Марина Серова - Надежду убивают первой

Жизненная история Александры дошла до настоящего времени. То, что случилось с Вениамином дальше, мне было хорошо известно.

— Мой рассказ действительно сможет чем-то помочь расследованию? — спросила хозяйка.

— Несомненно, — ответила я, не лукавя.

Я поблагодарила Александру за помощь, извинилась за вынужденное беспокойство и уже собиралась уходить, когда услышала через открытую форточку звук подъезжающей машины. Отодвинув в сторону краешек занавески на окне, я выглянула во двор. На углу дома, рядом с моей «девяткой», стояли «Жигули» пятой модели бежевого цвета.

Попрощавшись с хозяйкой, я вышла на улицу. Двор был пуст, бежевые «Жигули» исчезли.

Не про эту ли машину добрых полчаса толковала мне старушка? Но, возможно, хозяин «Жигулей» живет в этом доме. Ведь Брянского уже нет в живых. А машина по-прежнему появляется у подъезда. Тогда почему сразу после того, как я нарисовалась в окне, «Жигули» уехали? Неужели кто-то следит за Александрой и я снова на ложном пути?

Я сидела в машине минут десять, обмозговывая информацию и куря одну сигарету за другой. Александру мне было искренне жаль. По всему было видно, что клиентка рассказала мне чистую правду. И было очевидно, что всю жизнь Александра любила только одного человека — Брянского, всю жизнь ей светило одно солнце, которое теперь закатилось навсегда. Всем своим существом я вдруг ощутила безмерность постигшего Александру горя, и мне стало страшно за нее. Сумеет ли она устоять, приспособиться к ожидающей ее пустоте, найти смысл дальнейшего существования?

В том, что Александра Семенова не виновата в гибели друга, я теперь не сомневалась. С Германией было все понятно: муж умер, наследников, кроме самой Александры, нет. Однако некоторые события ее жизни в Тарасове меня насторожили. Как-то уж слишком печально они развивались, и слишком много смертей произошло вокруг этой женщины.

В связи с этим у меня в голове, конечно, возникло несколько вопросов, касающихся ее жизни в Тарасове и Залесье. Во-первых, почему мать Александры не получила от дочери ни одного письма и ни одного денежного перевода? Да и самой Александре почтальонша не приносила писем от Брянского. Во-вторых, странно, но, узнав о гибели родственников, Александра не зашла к местным властям, не обратилась к участковому и даже не побывала на кладбище. Она безоговорочно поверила словам соседки, работавшей к тому же на почте в Залесье и недружелюбно относившейся к девушке и ее семье.

Не тянется ли ниточка, замотавшаяся на данный момент в огромный клубок неприятностей, из Залесья? Не началось ли все с тех самых давних времен, когда Саша оставила с матерью свою новорожденную дочь?

Зачем было нужно уезжать из страны, тем более с нелюбимым человеком? Вдруг у Александры были враги уже тогда, или она сама замешана, пусть даже неумышленно, в каком-нибудь грязном деле?

Если принять это предположение за основу для новой версии, то логика подсказывает, что Вениамин являлся всего лишь звеном цепочки, удобной мишенью, попав в которую преступник мог болезненно или даже смертельно ранить свою основную цель — Александру. Но тогда убийца должен был быть очень хорошо осведомлен о жизни Александры и ее планах. Возможно ли такое, находись он по сей день в Залесье? Да и к парашютному спорту он должен иметь хоть какое-то отношение.

Да… Сведений мне явно не хватает, поэтому и логические выводы не получаются. Придется ехать в Залесье и искать зацепку там, опять начиная все практически с нуля.

Я взглянула на часы — пятнадцать ноль-ноль, — пожалуй, до темноты успею вернуться в Тарасов.

Вытащив из бардачка карту автомобильных дорог, я глянула на нее и определила, как добраться до поселка. Пробки на дорогах почти рассосались, что давало возможность пересечь город кратчайшим путем. Это обстоятельство прибавило мне оптимизма, и я решительно тронулась в путь.

…Поселок Залесье ничем не отличался от других таких же селений, забытых богом и властью. Одноэтажные деревянные дома, пострадавшие от дождей и времени, окруженные ветхими пристройками, служившими когда-то хлевами и конюшнями, казались жалким, мрачным символом бедности. Соответственно выглядели и люди — хмурые, недовольные жизнью женщины и неряшливые мужчины с фиолетовыми носами.

Недалеко от дороги я повстречала старика, пасущего козу.

— Добрый день, дедушка. Как мне найти участкового? — спросила я.

Дед с любопытством осмотрел мою «девятку», затем меня и, по-молодецки пригладив седые усы, поинтересовался:

— Тебе, дочка, которого участкового надо? Ежели молодого Николу, того, что недавно из города прислали, так он, должно быть, у Мельниковых. Полина третьего дня самогон ставила, вот они со вчерашнего вечера из избы и не выходят. А коли хочешь бывшего, Кузьму Михайловича, повидать, на рыбалке он, у моста. Покуда последние теплые деньки стоят, его от реки волоком не оттащишь.

— Как мне к мосту проехать, дедуля?

— Так прямо и езжай. В аккурат к реке попадешь.

Старик меня не обманул. Проехав сквозняком главную улицу поселка, я очутилась перед мостом, где по колено в воде стоял мужчина пенсионного возраста с удочкой в руках.

Я спустилась к реке и тихонько окликнула бывшего участкового:

— Кузьма Михайлович, уделите несколько минут вашей коллеге из города!

Мужчина слегка повернул голову, приложил палец к губам, призывая к тишине. Затем он резко подсек леску и вытянул из воды блестящую рыбину.

— Это вы, что ли, коллега? — иронично спросил он, выходя на берег.

Его спокойные и в то же время по-мальчишески задорные глаза, казалось, безмолвно попрекали: «Кому я мешал? Спокойно ловил себе рыбу. Эх, молодежь! Нет от вас нигде покоя!»

— Здравствуйте, Кузьма Михайлович. Я Иванова Татьяна Александровна, частный детектив, — серьезно представилась я и протянула ему лицензию.

— Да перестаньте вы мне бумаги-то под нос тыкать, все равно без очков ничего не вижу. Что же вас, сударыня, привело в наш поселок? Вроде бы пока у нас все тихо и мирно.

— Хотела посоветоваться с вами и расспросить о делах давно минувших. Жили у вас в поселке шестнадцать лет назад Семеновы. Может, помните таких?

— Отчего же не помнить? Помню, жили такие. Только уж больно интересное занятие вы для себя выдумали, Татьяна Александровна. Сколько лет-то прошло…

— Много, я знаю. Это, конечно, затрудняет расследование, но дело серьезное и уходит корнями в прошлое.

— Рыться в прошлом, конечно, можно, если есть определенная цель.

— Цель есть.

— Какая, если не секрет?

— Видите ли, Кузьма Михайлович, я должна помочь вашей бывшей односельчанке Александре Семеновой найти человека, причастного к гибели ее жениха.