Георгий Персиков - Дело о Золотом сердце

А однажды ему даже показалось, что в Ирининых глазах сверкнули злые молнии – это было как раз в тот момент, когда Анюта стала счищать с костюма Родина невидимую соринку и чуть дольше, чем позволяли правила приличия, задержала свою ладонь на его груди, да и движения ее руки стали больше похожи на нежные поглаживания.

«Неужто Ирина все видит, все понимает?!» – ужаснулся Георгий и отпрянул от Анюты, которая, впрочем, нисколько не обиделась. На пятые сутки таких мучений он принял решение ограничить контакты с настойчивой медсестрой и стал подолгу запираться в своем купе с томами научной литературы про индейцев Амазонки.

Барселона встретила путешественников ослепительным солнцем и захватывающими дух архитектурными изысками. Родин даже пожалел, что у него нет времени, чтобы изучить этот город, напоминающий причудливую шкатулку со множеством потайных отделений и выпрыгивающих чертиков. Он и не представлял, что жилые дома, храмы и те же больницы можно красить в такие цвета, что у них может быть столько углов и башенок и что все это будет выглядеть так органично и загадочно.

– А что, взять бы и наш дом облагородить какой-нибудь веселенькой красочкой… – веселился Георгий, пока они ехали в порт.

Анюта же была совершенно шокирована увиденным: бедная девочка никогда не выбиралась из Старокузнецка и за всю свою жизнь не видела ничего прекрасней заката на реке.

Гигантский белоснежный лайнер, который должен был доставить наших героев в Белен, напоминал улей – пассажиры и матросы сновали по палубе, повсюду были слышны восторженный гул, женский смех, детские визги. Родин осмотрелся, выискивая Всеволода, прибывшего спецрейсом из Петербурга со всей необходимой для столь ответственной миссии экипировкой. Могучую фигуру брата не заметить было сложно, но Георгий с неудовольствием увидел рядом с ним еще одну – высокая худая женщина лет сорока пяти с прямой спиной и тугим пучком на затылке снисходительно смотрела на Севу поверх очков и что-то ему внушала, как учительница нашкодившему сорванцу. Одета она была в шерстяной коричневый костюм и такого же цвета боты на шнуровке, на бравых фасонистых морячков смотрела без интереса, а на расфуфыренных пассажирок лайнера – с брезгливостью.

– Это что еще за новости, – пробормотал Родин и развернул коляску с Ириной в сторону странной парочки.

Притихшая Анюта посеменила за ним, едва сдерживая желание вцепиться Родину в рукав, чтобы ее не закрутил, не увлек за собой жужжащий рой пчел-пассажиров.

– А вот и наш Еня! – с наигранной бодростью забасил Сева, завидев брата. Приобняв Георгия за плечи, он скороговоркой прошептал ему на ухо: «Это для моей карьеры, Енюша, не кипятись», а затем продолжил заискивающе: – Это Ирина, эксперт, я вам рассказывал про ее сложный случай… А это наша незаменимая помощница Анна.

Анюта тихонько поздоровалась, Родин угрюмо кивнул, а Сева торжественно простер руки к даме с пучком и бойко отрапортовал:

– Рад представить – Лариса Анатольевна Большакова, вице-председатель Русского географического общества! Лариса Анатольевна любезно согласилась возглавить нашу экспедицию, и я сгораю от желания поскорей оказаться в дебрях Амазонки в компании со столь неравнодушным и квалифицированным специалистом!

На слове «возглавить» Родин недоуменно захлопал глазами, но воспитание не позволило ему обнаружить свое недовольство, а потому он поторопился завершить эту нелепую церемонию:

– Извините, мы немного устали с дороги и хотели бы поскорей разместиться. Не сочтите за грубость, но Ирине нужно прилечь, да и Анечке стоит отдохнуть перед долгим путешествием.

– Разумеется. – Большакова сверкнула стеклами очков, окинув холодным равнодушным взглядом сначала Родина, потом Ирину, а вот Анюта произвела на нее странное впечатление: лицо вице-председателя Русского географического общества сморщилось в гримасу отвращения и в голосе появились назидательные нотки: – А вам, милочка, стоит не только отдохнуть, но и переодеться. Мы с вами не на танцульки собрались, и такие фривольные наряды в джунглях совершенно неуместны! Если вы только не планируете провести исследование на тему сексуальной реакции индейцев Амазонки на белую женщину из средней полосы России.

Анюта густо покраснела и спряталась за Родина, который в эту самую секунду дал себе торжественное обещание подложить противной бабе змею в багаж. Вслух же он с ледяным спокойствием заметил:

– Боюсь, что индейцы Амазонки недостаточно осведомлены о современных тенденциях в женской моде, и объектом подобного исследования, если бы наша Анечка решила его провести, поневоле стала бы любая женщина, входящая в состав нашей экспедиции. Кроме того, индейцы Амазонки, как я слышал, не отличаются разнообразием своих сексуальных реакций, а в некоторых племенах прическа, подобная вашей, то есть заколотые наверх волосы, является не чем иным, как приглашением к совокуплению с участием, как минимум, трех мужчин…

Родина понесло, но он ничего не мог с этим поделать – сказывалась усталость. Сева зашикал на брата, хотя в глазах его играли смешинки, мол, эк ты, Енюша, уел грымзу. Большакова же стиснула свои слишком большие для женщины кулаки и уже собралась было разразиться ответной гневной тирадой, но Георгию вдруг наскучила эта перепалка, и он, уверенно развернув коляску на сто восемьдесят градусов, покатил ее в сторону кают.

«У нас и так уже две женщины, куда нам третья? – негодовал он. – Чай, не на курорт едем! Там же опасно, в конце концов! А эта Большакова, наверное, крокодилов только на картинках в энциклопедиях видела…»

Поглощенный своими мыслями, Георгий не заметил крепкого матроса-испанца, перетаскивающего на загорелом плече какую-то тяжелую коробку, и ненароком наехал ему коляской на ногу. Тот среагировал чересчур буйно – отшвырнул свою поклажу и начал крыть неуклюжего пассажира на чем свет стоит.

– Прошу прощения, я вас не заметил, – сухо сказал Родин, не настроенный на конфликт. Матрос же, напротив, решил воспользоваться неожиданным перерывом, и пока его товарищи, пыхтя и утирая пот, продолжали грузить тюки и чемоданы, он с видимым удовольствием принялся задирать Георгия на каком-то невероятном диалекте испанского языка.

– Конечно! Куда вам, господам толстосумам, замечать нас, чернь. Мы для вас что мебель или насекомые.

– Извините, – ответил Родин, даже не думая, что выглядит как турист, понимающий на языке Сервантеса несколько слов для общения с носильщиками.

Но матрос не собирался сдаваться без боя, рассчитывая растянуть перебранку до конца погрузки.

– Я вот направлялся с этой коробкой по неотложному делу, пока ты свою bruja [2]на мою ногу не накатил! Кто мне теперь оплатит лечение? Эта инвалидка?