Алёна Белозерская - Женщина без лица

– О, Лука, – всхлипывала она. – Не так все должно было случиться. Наша жизнь должна была быть другой. Счастливой и правильной, – Лира поднялась и поцеловала его в губы. – Я так люблю тебя. Прости, что редко говорила об этом. Очень люблю.

Анджело отодвинулся, пропуская Лиру в комнату.

– Если ты не вернешься, – со злостью проговорил Карло, глядя ей в спину, – я лично убью тебя. Обещаю. И тебя, Анджело, если ты ее не привезешь.

– Шеф, я еще никогда не подводил вас, – усмехнулся Анджело.

Лира подошла к Роману.

– Дождись меня, – попросила она.

– Ты уверена, что моя помощь не понадобится?

– Мне будет спокойнее, если ты останешься с Карло.

Лира мягко прикоснулась к его губам и вышла из комнаты. Анджело исчез следом за ней. В машине он подал Лире пистолет.

– В которой из машин находится Алессандро? – спросила Лира, вытирая мокрые от слез глаза и щеки.

– В той, что следует за нами.

– Если вдруг меня убьют раньше времени, сравняй «Вилла Анна» с землей, но ни один из них не должен остаться живым.

Лира отвернулась к окну и замолчала. Она думала о Лука и о том, какой была бы их жизнь, если бы она вышла замуж за него, а не за Андрэа. Лира не могла сказать, кого любила больше, Андрэа, который приносил в ее мятущуюся душу покой и нежность, или Лука, при взгляде на которого все внутри загоралось от страсти. Оба оставили неизгладимый след в жизни, они были ее частью, самой лучшей и незабываемой. Между ними обоими она и делила свою любовь. Лира подумала о Табо, каким хрупким и пугливым он был десять лет назад, когда спас ее, и в какого замечательного мужчину превратился. Мысленно вернулась к Роману. Она пыталась понять причину, по которой позволила ему приблизиться к себе. Безусловно, его внешнее сходство с Лука сыграло большую роль и усыпило бдительность. Если бы не та ночь, проведенная вместе, Дарио умер бы так, как она планировала, и Ильда осталась бы жива. Столько смертей случилось из-за ее опрометчивого желания. Зачем он вообще появился в ее жизни? Его вмешательство разрушило все, что с таким трудом строилось и воплощалось. Лира покрутила в руке пистолет. В последнее время она так часто держала в руках оружие, что это стало привычным и необходимым.

– Господи, – пробормотала она, – я ведь не была такой. Я не хочу быть такой.

– Что ты сказала? – Анджело наклонился к Лире.

– Корти не трогай. Я сама пущу ему пулю в лоб.

Анджело хмыкнул и выглянул в окно.

– Подъезжаем, – объявил он и начал быстро отдавать приказы по микрофону. – Группа один, приготовиться. Группа два, начать штурм по моей команде. Отсчет три минуты, – он повернулся к Лире. – Остаешься в машине. В дом войдешь, только когда я разрешу. И не самовольничай. Тебе ясно?

– Да, – сказала Лира.

– Лоренцо, – Анджело тронул за плечо водителя. – Заблокируй двери и не выпускай синьору Д’Ареццо, пока не получишь приказ. Лишь после этого въедешь на территорию. В случае провала разворачивайся и уезжай к Карло. Во избежание недоразумений, в случае неповиновения, обезвредишь синьору Д’Ареццо. Ты сильней. Справишься, – он посмотрел на Лиру. – Карло ждет тебя живой. Все остальное неважно. Понимаешь? Мы слишком долго охраняли тебя, чтобы потерять теперь. Поэтому останься живой. Это все, что от тебя требуется.

– Не зря мать дала тебе ангельское имя, – Леона взяла его руку и поцеловала. – Обещаю, Анджело, выполнить все, о чем ты просишь.

– Что-то я мало тебе верю, – его голубые глаза печально засветились. – Время. Начинаем.

