Марина Серова - Я стою миллионы

— Но таково любое заказное убийство… — нервно прервала меня Сердюкова и осеклась.

Я сделала вид, что не заметила ее оговорки.

— Таково всякое убийство, — горько обобщила я, — но, как ты правильно заметила, заказное убийство особенно возмутительно именно в силу своей анонимности. Тот, кто нанимает киллера, старается максимально обезопасить себя от случайностей. Но что самое омерзительное, так это то, что он по-обывательски не хочет пачкать руки, малодушно не хочет вот так застыть хоть на миг над трупом или, внезапно ужаснувшись, броситься наутек, — размышляла я вслух.

Вконец отупевшая Сердюкова — то ли виски так подействовало на нее, то ли мой жестокий рассказ — уткнулась взглядом в свои колени.

— А почему ты решила, что Эрик стал жертвой заказного убийства? — задала я этой сомнамбуле провокационный вопрос.

Сердюкова вздрогнула, выпуская из рук пустой стакан. Он упал на ковер с глухим стуком. Она затравленно посмотрела на меня.

— Так ведь ты же подозреваешь меня? — Подняла стакан с пола. — А меня там во время убийства не было, следовательно…

А я-то уж было подумала, что подловила ее, а у этой наркоманки котелок, оказывается, еще варит! Что ж, вдвойне приятно одержать победу над сильным противником!

— С чего ты взяла, что я тебя подозреваю? — попробовала я поставить ее посыл под вопрос.

Для меня фраза, с помощью которой Сердюкова вывернулась, была сплошной софистикой. Человек, у которого из рук выпадает стакан и который смотрит на вас испуганными глазами, точно его в чем-то уличили, не может с такой ясностью и быстротой адекватно отреагировать на подобный иезуитский вопрос. Здесь нужен особо извращенный ум, привыкший к поиску оправданий в силу того, что его обладательница частенько попадала в двусмысленные ситуации из-за своего вранья и моральной нечистоплотности.

— Ну, ты так настойчиво добивалась встречи, ворвалась сюда… и потом, в убийстве мужа почти всегда обвиняют его жену.

— Для того чтобы делать строго логические выводы, необязательно придерживаться общих мнений, ведь часто они основываются на предрассудках, — назидательно сказала я.

— Значит, ты не подозреваешь меня? — растерянно спросила Сердюкова.

— Я никогда не делаю скоропалительных выводов. — Я посмотрела на безвольно опущенные углы ее рта.

Сейчас Сердюкова являла собой довольно жалкую картину: ее лицо, несмотря на выпитый виски, было смертельно бледным. Землистый оттенок кожи, свойственный наркоманам, обозначившиеся темные круги под глазами, опустошенный взгляд, дрожащие руки, общее зомбическое отупение являли яркий пример губительного действия кокаина.

Мне осточертело смотреть на нее, да и просто находиться в этой провонявшей марихуаной квартире. Точно меня начала одолевать клаустрофобия. Я посмотрела в окно, чтобы хоть как-то приостановить снежным комом накатывавшую тошноту.

— Я ухожу. Пока… Ничего не хочешь мне сказать?

Сердюкова встрепенулась, словно всплывшая на поверхность воды снулая рыба.

— Нет.

Я открыла дверь и, не прощаясь, направилась к лифту.

Нью-Йорк

22 мая

15 час 56 мин

Прошвырнувшись по магазинам, в одном из которых мне посчастливилось купить недорогой, но стильный пуловер, я отправилась в Чайна-Таун, решив компенсировать себе моральные издержки, вызванные разговором с Сердюковой, обедом в китайском ресторане.

Как мне советовала Галка — большая поклонница китайской кухни, в этом квартале не стоит ориентироваться на дизайн. Весьма скромное на вид место благодаря своей кухне может иметь хорошую репутацию.

Она просветила меня также насчет того, что выражение «китайская кухня» означает семьдесят разных кухонь, каждая из которых насчитывает около ста оригинальных блюд.

Еще не войдя в ресторан, я была втянута в мир непривычных аппетитных запахов, которыми дышали импровизированные жаровни. Повара, выстроившись в ряд прямо под открытым небом, готовили трепангов, осьминогов, гигантские пельмени, знаменитую китайскую лапшу, пекли пирожки, начиненные зеленью.

Один из этих раскосых сынов Китая, чье лицо напоминало печеное яблоко, на своем сюсюкающе-музыкальном языке предлагал какой-то диковинный шашлык. На мой вопрос, что это за блюдо, он, легко перейдя на английский, объяснил, что это шашлык из воробьиных тушек.

Я все-таки не рискнула отведать его, хотя цена деликатеса не превышала стоимость пачки сигарет.

Наконец я вошла в ресторан и заняла место в дальнем углу второго зала.

Несмотря на то что на улице было светло, здесь царил таинственный полумрак, пронизанный солнечными лучами, проникавшими сквозь бамбуковые жалюзи.

Живая музыка, усыпляющее бормотание обедающих в зале, изысканная посуда и ненавязчивое внимание нескольких официантов, сменяющих друг друга с каждой новой фазой трапезы, — все это мое воображение тут же уподобило блаженному оазису среди каменной пустыни обычной нью-йоркской суеты.

Я заказала утку по-пекински — кусочки мяса, которые заворачиваются в специальные блинчики с огурцом, морковью и соусом, — и еще горячий бульон.

Но, полной противоположностью этому приятному времяпрепровождению, в мозгу опять засвербила мысль о возможной причастности Сердюковой к убийству. Не в сговоре ли она с Бронштейном?

Однозначно, им обоим выгодна смерть Эрика: Сердюкова унаследует состояние, а Бронштейн разделит его долю в фирме с Джоном Горбински плюс получит возможность и дальше безнаказанно проворачивать свои делишки, если, конечно, Джон не помешает ему.

К тому же, если он женится на Сердюковой, что вполне может произойти, он прихватит еще и солидный куш от личного состояния Эрика. Если мои предположения не далеки от реальности, то и Джону Горбински может грозить опасность… Надо бы предупредить его при случае, скоро он уже должен быть в Нью-Йорке.

Я, конечно, могу строить свои предположения сколько угодно, но, в конце концов, нужны факты. Может быть, я смогу что-то узнать у Торнтонов?

К ним-то я и собиралась теперь отправиться.

Их галерея располагалась на Пятьдесят седьмой улице Манхэттена, и как раз там сейчас проходила выставка «Искусство нашего века». Эту полезную информацию я почерпнула из путеводителя по картинным галереям и музеям Нью-Йорка, который купила по возвращении из Джерси-Сити.

Да, да, представьте себе, среди известных названий, как-то: музей Фрика, Метрополитен-музей, музей Барнза, музей города, музей современного искусства Соломона Гуггенхейма, галерея Бенджамина Родеси и Интерим Арт, значилась и галерея Торнтонов.

Нью-Йорк

22 мая

17 час 38 мин

В «Милфорд плаза» я сбросила «рабочую» одежду и, облачившись в черные кожаные клеши и «Фенди», под который натянула сиреневую водолазку, вышла на улицу.