Галина Романова - Подвенечный саван

– Нет. Никто не видел, – не совсем уверенно произнес Линев и едва не застонал вслух.

Нина! Она мало того, что его видела, она сфотографировала! Она это сделала, малахольная! Фотки надо было срочно посмотреть. Как он там на них? Можно ли его узнать?

– Вот и славно! Твоя помощь мне хоть и не особо под статью подпадает, но все равно это групповуха, брат. И мне может навредить, как организатору. Уж лучше я один. Адвокат сказал, что при содействии следствию я при таком раскладе могу отделаться условным сроком. А если я не один буду фигурировать, то это уже реальный срок. Точно все чисто, брат?

– Точно! – твердо произнес Линев, обливаясь потом.

– Ну и ладненько, – сразу успокоился Сима. – И ладненько. Ты молчи. Никому ничего не рассказывай. А еще лучше – поезжай куда-нибудь.

– Куда, например? – хмыкнул Линев, обессиленно прислоняясь к стене, так ему сделалось худо.

– Я тут с адвокатом своим посоветуюсь. Он наверняка что-нибудь подскажет. Ты у нас человек верный. Можешь быть ему чем-то полезен. Глядишь, он мне гонорар сбавит. А то такую занебесную сумму обозначил!.. Ты телефон на всякий случай с собой носи. Если кто позвонит, отвечай. Даже если номер незнакомый, как теперь.

– Кстати, ты с чьего телефона звонишь?

– Ни с чьего, – буркнул Серафим. – С автомата звоню, болван…

И отключился. А Линев пулей помчался в туалет. Пробыл там полчаса. Потом долго плескался в душе. И все думал и думал, думал и думал, как же ему теперь быть с Ниночкой?..

– Михаил… – бесцветные губы Ниночки сложились горестной улыбкой. – Это вы…

– Да. Я, Нина Николаевна. Может, я не вовремя? – неуверенно будто бы спросил он.

Но уже вошел в ее квартиру с крохотным букетиком кустовых розочек и маленьким тортиком, которые прятал от любопытных соседей в большом пакете, когда сначала шел из магазина по двору, а потом поднимался по лестнице.

– Понимаю, что это, может, не к месту, но решил хоть как-то сгладить свою вину. Я так виноват, так виноват. Бедные собачки! – Он опустил голову, стиснув зубы, чтобы не дай бог из него не вырвался ядовитый смешок. – Не представляю, как теперь жить… Миска пустая, коврик пустой…

Господи, что он несет?!

Но Нина Николаевна неожиданно с пониманием отнеслась к его нескладному лепету. Погладила по рукаву куртки. Приняла букетик. Взяла из его руки коробку с тортом. Милостиво, хоть и грустно, улыбнулась и пробормотала:

– Входите, Михаил.

Он снял ботинки, аккуратно поставил их под вешалкой. Повесил куртку, пригладил волосы перед зеркалом, находя себя в нем достаточно привлекательным, сильным и уверенным. Прошел следом за Ниночкой в кухню. Она налила в хрустальную вазу воды, освободила от шуршащей упаковки букетик. Поставила чайник на огонь.

– Сейчас будем пить чай, – на манер тургеневских барышень произнесла она едва слышно.

Он чуть не ответил: извольте, сударыня. Вовремя опомнился. Он тут не за этим. Не за тем, чтобы язвить. У него сегодняшний вечер целиком и полностью посвящен разведывательно-наступательным действиям. Он сейчас должен будет незаметно бросить ей в чай чудо-пилюлю. Потом выспросить все о фотографиях, которые она сделала. А затем наделать своих. Просмотрев которые Ниночка уже никогда не будет прежней – надменной и величественной.

У него все вышло. Через сорок минут глазки милой женщины посоловели, движения стали вялыми, неуверенными.

– А давайте-ка мы с вами, Нина Николаевна, посмотрим те фотографии, которые вы сделали, когда увидели незнакомца в нашем дворе, а?

– Да, давайте, – кивнула она, голова ее, сделавшись непомерно тяжелой, упала на грудь.

– Идемте?

– Да.

Но не смогла подняться. Заморгала беспомощно, виновато улыбнулась.

И тогда он, как истинный джентльмен – ха-ха, – подхватил ее на руки и понес в комнату. Там усадил на диван, потом достал фотографии из ящика шкафа, на который она указала слабой рукой. Просмотрел их внимательно. Понял, что узнать его невозможно. И сразу успокоился, и решил повременить немного со своей затеей. Ниночка вдруг как-то посмотрела на него подозрительно. И неожиданно попросила подать ей телефон.

– Сейчас, конечно. – Он встал, загораживая ей стол, на котором лежал ее мобильник, быстро вытащил из него аккумулятор. Подал. – Вот, пожалуйста…

Она долго пыталась реанимировать телефон, лишенный батареи. Тыкала вялыми пальцами во все кнопки подряд, хмурилась, жала на кнопку отключения, потом включала. Все было бесполезным.

– Что-то со мной не так, – проговорила Ниночка слабым шепотом, отложила телефон в сторону. – Видимо, успокоительные средства только сейчас начали действовать. Я сегодня их столько приняла! Ужас! Вам лучше уйти, Михаил.

Ага! Щ-щас! Он для того суетился, чтобы уйти в тот момент, когда она не сможет оказать сопротивления! Глупая баба!

– Что вы делаете?! – Ее голова запрокинулась на диванную подушку, когда он полез к ее губам с поцелуями. Нина прошептала: – Не смейте…

А он смел! Он смел делать с ней сейчас все, что захочет! И сейчас и потом! Особенно потом, когда она уже не будет одурманена волшебной пилюлей, а просто будет мягкой и податливой, послушной и нежной. Но это потом! Сейчас же он должен сделать подготовку для того, чтобы…

Звонок в дверь проткнул его мозг огненным щупом. Он так дернулся, что выронил ее фотоаппарат, который нацелил на Ниночкину обнаженную грудь. Судорожно подхватил фотоаппарат с пола, отряхнул, тут же очистил память и вдруг протер его полой ее халатика, который распахнул пять минут назад. Взгляд его заметался. Схватил телефон, который он собственноручно превратил в бесполезную игрушку. Михаил вытащил аккумулятор из кармана, тщательно протер, вернул в телефон, включил его. Сразу пришло три сообщения. Ей трижды звонил… Лавров! Вот это засада!

Звонок между тем продолжал надрываться. Кто-то настойчивый. Сколько он еще может не открывать? Линев задумался. Свет в окнах горит, значит, Ниночка дома. Телефон теперь включен, значит, Лавров тоже получит сообщение и перезвонит. А не он ли это за дверью?!

Живот снова скрутило. Но он все равно на цыпочках прошел к двери и припал к дверному глазку.

Лавров! Точно он! Его череп блестит в свете тусклой лампочки на лестничной клетке.

Что же делать?! Что?! Если он сейчас откроет ему и впустит, то как объяснит состояние Ниночки?! Этот малый не глуп, он сразу поймет, что что-то не так. И про подружку Машу вспомнит, и про то, что предшествовало ее падению из окна.

Что делать?! Что?

Лавров оставил в покое звонок и принялся молотить в дверь кулаками. И начал громко звать Ниночку по имени-отчеству. И грозить, что сейчас вызовет полицию, если она не откроет.

Линев вернулся в комнату. Застегнул на Ниночке халатик, внимательно осмотрел все. Нет, ничего подозрительного, указывающего на его злой умысел, не было. Но рисковать все равно не стоило. Надо было бежать отсюда. Поэтому, надев куртку, обувшись и начав медленно открывать замок, Линев приготовился к нападению.