Дарио раздвинул шторы и выглянул во двор. Небо стало серым, наступал рассвет. Скоро восходящее солнце осветит оливковую рощу, оранжевыми лучами пробежит по фруктовому саду и начнет с любопытством заглядывать в окна дома. Дарио не спал уже более суток и очень устал. Он чувствовал слабость в теле, ноги были тяжелыми, а руки двигались в замедленном темпе. Лишь мысли стремительно носились внутри головы, и все они были связаны с Леоной. Дарио достал из альбомов все их совместные фото, разложил на столике перед диваном и внимательно рассматривал. Он вспоминал каждую минуту, проведенную рядом с любимой женщиной, и удивлялся тому, сколько веселых и нежных моментов было в их жизни. Дни рождения, семейные праздники, подарки, желтые розы, чудесная улыбка Леоны – все это сохранили фотографии. Он взял в руки свой любимый снимок, сделанный на их свадьбе, где Леона радостно смеялась в объектив камеры. Да, так улыбаться, как его жена, не умела ни одна женщина. С любовью проведя пальцами по застывшему лицу, Дарио отложил фото в сторону, поднялся с дивана и подошел к столу. Взял в руки урну для бумаг и вывернул ее содержимое на пол. Кольца звонко ударились о поверхность и раскатились в разные стороны. Дарио подобрал их и сжал в кулаке. Они приятно холодили кожу, но вскоре нагрелись. Свое он надел на палец, кольцо Леоны положил на ее фотографию.

Тишина в комнате давила на уши. Дарио подумал о море и о том, что оно всегда становится тихим и безветренным перед бурей. Эта мысль заставила его нахмуриться. Его дом сейчас был похож на море, он впитал в себя утреннее безмолвие, словно давал возможность в последний раз насладиться спокойствием, собраться с мыслями и подвести черту. Дарио разозлился на него за столь явное безразличие. Он вскочил с дивана, смахнул со стола фотографии и замер, завороженно глядя, как кусочки его жизни разлетаются по комнате. Они быстро кружились вокруг него и бесшумно опускались на пол. Так же быстро пролетела его жизнь и, наверное, так же стремительно закончится.

В кабинет ворвался Себастьяно и, не глядя, на что ступает, прошелся по лежащим на полу фото. Он остановился у окна и тревожно сказал:

– Скоро они приедут. Я это чувствую.

– Боишься? – спросил Дарио.

– Хотел бы сказать, что нет. Но не буду лгать. Боюсь.

Он подошел к столику со спиртным и налил себе виски, но пить не стал. Вместо этого выплеснул содержимое бокала на пол и быстро повернулся к Дарио.

– Впервые в жизни мне страшно, – сказал он. – Когда мы не знали, кто стоит за убийствами, то все было абсолютно иным. Убийцы казались мне призраками, они были эфемерны и нереальны. Я не боялся их, потому что считал себя непобедимым. Но теперь я видел лицо своей смерти и боюсь, что ничто не спасет меня от ее руки.

– Поэтично сказано, – усмехнулся Дарио. – И очень красиво. Ты заранее приготовился к поражению? Не верю. Ты всегда был и останешься бойцом.

Себастьяно снова подошел к окну и посмотрел на серое небо. Он повернулся к Дарио, оперся протезом о подоконник и улыбнулся.

– Я буду сражаться, – сказал он, подняв вверх руку, в которой сжимал пистолет.

Дарио вздрогнул от внезапно прозвучавшего выстрела, разорвавшего тишину утра. Это был лишь первый выстрел из многих последующих. Пуля влетела в окно, оставив в нем аккуратное отверстие, и вошла в плечо Себастьяно. От острой боли тот дернулся, выпустил пистолет из раненой руки и беспомощно посмотрел на Дарио, который застыл на месте. Вот она, буря. О ней говорил безмятежный рассвет. Он шептал, что скоро все закончится, а Дарио не хотел верить его предсказанию. Себастьяно подскочил к Дарио и заставил его пригнуться. Осколки стекла рассыпались по кабинету, пули свистели, безжалостно впиваясь в стены, мебель, уничтожая все на своем пути. Дарио лежал на полу и смотрел на Себастьяно, который подполз к двери и выглянул в коридор. Себастьяно звал его, но Дарио не слышал ни звука, только видел, как шевелятся губы друга и как льется кровь с его руки, оставляя на полу пурпурную россыпь. Себастьяно исчез за дверью, и Дарио остался в комнате один.