Борис Ушаков - Не все трупы неподвижны

— О’кей, золотко. Ещё немного я потерплю.

— Вот и славно. Не забывай пить таблетки. Чюсс!

— Чюсс!

Лёгкий стук в дверь не даёт мне сосредоточиться на моих печалях. Открываю. Входит Кассандра. У неё удручённый вид. Она устало присаживается на стул.

— Уф! Я сейчас еле загнала Стичи домой. Тётку Шарлотту увезли в больницу. Бабуля сломала шейку бедра. Теперь мне придётся заботиться о её собаках.

Я недовольно ворчу:

— Ну, ты и добрая душа! Мало нам своих забот.

— А что мне было делать? — защищается Кассандра. — Тётка Шарлотта очень просила. Не хотела ехать в больницу. Я не смогла ей отказать. Она всегда была очень ласкова со мной.

В коридоре раздаются раскаты могучего голоса мамы Буэно. Она жалуется на дождь, из-за которого ей и дону Пидро пришлось вернуться. Значит, испанцев не было в отеле, когда с тёткой Шарлоттой случилось несчастье.

— А где Пападопулосов? — спрашиваю я Кассандру.

— Луиза сказала, что после завтрака он ушёл вместе с мамой Буэно и её мужем в санктуарий.

Так вот почему была установлена проволока! Никого из жильцов не было в «Галльском петухе». Наверху оставались только я и Кассандра. На нас и была рассчитана ловушка, в которую угодила тётка Шарлотта. Я барабаню пальцами по дивану. На моём тайном языке это означает: «Теперь не зевай, чудик! Ходи и гляди себе под ноги».

Обед проходит в уже забытой траурной атмосфере. Говорливых бельгийцев с нами больше нет, а остальных утреннее происшествие не располагает к веселью. Дождь идёт с удвоенной силой, и неяркое солнце где-то прячется, отчаявшись пробиться сквозь густые чёрные тучи. Только благодатная сила аперитива с дижестивом немного подбадривает опечаленное общество.

По средам в «Галльском петухе» на обед готовится рыба с овощами. К счастью, это не Очень Большая Рыба Анибаля, а обычная речная форель. Я не очень хочу рыбу, тем более после ночной рыбалки. Пападопулосов, окутанный скорбью по сбежавшей жене, тоже почти ничего не ест. Дон Пидро в своей тарелке сосредоточенно складывает из рыбьих костей сооружение, похожее на каркас монгольской юрты. На этот раз обслуживанием занимается бесшумная, похожая на зубастую тень Луиза, поэтому красавчику некого раздевать глазами.

Осушив бокал с дижестивом, мама Буэно пытается поднять наше минорное настроение рассказом об утреннем походе в святилище:

— Вы знаете, сеньор Росс, мы сегодня осмотрели подземную базилику святого Пия Десятого. Сокровище, не играй с едой!

— И как впечатление? — вяло интересуюсь я.

— Это трудноописуемо! — во всеуслышание восторгается мама Буэно. — Меня прямо оторопь взяла, не сойти мне с этого места! Представляете, сеньор Росс, под землёй построен храм на двадцать пять тысяч человек! Высота стен — десять метров, хотя для такого колоссального помещения он всё равно кажется низковатым. В центре базилики установлен алтарь с распятием и изображением Неопалимой Купины. Между колонн, поддерживающих потолок, висит тридцать девять изображений святых и мучеников. Сокровище, я не ошиблась, их точно тридцать девять?

Восторг мамы Буэно не производит на меня ни малейшего впечатления. Подумаешь, подземная базилика! Ну и ладно. Зато я видел Мону Лизу.

Разгулявшийся дождь вынуждает постояльцев отеля после обеда не искать развлечений на стороне. Нам не остаётся ничего другого, как воспользоваться плодами «бархатной» революции и собраться в гостиной, предварительно выкурив оттуда мсье Франсуа. Выкурив в буквальном смысле. Едва в гостиной появляется наш мощный авангард — мама Буэно с сигаретой в зубах, дымящая, словно проснувшийся вулкан, как благочестивый бородач тут же переезжает в офис, звучно клеймя все пороки современного мира.

Мама Буэно, дон Пидро, Пападопулосов и я занимаем места вокруг стола. Красавчик протягивает колоду своей супруге, та с настораживающей ловкостью тасует карты.

— Вы играете в вист, сеньор Росс?

Отрицательно качаю головой. В своей жизни я играл только в дурака. Подкидного и переводного.

— А вы, сеньор Пападопулосов?

Болгарин кивает.

— Жаль, что из всех нас вы один не играете в вист, сеньор Росс, — соболезнует мне мама Буэно.

— Почему один? Сеньор Пападопулосов тоже не умеет играть в вист.

Болгарин качает головой. Мама Буэно удивлённо смотрит на Пападопулосова.

— Как так? Вы же кивнули, когда я спросила, играете ли вы в вист. Сокровище, ты тоже это видел?

Не дожидаясь, пока Пападопулосов поймёт вопрос и составит ответ по-немецки, я отвечаю за него:

— В Болгарии кивок означает отрицательный ответ.

Мои слова повергают маму Буэно в шок.

— Неужели это правда, синьор Пападопулосов?!

Болгарин качает головой справа налево и коротко подтверждает:

— Да.

Мама Буэно с безмерной жалостью смотрит на Пападопулосова.

— Это же очень сложно! Нужно всё время делать наоборот. И вы никогда не путаете?

Пападопулосов пожимает плечами:

— Мы привыкли.

Вволю наудивлявшись, мама Буэно возвращается к картам.

— Ну, хорошо, а в покер вы играете?

Отрицательно качаю головой. Болгарин кивает.

— А в бридж?

Отрицательно качаю головой. Болгарин кивает.

— А в безик?

Отрицательно качаю головой. На этот раз болгарин повторяет моё движение.

— Тогда играем в безик, — обрадованно предлагает мама Буэно. — К счастью, сеньор Пападопулосов умеет играть в безик, если я на этот раз правильно его поняла. Безик — это несложная интеллектуальная игра. Как раз для таких задумчивых мужчин, как вы, сеньор Росс. Я вас мигом научу.

Мама Буэно с жаром объясняет мне правила, которые я, естественно, не запоминаю, и мы начинаем первую партию. Дон Пидро достаёт вторую колоду — оказывается, в безик играют двумя колодами по тридцать две карты. Пока мама Буэно сдаёт карты, в гостиную чуть слышно пробирается Анибаль. Он садится в уголке и с интересом следит за игрой.

Ливень не прекращается, и мы при помощи карт незаметно убиваем время до ужина. Совершенно не зная правил, мне всё же удаётся играть с переменным успехом. Иногда я почти выигрываю, но чаще проигрываюсь в пух и прах. Ну и ладно.

В гостиной уже горит свет, когда появляется Луиза и голосом из туфлей приглашает нас в столовую. Ужин не изумляет своей смелостью. По-прежнему никакой экзотики вроде супа из лягушек, акулы с помидорами или ракушек со сливочным маслом. На первое суп-лапша, на второе жареная телятина, на десерт манный пирог. Сплошная скука. Впрочем, скучный ужин тоже вполне съедобен.

Меня немного напрягает тот факт, что я с самого утра не могу поговорить с Кассандрой. Но совсем немного, потому что время от времени тоненькая фигурка девочки-эльфа мелькает в тёмных внутренностях отеля, и слышен её звонкий голосок.