Инна Бачинская - Темный ангел одиночества

Потом они пили чай. Миша, похоже, не собирался на пост, и Марина в конце концов сказала, что ей пора делать обход. Он понял и с сожалением поднялся. Стоя, допил чай, похлопал ее по плечу, тонко почувствовав, что уже можно, что они вроде как не чужие, и потопал на выход. Марина заперла дверь и осталась одна. Постояла в коридоре, прислушалась. В доме было тихо и покойно.

Она вышла на лестничную площадку рассмотреть урон, нанесенный шквалом. Лестничная площадка была усыпана разбитыми горшками, листьями и красными цветами гибискуса – любимыми цветами доктора Лемберга. С карниза криво свисала полуоторванная штора, и Марина догадалась, что равномерный стук, который она приняла за чьи-то шаги, издавали металлические кольца-крепления – ветер шевелил штору, и крепления ударялись о стену. Она покачала головой и принялась пристраивать поломанные растения в черепки с землей, рассудив, что до утра они продержатся, а там придет уборщица Зина.

Закончив, Марина отряхнула руки, зябко повела плечами и пошла к себе. Убрала чашки со стола, подумав, накапала в рюмку валерьянки; прилегла, накрывшись пледом. И только сейчас почувствовала, как разжимается внутри сжатый кулак страха и как охватывает ее теплое ощущение безопасности и покоя – преддверие сна…

Ничто больше не нарушало покоя лечебницы. Удивительно, но никто из обитателей палат так и не проснулся.

…Игорь открыл глаза – обстановка была незнакомой, и он попытался понять, где находится. На тумбочке рядом с его кроватью слабо горел ночник – розовый шар в белые продольные полоски, похожий на экзотическую ягоду. Он никогда не видел его раньше. Рядом стояла синяя фаянсовая кружка с изображением Моцарта в красном камзоле и белом парике. Кружка была знакомой, это была его кружка. В углу стояло чужое пианино. Он откинул одеяло и спустил на пол ноги. Попытался встать, но тут же ухватился за спинку кровати, чтобы не упасть – ноги его не держали. Он снова лег и закрыл глаза. И вспомнил, как они шли по зимнему городу… Лия и он, Игорь. Как он открыл дверь и увидел на пороге Лию… Как подскочило и замерло на долгий миг сердце и понеслось вскачь. Это было счастье! Он снова переживал нелепую и страшную сцену… гнусные издевательские голоса и гогот тех! Он вспомнил, как стоял, не в силах двинуться с места, полный ярости и ужаса, вспомнил крик Лии.

Он закрыл уши руками, скрутился комком и завыл. Крик его, страшный и отчаянный, ударился в потолок и заметался в тесном пространстве. Он чувствовал, как разрывается от боли грудь. Хриплые и страшные рыдания рвались из его горла, пальцы судорожно рвали простыню. Крик Лии звучал в ушах. Ее голос – голос флейты, полный страха, отчаяния и безнадежности…

Сколько это продолжалось? Минуту? Две? Он бросился на них и тут же получил удар ножом в грудь и живот; он помнит боль и тепло. Несильную боль и тепло. И дальше уже ничего не было.

Ему показалось, что в комнате кто-то есть. Он затаился, прислушиваясь. Потом позвал неуверенно: «Лия?»

Ему показалось, он услышал: «Не плачь».

– Лия? – Он рывком сел. – Лия!

Комната была пуста. Он был один.

– Кто здесь? – Он до боли в глазах всматривался в полумрак, пытаясь рассмотреть кого-то, чье присутствие он чувствовал обостренным восприятием, как чувствует мельчайшее движение воздуха человек, лишенный кожи.

– Лия…

Слабый бестелесный голос, то ли был, то ли не было.

– Лия? Ты? Где ты, Лия? – Он вскочил с кровати, готовый бежать на зов. – Где ты? Господи, где ты?

Ему показалось, что он услышал: «Я здесь».

