Татьяна Полозова - Заблудшие

— Да я не за ней следил! Сдалась мне эта бабка! — Взмахнул рукой индеец. — Я думал, что снова увижу того незнакомца, но заметил неизвестный джип…

— Так они были на джипе? — Уточнила Кет.

— Да. А я разве не сказал? Ну, так вот…

Кетрин только раздосадовано вздохнула, этот человек доведет ее до бешенства, своими показаниями, которые выплывают у него из головы, как подробности из детективного романа.

— Так вот, неизвестный джип подъехал к ущелью и оттуда вышли эти двое, но того незнакомца, о котором я говорил, среди них не было.

— Вы же сказали, что не смогли их толком разглядеть? — Переспросила с недоверием агент.

— Да, но я же не слепой! Его там не было.

— Ладно, сэр, что-нибудь еще? Может, Вы знаете марку джипа или его номер? — Без надежды в голове спросила Кет, понимая, что подобные вопросы, чаще всего остаются без ответа. Так было и на этот раз. Индеец не заметил ни номера машины, ни ее марки.

Поблагодарив его за информацию и уверив в том, что теперь ему будет обеспечена максимальная безопасность, Кет покинула его фургон, с облегчением вдохнув чистого воздуха, выйдя на улицу, где ее ждали мужчины.

Агенты поделились всей информацией, которую добыли в течение двух дней и стали размышлять над происходящим.

— Я подумал, что если полицейских действительно подвергли гипнозу, то это многое объясняет. — Стал излагать Питер. — Возможно, эти двое видели, как происходит убийство, но попытавшись его остановить, сами попали под действие гипноза и поэтому ничего не помнят. Но у нас есть шанс вернуть их память.

Кетрин приподняла брови, не совсем понимая к чему тот ведет.

— Мы можем подвергнуть их регрессивному гипнозу. Это должно помочь. — Продолжил он.

— Это…это хорошая идея, — согласилась Кетрин, посмотрев на Лафарга и Гордона, уже бывших в курсе этой идеи и одобрительно кивавших, хотя сама внутренне и сомневалась в положительном исходе.

— А что у тебя с этим пейотом? — Спросил Майкл, окончательно обосновавшийся в их компании.

— Да ничего сверхнезаурядного. Обычный бутон обычного пейота. Высохший. Вполне мог бы сгодится для этой отравы. — Пожала плечами женщина.

— Отправим его на экспертизу, может, что и выяснится. — Понадеялся Марлини.

В этот момент к ним подошел один из полицейских, находящийся в оцеплении и сообщил, что на территорию навахо прорывается какая-то полусумасшедшая девица, желающая знать все об убийствах.

Комиссар Лафарг закатил глаза и злобно прорычал, что-то себе под нос, отправившись по направлению к этой неизвестной. Агенты последовали за ним.

Полусумасшедшей девицей оказалась Элеонора Палмер, прибывшая в Страну, на правах свободной прессы, имеющей все возможности на то, чтобы оповестить жителей демократической Америки о том, что творится у них в государстве. Но она не учитывала того, что зачастую не всегда и не все нужно знать обществу, и не всегда и не все можно рассказать, особенно в сложившихся обстоятельствах, когда преступник еще не был пойман и любое вмешательство посторонних (к коим относились, естественно, и журналисты) может помешать расследованию.

Это то и пытались доказать ей сначала полицейские, стоящие на охране границ поселения, а затем и подоспевшие агенты и комиссар.

— Вы не можете запретить мне находиться на этой территории и не можете запретить мне спрашивать то, что мне заблагорассудится! — Истерично твердила журналистка. — Я здесь по личным причинам! — Пыталась оправдаться она, вырываясь из рук полиции.

Кетрин, приподняв бровь, осмотрела ее с ног до головы. Стоит отметить, что кроме тех эмоций, которые так и летели с ее стороны по внешнему виду сказать ничего отрицательного о психическом состоянии этой женщины было нельзя. Она была хороша собой, стройна, высока и заметно ухожена. Одевалась она, судя по всему на заказ, но так как покрой не был чрезмерно дорогим, как собственно и ткани, но достаточно качественным и складным, можно было сделать вывод о том, что шила ей, скорее всего какая-то знакомая, подруга, родственница, а возможно и она сама.

— Мэм, мы можем запретить Вам все, что нам в голову придет, даже то, чтобы Вы не ходили в душ по утрам, и, поверьте, для этого у нас найдутся такие веские основания, что прокуроры на Нюрнбергском процессе скромно отойдут в сторону. — Саркастически отметил Марлини.

— Вот! В этом вся ваша сущность! Вам бы только пресекать наши права, затыкать свободную прессу, но только мы живем не во времена Нюрнбергского процесса, и теперь СМИ могут не намного меньше полиции, а если вы сейчас же меня не пропустите, то я напишу в своей статье такое, что те самые гестаповские генералы будут умиляться своей добродушности! — Не менее остро ответила девушка. — Я приехала сюда к мисс Уна Сиху и не собираюсь распространяться о своей личной жизни.

— Если Вы приехали сюда по личным причинам, то зачем вмешиваетесь в расследование? — Задала закономерный вопрос Кетрин.

Элеонора обозлено дернулась, надула губы и скрестила руки на груди, как обиженные ребенок.

— Не надо нас пугать, леди. Я думаю, что независимо от того пропустят Вас или нет, Вы напишите все в настолько преувеличенном свете, что даже Джек-Потрошитель будет трястись в могиле от страха. — Неприменул вставить слово комиссар Лафарг, проявивший наряду с другими участниками спора торжество своей фантазии в плане сравнений.

— Это прямое оскорбление! Я могу подать в суд за клевету! Еще никто не обвинял меня в том, что я неверно доношу факты! — Отвечала им Элеонора.

Наконец, Кетрин, до этого безразлично наблюдавшая за текущим спором, в итоге решила вставить свое слово.

— Мэм, думаю, в силу своей высокой компетентности Вы априори не могли бы излагать факты «не верно», как Вы выразились. В силу того, что факты вещь упрямая, то изложить их можно только так, как они существуют на самом деле иначе они и фактами, собственно говоря, не являются. — Кетрин говорила спокойно, сдержанно, без доли надменности или иронии. Ее вежливость и хладнокровность сделали свое дело, и Элеонора впервые за несколько минут замолчала, выслушивая оппонента. — Я, как и другие, здесь присутствующие, безусловно, признают довольно высокий уровень Вашей осведомленности и грамотности, из чего мы можем заключить, что такой специалист как Вы использует в своей работе только факты и ничего кроме фактов…

Элеонора хотела что-то сказать и уже открыла рот, но речь агента Робинсон, заставила ее закрыть рот обратно.

— Соответственно остается только одно — непоследовательность изложения, так как, как я уже сказала, факты не могут быть изложены иначе, чем они есть на самом деле. Но от качества их изложения зависит интерпретация и общая картина событий. Вы могли бы упустить некоторые детали, которые показались бы Вам несущественными, или поменять причины и следствия местами, что естественным образом исказило бы картину изображаемого. Но это, отнюдь не является аргументом в пользу Вашего невежества или необразованности, а скорее, является отпечатком профессии, которую столь милая молодая леди избрала для себя в качестве поприща для раскрытия своих, уверена, многогранных талантов.