Евгений Сухов - Слово авторитета

— Ладно, больше подобных разговоров не заводи. Чувствуется, что лис он матерый, а излишние вопросы могут его только насторожить. Узнаем о нем и без его откровений.

— Все забываю спросить, товарищ полковник, а Ибрагимов во всем признался?

— А ты откуда об Ибрагимове знаешь?

— Кузьмич как-то разговорился, — неохотно признался Маркелов.

— А-а-а, — неопределенно протянул полковник. — Как на духу! Сказал, что убил своего соперника из-за ревности. Показал место, где голову отрубленную зарыл. А вот Карася придется привлечь только за угон автомобиля. В этой истории он совсем ни при чем. При хороших адвокатах он может выйти года через два, а глядишь, и через полгодика, если попадет под какую-нибудь амнистию. Просто жаль, что потеряли много времени, пока раскручивали эту цепочку. Кстати, начальник твой случайно не догадывается, что ты мент?

Маркелов широко улыбнулся:

— Совсем наоборот. Он принимает меня за какого-то мясника. И я подозреваю, что он хочет кого-то заказать, вот и присматривается ко мне.

— Даже так? — удивился Крылов. — Ты вот что, постарайся его ни в чем не разубеждать. Мы даже постараемся сделать так, чтобы он еще больше укрепился в своих догадках о твоем мутном прошлом. А другие что думают?

Улыбка Маркелова сделалась еще шире.

— Похоже, что мнения их схожи. Даже просят каких-то советов, как будто я только тем и занимаюсь, что совершаю противоправные действия.

— Любопытно. И что же они спрашивают?

— Ну, например, один вчера уволок с какого-то завода целый ящик с дефицитными радиодеталями и спрашивает у меня, где их можно толкнуть.

— Ну а ты что?

— Ответа я ему сразу не дал. Сказал, что нужно поговорить с кое-какими людьми и решить этот вопрос.

— Считай, что этих людей ты уже нашел, — после недолгой паузы произнес полковник. — Все будет выглядеть очень натурально, эти ребята поднаторели во всяких операциях. А уж феней владеют не хуже матерого уркагана. Еще о чем они говорят?

— Один похвастался, что спер блок сигарет у продавщицы, пока она любезничала со своим хахалем. Пришлось смеяться вместе со всеми. Потом он угощал всех этими сигаретами. Не отказываться же! Выкурил целых две. А еще один наш охранник предложил мне магнитолу. Почти задаром. Снял откуда-то с автомобиля. Что ж делать, приобрел по дешевке. А он мне говорит таким шепотком, если потребуется, еще обращайся.

— Пока ты там сидишь, трогать их мы не станем, но на заметочку возьмем.

А как все утрясется, тогда уж извини, — развел руками Геннадий Васильевич, — закроем их. У тебя ко мне есть еще какие-нибудь вопросы?

— Как будто бы нет, товарищ полковник. Крылов повернул ключ зажигания.

Мягко застучали клапана.

— Больше нам встречаться ни к чему. Слишком опасно. Связь через Кузьмича. Ты как с ним, сдружился?

— Да как будто ничего.

— Мужик он толковый, ты к его советам прислушивайся, — наказал Геннадий Васильевич. — Кстати, тебя он хвалит. А его мнение многого стоит.

— Понял, — улыбнулся Маркелов, открывая дверцу автомобиля. — До свидания, товарищ полковник.

И негромко, как если бы это был личный кабинет полковника Крылова, хлопнул дверцей.

Майор Усольцев сидел по правую руку от полковника Крылова и с интересом наблюдал за его выражением. Лицо Геннадия Васильевича выглядело безмятежным, вот только глаза азартно поблескивали, как это бывает только у гончего пса, выбежавшего на охотничью тропу.

После долгой паузы он протянул:

— Вот оно что!

Значительно так получилось. Крепенько. И характерный стук пальцами по поверхности стола, что должно было Означать об усиленной работе коры головного мозга.

— Это еще не все, товарищ полковник, — охотно подхватил майор Усольцев.

— Вы полистайте дальше, там вообще очень непонятные вещи встречаются. Документы прибыли вчера вечером, так что у меня было время познакомиться с этим делом пообстоятельнее.

Чем дальше вчитывался полковник Крылов в дели Федосеева, тем интереснее получалась картина. По документам выходило, что они с Иваном Степановичем едва ли не коллеги, во всяком случае, тот двадцать лет отслужил во внутренних войсках, поднявшись до «кума».

Биография его была непроста. Он прослужил почти в десятке зон. Если где и не удалось ему побывать, так только на Северном полюсе, да и то по одной причине — колоний там не существовало. Полковник живо перелистывал страницы личного дела Федосеева. А хорош!

Вот он сразу после училища — молодой, подтянутый, с веселым задорным взглядом.

И как он мало похож на нынешнего, тучного малоподвижного дядьку с отвислым неприятным животом.

По службе характеризовался неплохо. Во всяком случае, до капитана дорос быстро, значительно опередив своих ровесников. А то, что иной раз выпивал и за бабами волочился, то это вовсе не грех, а скорее всего главный показатель жизнелюбия, А вот и первое взыскание. За что же? Ага! Водил дружбу с блатными.

Наверняка здесь было нечто большее, чем передача за куцее вознаграждение малявы из камеры в камеру. Так оно и есть — засветил «крота». Причем такого, который был в особой чести у начальства и дорос, не без помощи администрации, до подпаханника зоны. «Крота» нашли зарезанным в сортире. Неприятная смерть, а если учесть, что от него разило, как от бочки с дерьмом, то можно было смело утверждать, что перед смертью он был раздавлен и опомоен по самое горло.

Кто же писал эту записку? Старший лейтенант Громов. А вы, батенька, настоящий художник слова!

Разумеется, с Пермской зоны его перевели на Колыму, так сказать, на «сетку», с понижением в должности.

В капитанах он пробыл долго и мог бы превратиться в «вечного» — есть такое понятие в войсках, если бы не навел порядок в «размороженной» зоне. Как следует из личного дела, он сумел найти контакт с уголовными авторитетами, которые вскоре навели порядок, а взамен получили послабление в режиме.

Здесь Иван Степанович Федосеев — кум. Уже не мальчишка с озорным взглядом, а крепкий мужчина, знающий себе цену и вкусивший в полной мере ядовитое яблоко власти.

Теперь можно было увидеть, что он склонен к полноте и вряд ли избегает хлебосольного стола с крепкой выпивкой. Обыкновенный русский мужик, привыкший получать все удовольствия одновременно — всегда готов и бабу поиметь, и пить до тех самых пор, пока в горло лезет. Как говорится, один раз живем!

Как это ни странно, но у начальства он был в почете. Дисциплинирован, организован, предан делу. Качества вполне уважаемые, что еще нужно для профессионального роста? Однако представление на очередное звание заворачивают уже в третий раз. Вот что значит служебное несоответствие в начале карьеры.