Стив Берри - Шифр Джефферсона

И в июне восемьсот восемьдесят первого года подкрался к Гарфилду.

– Охраны у президентов тогда не было, – продолжал отец. – Они ходили в толпе, как и все остальные. Пользовались общественным транспортом. Поразительно, учитывая, что одного президента к тому моменту уже убили. Но мы оставались непричастными.

Наконец, второго июля восемьсот восемьдесят первого года Гито встретил Гарфилда в зале ожидания вашингтонского вокзала и дважды в него выстрелил. Свидетелями этого были два сына Гарфилда, госсекретарь Джеймс Блейн и военный министр Роберт Тодд Линкольн.

Одна пуля оцарапала плечо, но другая застряла в спине.

– Этот чертов болван стрелял в упор и не убил его, – сказал отец. – Гарфилд прожил еще одиннадцать недель. Девять месяцев спустя Гито повесили.

Хейл улыбнулся еще одному успеху Содружества.

Смелому и блестящему.

Выбор Гито оказался превосходным. На суде он читал стихи и пел «Тело Джона Брауна» [12]. Просил юридических советов у зрителей и диктовал автобиографию корреспонденту «Нью-Йорк геральд». Даже если б он впутал кого-нибудь, никто бы ему не поверил.

Отец Хейла умер через три месяца после рассказа о Гарфилде. Похороны были значительным событием. Присутствовала вся компания. Хейла тут же ввели в должность капитана.

Тридцать лет назад.

Люди до сих пор почтительно говорили о его отце. Теперь он собирался сделать то, чего отец не добился.

Найти их спасение.

Мысли его прервал стук в дверь кабинета.

Подняв взгляд, он увидел секретаря, тот сказал:

– Она звонит, сэр.

Хейл потянулся к телефонной трубке. Наземная линия связи была защищена от подслушивания и проверялась каждый день.

– Что такое, Андреа?

– Уайетт из-за погоды застрял в Бостоне. Его самолет вернулся на аэродром. Мне сообщили, что он должен вылететь в течение ближайших двух часов. Полагаю, твой человек уже в пути.

– Вылетел.

– Он должен прибыть первым, хотя лететь ему дольше. Может добраться до форта и ждать. Видишь, Квентин, я стараюсь сотрудничать.

– Что-то новенькое для тебя?

Карбонель издала смешок.

– Нокс справится с делом, – сказал Хейл. – Он молодчина. Но мне нужно узнать кое-что. Есть у тебя второй шпион в моей компании?

– Что, если я отвечу на этот вопрос после того, как мы узнаем, насколько удачлив твой квартирмейстер?

– Ладно. Подождем. Должно остаться всего несколько часов. Тогда я потребую ответа.

– Полагаю, Квентин, что когда эти два вырванных листа окажутся у тебя и твое каперское свидетельство будет подтверждено, ты выполнишь другое дело, которое мы обсуждали.

Убийство Стефани Нелл.

– Ты не можешь ее выпустить, – сказала она.

Она была права. Но в игру Карбонель могли играть двое.

– Что, если я отвечу на этот вопрос после того, как ты ответишь на мой?

Уайетт раздражался все больше. Дождь заливал бостонский аэропорт, и дежурный у ворот уведомил всех, что погода улучшится примерно через час, и вскоре после этого будут возобновлены полеты. Это означало, что он окажется на острове около полуночи.

Ничего. Для того, что ждет там уже сто семьдесят пять лет, еще несколько часов не станут проблемой.

В кармане завибрировал сотовый телефон. Уайетт включил его в терминале. Это был оплаченный заранее бросовый телефон, купленный вчера в Нью-Йорке. Номер его знал только один человек.

– Насколько я понимаю, погода там ужасная, – сказала Карбонель.

– Нелетная.

– Я только что из Белого дома. Президент знает о тебе все.

Ничего удивительного, раз его видел Малоун.

– К счастью, я вылетаю под другой фамилией, – негромко сказал он, отвернувшись от скопления людей.

– ЦРУ, АНБ – никто из них ничего не знает, – сказала она. – Малоун стер разгадку шифра со своей электронной почты, а его датский сервер не хранит резервных копий. Но у Малоуна нет шифровального колеса.

– Ты склеила его?

– Зачем это мне? У меня есть ты.

– В чем цель звонка?

– Я думала, тебе будет интересно узнать о твоем положении, учитывая проблему с погодой. Хотя Белый дом ведет расследование, путь к линии ворот для тебя открыт.

Так он ей и поверил. Все было ясно, как никогда.

– Что еще? – спросил Уайетт.

– Желаю удачи.

И он прекратил связь.

Галифакс, Новая Шотландия

16 часов 10 минут

Малоун въехал в город Махон-Бэй – основанный, как гласило объявление на въезде, в 1754 году. Угнездился он у одноименной бухты, которую пересекали вьющиеся улицы, застроенные домами викторианской архитектуры. Три возвышающихся церковных шпиля несли вахту. Гавань окаймляли яхты и парусные лодки. Предвечернее солнце слабо светило сквозь освежающе прохладный воздух.

Перед тем как приземлиться в нескольких милях южнее города, они пролетели дальше, и Малоун разглядел усеянную островками бухту. Они нашли остров По, изучили его с воздуха – массу темных скал, помятой травы, дубов и елей. Берег, где стоял разрушенный форт, обрывался в море известняковыми утесами. Малоун отметил на южном берегу несколько мест, где можно вытащить из воды лодку, и увидел птиц. Тысячи их были рассеяны на разрушающихся стенах, на утесах, на деревьях. Бакланы, моевки, чайки, крачки и кайры сидели так густо, что местами под ними не было видно земли.

Малоун остановился у скопления магазинов, картинных галерей и кафе. Хотя воскресный день близился к концу, он с удовольствием увидел, что почти все заведения работают. Его внимание привлекла булочная, он решил зайти туда и на расположенный по соседству фруктовый рынок. Еда ему потребуется. Малоун понятия не имел, сколько придется пробыть на острове.

Здания возле бухты высились над валунами, защищающими берег от постоянных приливов. Байдарки, моторные и парусные лодки сдавались в прокат, и Малоун решил, что ему подойдет быстрая, крепкая моторная лодка. До острова По было около шести миль.

Знание местности тоже могло оказаться кстати.

Поэтому Малоун решил навести несколько справок о форте перед тем, как отправиться в путь.

Кассиопея уложила грязную одежду в сумку на ремне. Она прилетела на выходные в Нью-Йорк, взяв лишь несколько вещей. Дэвис предложил ей так называемую Синюю спальню на втором этаже Белого дома. При спальне находилась своя ванная, поэтому у Кассиопеи была возможность принять душ. Пока она мылась и отдыхала – недостаток сна давал о себе знать, – ее одежду отдали в прачечную. Спешить во Фредериксберг было незачем. Шерли Кэйзер окажется дома лишь через четыре часа. Кэйзер велели не делать ничего необычного. Оставайся так долго, как всегда. Будь сама собой.

Легкий стук заставил ее подняться.

Кассиопея открыла дверь и увидела Дэнни Дэниелса.