Клод Изнер - Всюду кровь

Донати хорошо относился к Миро. Завидев его, он поджал губы, что на его языке означало улыбку.

– Освобождение заложников – это восемьдесят восьмой год. Ступай в хранилище, дорогу ты знаешь. Я подобрал для тебя «Парижское утро», «Либерасьон», «Ле Монд», «Франс Суар» и «Ле Паризьен» за тот год. Удачи.

Миро спустился по винтовой лестнице в бетонный погреб, где Донати хранил свои запасы. Он тут же обнаружил газеты, разложенные на старом секретере. Взявшись за первую стопку газет, он довольно скоро добрался до номера «Ле Паризьен» от 5 мая 1988 года. Гигантские буквы гласили: «Наконец свободны!» Пролистав газету, Миро не нашел статьи о консьержке. В «Парижском утре» о заложниках не было ни слова. Специальный выпуск «Франс Суар» также не оправдал его надежд, но вот при виде последней газеты за тот день его сердце едва не выскочило из груди. Первую страницу украшал огромный заголовок «Они на свободе!», а на четвертой странице, в рубрике «Происшествия», нашлась заметка:

Эмильена Багу, семидесяти четырех лет, проживающая в Париже, в квартале Ла Рокетт, обратила в бегство убийцу старьевщика, которого застала на месте преступления живущая по соседству девочка-подросток. Аристид Леонар был убит среди бела дня в собственном магазине…

Миро инстинктивно сжал газету в комок. Получается, Багу жила в двух шагах от книжной лавки Ролана. Действительно ли это соседство как-то связано с их убийством? Он вдруг вспомнил, кто такой был этот Леонар: глупый старый торгаш, всегда навеселе, неспособный отличить хорошую книгу от хлама. Миро пару раз встречал его у Ролана: тщедушное тельце венчала голова с узкой беличьей мордой. «Но почему я ничего не знал о его убийстве? Где я был? Вспоминай, где ты был в мае 1988 года?» Ходьба помогала думать, и Миро принялся мерить шагами погреб, сжимая газету в руке. Он с трудом мог восстановить в памяти собственное прошлое в хронологической последовательности. «Я как в забытьи, как… как после того, как я переболел воспалением легких, а это было… да, почти год спустя после встречи с Нелли… весной восемьдесят восьмого!» Вот почему он ничего не знал об убийстве: в те дни он метался в бреду на больничной койке. Болезнь вырвала из его жизни три недели, которые он провел в плотном, густом тумане. Потом было выздоровление, месяц в доме отдыха в Савойе. Миро вернулся в Париж уже летом. Леонар, Ролан, Багу. Консьержка была знакома со старьевщиком – так же, как и Ролан. «Друг мой, да тебе срочно нужно в те края, за площадь Бастилии!»

Когда Миро наконец вышел из «Обретенного времени», ливень сменился мелкой моросью.

Опущенная светонепроницаемая штора делала почти неразличимым пейзаж за окнами поезда. Высотные дома спальных районов зубами впивались в горизонт. Лора съежилась на сиденье у окна: страх не отступал с тех пор, как она покинула виллу Пармантье-Шварцкопфа. Она пальцем проследила путь капли, скатившейся по стеклу с другой стороны. Чьи-то огромные глаза рыдали над судьбой этого мира. Вот что ей следовало делать: плакать, лишь слезы были способны вернуть ей свободу. Но она не могла плакать, как не могла и сопротивляться руке, которая с силой тянула ее назад, к совершенной ею ошибке…

– Ты ведь его видела, а, Лора? Мне ты можешь все рассказать. Если бы не я… Я тебе жизнь спасла. Даю голову на отсечение, ты видела убийцу. Не бойся, я буду молчать, никто не узнает, что ты была в лавке. Мы всем расскажем, что ты пошла в туалет искать там свой мячик и на выходе на тебя напал этот мерзавец. Так никто ни о чем не догадается: никаких расспросов, никакой полиции, а я… Тебе нужно будет просто сказать правду: что я бросилась тебя спасать. Может, обо мне даже в газетах напишут…

Старуха уговорила Лору рассказать придуманную ею версию событий. Когда Лору допрашивали полицейские, она безостановочно врала. Все оказалось просто: достаточно было пересказывать историю, которую выдумала мадам Багу. Да, она видела, как кто-то ударил папашу Леонара. Мужчина с длинными черными волосами. Чем он его ударил? Она не видела. Да, консьержка вытащила ее через окошко уборной, иначе тот человек и ее бы тоже убил. Она преодолела предел, за которым можно было врать сколько душе угодно. Она чувствовала собственную важность: словно стала героиней какого-то фильма.

О них действительно написали в газете. «Франс Суар» напечатала фотографию Эмильены Багу: это был ее звездный час. На основании показаний, полученных от девочки и консьержки, полиция сумела составить портрет преступника: худой мужчина с длинными волосами, в красном шарфе. В течение нескольких дней Нормана Бейтса обсуждали в прессе.

Лоре удалось скрыть от всех обнаруженную в лавке кассету. Вернувшись домой, она спрятала ее за книгами из «Розовой библиотеки». Месяц спустя, когда матери не было дома, она ее послушала, открыв для себя песни Кэта Стивенса. Песни были так прекрасны, что глупо было связывать их с образом Нормана Бейтса.

Его так никогда и не нашли.

Шли годы, и Лора перестала понимать, где проходит грань между выдумкой и реальностью. Но папаша Леонар еще долго ей снился: изо рта у него текла кровь, широко открытые глаза таращились в пустоту. Он приходил к ней, а за ним неотступно следовал человек с длинными черными волосами.

Лора вздрогнула. Поезд ехал сквозь городские кварталы – такие же серые, как и налитое дождем небо. В лужах на платформе на миг отразились лишенные лиц пассажиры. По стеклу потекли слезы.

Было всего четыре часа дня. Дождь утих. Миро еще мог бы зайти на набережную, но у него так разболелась голова, что он поймал такси и поехал домой.

Приняв аспирин, он заставил себя продолжить уборку в квартире, запихнул в хозяйственную сумку одеяло, уже растерявшее почти все внутренности, и спустился выбросить две коробки с изодранными в клочья книгами.

Миро закрывал крышку мусорного бака, когда дверь подъезда отворилась, выпуская на улицу Блеза де Разлапа в сопровождении Лемюэля и Бобби. Старик прижимал к сердцу трость.

– А, мсье де Разлап, я как раз закончил уборку. Мой пес не слишком утомил Бобби?

– Да что вы! Я поставил им строгие условия: у каждого своя миска, у каждого своя подушка.

На лестнице послышались шаги. Миро и Блез де Разлап отступили, освобождая дорогу молодой женщине, одетой в костюм, выгодно подчеркивавший все достоинства ее фигуры.

– Здравствуйте, господа, отличный вечер, как будто бы даже пахнет весной, – заметила женщина, проходя мимо них.

Блез де Разлап мечтательно протер очки.

– Неплохие формы, а, мсье Жасси? – шепнул он заговорщицким тоном. – Если бы я встретил ее на улице, то ни за что бы не узнал, я уже привык видеть ее в джинсах. Вы заметили? Она выкрасила волосы в рыжий цвет, выглядит немного дерзко – как будто бы это совсем другой человек.