Сандра Браун - Чужие интриги

– Ты ж говорила, что умираешь с голоду, – хмыкнул Грей.

– Получается, нет.

– Что-то не так?

– Нет, все в порядке, – нетерпеливо бросила она. Потом вдруг замялась: – Сама не знаю. Возможно.

– Не понимаю. Ты добилась всего, о чем мечтала, – доказала, что ты лучше всех. Нет ни одного журналиста, который бы не продал душу дьяволу, лишь бы оказаться на твоем месте, и нет ни одного канала, который бы ни мечтал тебя заполучить. Тебе предлагают контракты один выгоднее другого. Ты можешь ставить любые условия. Знаменитости пихаются локтями, лишь бы дать тебе интервью. Я-то думал, что ты тут купаешься в шампанском, – а ты вместо этого сидишь с кислой физиономией.

– Если честно, я тоже так думала, – уныло вздохнула Барри. – А потом вдруг поймала себя на том, что у меня на душе кошки скребут. Как-то мерзко чувствовать, что из-за тебя свалили президента…

– При чем же тут ты? Дэвид сам вырыл себе могилу.

– Да, конечно, ты прав. Знаю. Вот тут знаю. – она постучала себя по лбу. – Может, всему виной мысли о Хови. Он оказался невольной жертвой… а я – невольной виновницей его смерти.

– Ты тут ни при чем. Это Спенс его убил.

Барри тяжело вздохнула.

– Это как послеродовая депрессия – роды были настолько тяжелыми, что когда ребенок родился, я смотрю на него и не понимаю, люблю я его или нет. – Барри отвела глаза в сторону. – А тут еще вечером позвонила Ванесса…

Грей вопросительно глянул на нее.

– Поблагодарила за проявленную деликатность во время интервью с Бекки Стерджис. За то, что не стала раздувать эту историю, как поступили бы на моем месте большинство моих коллег. – Барри умолкла, как будто задумавшись. – Мне кажется, раньше я бы так и сделала. А сейчас… Наверное, просто повзрослела.

– Это точно.

– Как бы там ни было, – продолжала Барри уже совсем другим тоном, – сегодня Ванесса покидает Белый дом. Говорит, что даже рада, что сможет забыть о всех этих ужасах, которые связаны у нее с этим местом.

– Конечно, история Бекки Стерджис потрясла ее. Ванесса все твердила, что не понимает, как ее отец мог участвовать в подобной гнусности – ее собственные слова. Он ведь не только покрывал убийцу, а еще вдобавок позволил ей выйти за него замуж. Можно сказать, устроил этот брак. Говорит, у нее такое ощущение, будто ее предали.

– Как это повлияло на ее отношения с отцом?

– Говорит, что никогда ему этого не простит.

– Что ж, он это заслужил. Боюсь только, что это его убьет.

Барри кивнула.

– Еще она сказала, что пообещала Биллу Йенси рассказать абсолютно все, что ей известно о смерти маленького Роберта Раштона. Теперь ей уже нечего бояться. Она готова сказать правду – ребенка, конечно, убил Меррит, но идея выдать его смерть за СВДС принадлежала Спенсу.

– Это в его духе. Спенс всегда твердил, что чем проще, тем лучше.

– Как думаешь, Ванесса его любила?

– Спенса? Нет. Просто хотела от него того же, что и от любого другого мужчины – защиты и немного внимания. А тут еще возможность отомстить Дэвиду – не просто изменить неверному мужу, но еще с человеком, который, как он считал, верен ему, как пес. И когда Спенс дал понять, что ни в грош ее не ставит, для Ванессы это стало ударом.

– И тогда ее взоры обратились к тебе.

– Она нуждалась в друге.

Барри, вскочив, забегала из угла в угол.

– Сомневаюсь, что ты был ей нужен исключительно как друг.

– Возможно. Однако во мне она обрела только друга.

– Мог бы и рассказать! – фыркнула она.

– Нечего было рассказывать, – отрезал Грей.

– Ну да… примерно так ты и сказал.

– Послушай, я ее не любил и не хотел, поэтому между нами ничего не было. Теперь ты удовлетворена?

– Да. И что, это было так трудно? Я имею в виду, сказать?

Сцепив пальцы, Грей приложил их к губам. Потом бросил на Барри долгий взгляд – такой долгий, что она поежилась.

– Что? – не выдержав, буркнула она.

– Готов поспорить, больше всего тебя бесило именно это – что я не бил себя в грудь и не пытался кричать на весь мир о своей бессмертной любви и все такое.

– Никогда не упустишь случая похвалить себя, верно, Бондюран? – хихикнула Барри. – По-моему, у тебя это уже вошло в привычку.

– Мне нужна только ты, Барри, – негромко сказал Грей. Потом ухватил Барри за пояс халата и осторожно притянул к себе. – Этот дом, который ты собралась покупать… надеюсь, он большой?

– А что?

– Мне предложили работу в министерстве юстиции. Внештатную. На первый взгляд довольно интересную. А поскольку мне теперь предстоит подолгу бывать в Вашингтоне, значит, придется подыскать себе какое-нибудь жилье.

– Понятно… – протянула Барри. Сердце остановилось и пропустило два удара, а потом забилось так неистово, будто старалось наверстать упущенное. К своему удивлению, она вдруг почувствовала, что безумно голодна. – А как же Ракета, Бродяга и Док?

– Подыщу кого-нибудь, чтобы присматривал за ними, пока я буду в городе, – буркнул он. – И потом, свободного времени при этой работе у меня будет достаточно, так что я смогу часто бывать в Вайоминге.

– Похоже, ты уже все спланировал.

– Да. Практически все. Во всяком случае, многое.

Грей потянул за поясок халата. Полы халата разошлись, и Грей, просунув руки внутрь, обнял Барри за талию. Взгляды их встретились.

– Как-то раз ты бросила мне в сердцах, что я смотрю на тебя, как будто ты пустое место. Это не так, Барри. Выкинь из головы всю эту чушь, которую туда вбили родители. Если твой отец и обманул кого-то, так только самого себя. Ты чертовски много для меня значишь.

Обхватив ладонью ее затылок, Грей привлек Барри к себе и поцеловал. Его ладони взъерошили ей волосы, нежно коснулись плеч, притянув ее к себе, Грей усадил ее верхом на свое колено. Кончик его языка раздвинул ей губы, скользнул внутрь, и у Барри потемнело в глазах. Сердце, только что скакавшее галопом, остановилось, голова стала пустой и легкой.

Он ощутил ее вкус и задрожал, когда ее губы ответили ему с такой же страстью.

Пальцы Грея отыскали ее напрягшиеся и ставшие болезненно чувствительными соски – накрыв ладонями ее грудь, он осторожно ласкал ее, пока Барри неловко пыталась стащить с него одежду. Наконец губы Грея сомкнулись вокруг одного из ее сосков, а в следующее мгновение он одним мощным толчком ворвался в нее. Барри застонала – теперь это было уже не просто желанием, а какой-то неистовой, всепоглощающей жаждой – и задвигалась, словно в неистовой скачке. Господи… где она научилась этому? Где овладела этим умением доставить мужчине наслаждение? От кого из своих диких предков унаследовала эту науку сладострастия?

Кто бы мог подумать, что она на такое способна? Что ее тело с таким неистовством откликнется на его прикосновения? Что оно изнывает от желания доставить наслаждение ему? Грей почувствовал это буквально за секунду до того, как Барри достигла оргазма.