А вот уж нет! – возразила я. – Если он видит во мне только женщину – это дело, не стоящее выеденного яйца, и убивать Руслана ему не имело смысла. А вот если…

– А кто сказал, что Невельсон убил Алиева? – перебил Туз. – Это наши с тобой догадки, Варенька, не более того.

– Но если допустить… – Но он снова перебил меня:

– Так, хватит. Это тебе не игра в салочки-поддавки. Давай вот что… Слава с тобой снова походит-поездит, чтобы чего не вышло. А ты, если вдруг этот Невельсон начнет к тебе снова подкатывать, немедленно мне об этом сообщишь.

– Хорошо. Но есть еще кое-что.

– Что?

По лицу Туза я поняла, что зарываюсь, обращаясь сразу с несколькими вопросами. Но у меня не было иного выхода. Никто, кроме него, защитить меня, увы, не сможет, так что нечего стесняться.

– В коллегии адвокатов будут рассматривать жалобу на меня. Обвинения глупейшие, я могу доказать свою правоту, но нервы все-таки вымотают.

– И чего ты хочешь?

– Если можете, узнайте, от кого жалоба, – мне это не удалось. Все остальное я решу самостоятельно.

Туз снова сунул в рот дужку очков и задумался, видимо, прикидывая, кого попросить о подобной услуге. Я не сомневалась в том, что в коллегии у него полно своих людей, потому и попросила о помощи. Его адвокат был одним из самых упоминаемых юристов в стране, так что связи у Туза имелись.

– Хорошо, – изрек он наконец, – это я провентилирую. Ты, главное, сама особо не нарывайся пока, договорились? И без Славки никуда не выходи.

Об этом меня предупреждать стоило – я была достаточно напугана, чтобы не понимать.

Туз взял телефон и набрал номер, я постаралась сосредоточиться на чае, чтобы не вслушиваться в то, кому он звонит и что говорит – так будет спокойнее.

– Ну вот… Слава через полчаса приедет, – положив трубку, сказал Туз. – Коньячку не хочешь?

– Не хочу, спасибо.

– Ладно. Тогда посиди тихонько, хочешь – книжку вон возьми, полистай, а я поработаю. – Он снова взялся за папку с бумагами, а я подошла к книжным стеллажам и выдернула первую попавшуюся книгу.

Сосредоточиться на чтении не удавалось, в голову постоянно лезли какие-то жуткие мысли. Я вдруг поймала себя на том, что боюсь ехать домой, боюсь заходить в квартиру и оставаться там одна. Может, к бабушке уехать? Хорошо, остаток выходных я проведу у нее, а потом? В понедельник, вторник, другие дни? Тяжело жить с ощущением занесенного над головой меча. Особенно когда не знаешь, кто его занес. Придется просить телохранителя Славу ночевать у меня… Но сколько это может продолжаться? Неделю, месяц, год? Всю оставшуюся жизнь? Какие-то затянувшиеся кошки-мышки.