Марина Серова - Надежду убивают первой

— А почему вы решили его искать в Залесье? — удивился пенсионер.

— Не утверждаю, что он живет в поселке. Однако привела меня сюда цепочка событий, случившихся шестнадцать лет назад и касающихся семьи Александры Семеновой.

— Уж не пожар ли?

— Пожар, конечно, тоже.

— Эх, Татьяна Александровна, не хочется мне вас разочаровывать, но никакого преступника нет, как не было и преступления — дом сгорел по вине самой хозяйки. Я лично расследовал это дело и могу вам назвать причину, повлекшую за собой пожар и смерть женщины. Анна той весной окончательно подорвала свое здоровье. Заболевание было связано с расстройством нервной системы и нарушением сна. В районной поликлинике ей предложили принимать успокоительные и снотворные средства. Дома женщина незамедлительно воспользовалась лекарством, забыв при этом выключить электроплитку. Крепко уснув, она не слышала, как затрещала перекалившаяся спираль электроприбора, не видела, что расплавился провод, подключенный к сети. Наверное, искры попали на газету, лежавшую рядом с плиткой, или на какой-то другой легко воспламеняющийся материал. Начался пожар. Аннушка так и не проснулась, задохнувшись от дыма. В охваченную огнем комнату никому добраться не удалось. В общем, после пожара от тела практически ничего не осталось. Причину пожара и источник возгорания установили пожарные. Смерть констатировал районный врач. Несчастный случай произошел вследствие неаккуратного обращения с бытовым электроприбором. Правда, документация теперь в городском архиве, так что…

— А дочь Александры Семеновой тоже погибла при пожаре?

Бывший участковый вытаращил на меня удивленные глаза.

— Да что вы, сударыня, разве не в курсе? Ребенок спал в соседней комнате, за закрытой дверью. Соседский парнишка увидел пламя, охватившее дом, и успел спасти девочку, проникнув в комнату через разбитое им окно.

— Так, значит, девочка жива? Что же с ней стало потом?

— Потом… Какое-то время девчушка жила у соседей — Евдокии Прохоровны и ее сына Юрия, который, собственно, и спас малышку. Я пытался отыскать мамашу девочки, делал запросы в Тарасов, другие города, но безуспешно. Знаете, что я вам скажу — таких безответственных, наглых девиц, как Александра Семенова, для которой вы так стараетесь, самих надо наказывать уголовно, чтобы впредь было неповадно детей-то бросать. Нарожают, понимаешь, и считают, что на этом их миссия выполнена, а дети потом сиротами растут. Вот так ей и передайте! А ребенка определили в покровский детский дом до объявления мамаши — других-то родственников у Семеновых не было. Только вижу, она так и не объявилась?!

— У меня, Кузьма Михайлович, имеются другие сведения. Оставив ребенка с матерью, Александра устроилась на работу в Москве и ежемесячно отсылала в Залесье денежные переводы. Что очень важно — назад деньги не возвращались. Поэтому девушка была уверена, что материально ее мать и дочь обеспечены. Конечно, корешки и квитанции не сохранились, но проверить это все-таки можно. Был на бланках указан и московский адрес, где проживала, правда, без регистрации, Александра. Летом Саша приезжала в поселок, чтобы забрать дочь. Но Евдокия Прохоровна обманула мою клиентку, сообщив, что девочка погибла. Теперь меня интересует, что собой представляет эта Евдокия Прохоровна? Не знаю, как сейчас, но в то время именно она работала почтальоном в поселке, в ее обязанности входило приносить односельчанам письма и деньги, да и вам она должна была сообщить в нужный момент адрес Александры. Почему она этого не сделала? Зачем ей это было надо? Вот что мне хотелось бы узнать.

— Да… — только и сказал бывший участковый, недоверчиво покачивая головой.

Достав из кармана ветровки пачку «Дуката», он закурил и, втянув в себя столько дыма, что от сигареты осталась ровно половина, озадаченно произнес:

— А ведь дело попахивает керосином! Если служащий госучреждения недобросовестно относится к своим обязанностям и, используя служебное положение в корыстных целях, незаконно завладевает денежными средствами — это уже уголовная статья. Не так ли, сударыня? Хотя по истечении срока давности вряд ли возможно возбуждение дела. И все же я думаю, что Прохоровну стоит припугнуть. Кто знает, может, чертовка и правда в чем виновата? Только вот одного я в толк никак не возьму: как могут увязаться переводы, не доставленные шестнадцать лет назад Анне и ее внучке, с недавним убийством? Прохоровна уже больше года из поселка ни ногой. Если бы она в город уезжала, я обязательно бы приметил. У нас ведь один автобус поселок обслуживает. Утром везет сельчан в Покровск, а вечером возвращается обратно.

— Не знаю, Кузьма Михайлович. Но думаю, что дело тут не только в переводах. Важно, что женщина не рассказала Александре правду об уцелевшем ребенке и скрыла ее московский адрес. Кто знает, как сложилась бы судьба ее дочери? И еще: малышку мог бы забрать отец девочки, неоднократно писавший Александре письма, которые, заметьте, тоже не дошли до адресата.

— Дела… А ведь я вспомнил, что в конце того года в поселок приезжал молодой человек и интересовался Семеновыми.

— Вот то-то и оно.

В глазах бывшего участкового вспыхнул огонек азарта. Словно охотничий пес, учуявший запах дичи, он уже рвался в бой, напрочь забыв о рыбалке.

Мы сели в мою «девятку» и по главной улице вернулись к началу поселка.

— Скажите, Кузьма Михайлович, кроме соседки-почтальона, у Александры были какие-нибудь недоброжелатели, враги или завистники в поселке?

— Ох, сударыня, сложную задачу вы передо мной поставили. Разве теперь вспомнишь? В моей памяти ничего подобного не отложилось — жила себе девчонка тихо и мирно, никому не мешала, среди других не выделялась. Разве что внешне была куда интереснее остальных.

— А как же друзья? Подруги у Семеновой были?

— Близких подруг не было.

— Странно.

— Ничего подобного. Полно людей, у которых не то что приятелей, хороших знакомых нет. Александра вообще была какая-то другая, непохожая на наших поселковых девчат. Я имею в виду поведение, манеры, да и взгляды на жизнь тоже. Неинтересно ей было с местной молодежью. Но Сашу никто не обижал. А ребята так и вообще не прочь были за ней приударить.

Я, соглашаясь, кивала. Все это вполне соответствовало поведению моей клиентки.

— Остановите-ка, Татьяна Александровна, на минутку. Стоит заглянуть на почту, возможно, Евдокия еще там. Хотя вряд ли эта бестия хоть раз досидела до конца рабочего дня. Сколько ее знаю, все у нее находятся причины улизнуть домой — то ноги болят, то сын приехал, то картошку надо копать. И ругались мы с ней, и на общественном собрании прорабатывали — толку с гулькин нос. А теперь и вовсе махнули рукой. Работать за такую крохотную зарплату на почте никто не хочет. Молодежь так и вовсе из поселка бежит. А Прохоровна, кроме получки, еще и пенсию получает. Так что деваться некуда, приходится терпеть.