– Я виноват перед тобой! Я подонок! Я убийца! – Он рухнул на колени. – Лия!

– Почему?

– Я не защитил тебя! Я… испугался. Лучше бы меня убили!

Ему показалось, что он услышал легкий вздох. «Не думай об этом. Так случилось… так иногда случается. Ты не виноват».

– Ты не понимаешь! – воскликнул он в отчаянии. – Если бы я сразу… я бы… не знаю! А я подумал… понимаешь, я испугался, что они сломают мне пальцы! Я побоялся! Я ненавижу себя!

– Но ты же бросился на них…

– Не сразу! Я бросился не сразу! Тебя убивали, а я думал о руках! Подлость, подлость! Я оказался подлецом! Они убивали тебя, а я испугался! Как мне теперь жить, Лия? Я не могу и не хочу жить.

Наступило молчание. Потом он спросил:

– Где ты? Ты здесь? Ты не ушла?

– Я здесь.

– Лия, Лия, Лия… Ты у меня в голове? Я сошел с ума?

– Да. Нет. Не бойся.

– Я тебя не вижу.

– Смотри! Теперь видишь? В центре.

– Я вижу… свет. Это ты?

– Это я.

– Где ты?

– Я с тобой. Я всегда буду с тобой.

– Всегда?

– Всегда. Везде. До конца.

– Ты не уйдешь?

– Нет. Поиграй мне.

– Я никогда больше не буду играть.

Наступила долгая тишина. Слабо горел ночник, похожий на странную розовую ягоду. Слабо светилась полированная поверхность инструмента.

– Лия? – позвал он. – Где ты?

– Я здесь. Ты должен играть, Игорек. Это не твое…

– Не мое?.. – повторил он с недоумением.

– Тебе дали в долг, и нужно отдавать.

– В долг? – Он все еще не понимал.

– В долг. Ты настроен как… инструмент, как солнечная батарея, ты вбираешь энергию и превращаешь ее в звук. Это не подарок, это в долг. И нужно отдавать, в этом смысл. Ты не можешь остановиться. Не смеешь. Таких, как ты, совсем мало…

– Кто дал?

Ему показалось, он услышал смешок. Ему не ответили.

– Лия? Ты есть?

– Я есть. Сыграй что-нибудь…

– Что?

– Выбери сам.

– Хорошо. Ты где?

Ему показалось, он почувствовал чью-то руку у себя на лбу.

– Мы увидимся когда-нибудь?

– Да.

– Когда?

– Когда придет время. Не торопи время.

– Ты будешь приходить?

– Я никуда не уйду. Я всегда буду с тобой.

– Я могу дотронуться до тебя? – Он протянул руку к столбу света. Пальцы его ощутили тепло и пустоту. – Лия? Я люблю тебя! На всю жизнь!

– Я знаю. Я тоже люблю тебя. Сыграй мне, Игорек…

…Игорь очнулся. Свет в центре комнаты, который он видел, или ему казалось, что видел, исчез. Голова его была пуста, чувство отчаяния притупилось. Ему казалось, он слышал голос Лии, тонкий и нежный… наяву или во сне, он не знал. Он яростно потер лицо ладонями, намеренно причиняя себе боль. Он хотел проснуться…

…Противно звякнул будильник, и Марина вздрогнула. Шесть! Уже утро. Ей показалось, она слышит музыку. Она замерла и прислушалась. Музыка. Она вскочила. Босиком, в одних чулках пробежала по коридору, приникла ухом к двери его комнаты. Негромкие неуверенные печальные звуки, слабые, неуверенные пальцы…

Она перекрестилась. Хотела тут же бежать звонить доктору Лембергу, обрадовать его, но усилием воли остановила себя…

Юнона. Верховная богиня с павлином и кукушкой. Богиня брака и материнства. Богиня домашнего очага и деторождения. И еще много других имен. И одно из них – Монета . Божество храма, где чеканятся деньги. Вот это в точку, это наше! Деньги!