Филлис Джеймс - Череп под кожей

– Эмброуз Горриндж всегда так поступает: присылает Олдфилда, который оставляет гостей в одиночестве, вынуждая их знакомиться самостоятельно. Я Роума Лайл, кузина Клариссы.

Они пожали друг другу руки. Ее рукопожатие было крепким и отдавало приятной прохладой. Корделия представилась, добавив:

– Но я не отношусь к числу гостей. Я еду на остров работать.

Мисс Лайл, бросив взгляд на печатную машинку, сказала:

– Боже правый. Эмброуз ведь не собирается написать очередной бестселлер?

– Насколько мне известно, нет. Меня наняла леди Ральстон. – Возможно, подумала Корделия, стоило признаться, что ее нанял как раз сэр Джордж, однако она чувствовала, что это может привести к осложнениям. Но рано или поздно придется как-то объяснить свое присутствие. Возможно, сейчас наилучший момент. Она подготовилась к неизбежным вопросам.

– То есть Кларисса! И что же вы будете делать, скажите на милость?

– Разбираться с ее корреспонденцией. Звонить по телефону. В общем и целом облегчать ей жизнь, чтобы она могла сосредоточиться на спектакле.

– Для того чтобы облегчить жизнь, у нее есть Толли. Что она об этом думает? Я имею в виду Толли.

– Понятия не имею. Я с ней еще не познакомились.

– Едва ли ей это понравится. – Роума одарила Корделию взглядом, в котором подозрение сочеталось с замешательством. – Я читала об этих странных девицах, очарованных сценой. У них нет ни капли таланта, но они пытаются купить себе членство в клубе, приклеиваясь к своему кумиру. Готовят, ходят по магазинам, выполняют мелкие поручения, как собачки. Они либо умирают от перегрузок, либо зарабатывают нервный срыв. Вы ведь не из этих жалких людишек, правда? Я вижу, что нет. Но разве вы не находите свою работу, так сказать… странной?

– А чем занимаетесь вы? У вас менее странная работа?

– Простите. Я вела себя бестактно. Можете списать это на тот факт, что я несостоявшийся школьный учитель. Сейчас я работаю в книжном магазине. Быть может, это прозвучит банально, но уверяю вас: в этом есть нечто приятное. Вам надо познакомиться с пасынком Клариссы. Его зовут Саймон Лессинг. Наверное, из всех гостей, которые приедут на этот злосчастный уик-энд, по возрасту он вам ближе всех.

Услышав собственное имя, юноша вышел из каюты и зажмурился на солнце. Быть может, подумала Корделия, он хотел бы появиться сам, а не по зову мисс Лайл. Он протянул ей руку, и она пожала ее, удивившись, какие у него сильные пальцы. Они пробормотали традиционные приветствия. Он был красивее, чем показался ей на первый взгляд: с продолговатым живым лицом и широко расставленными серыми глазами. Но его кожу испещряли шрамы от старых угрей, а на лбу красовалась россыпь новых, да и в форме губ чувствовалась слабость характера. Корделия знала, что благодаря широкому лбу, высоким скулам и «кошачьему» лицу она выглядит моложе своих лет, но и припомнить не могла, когда чувствовала себя столь великовозрастной в сравнении с этим застенчивым юношей.

И вдруг тишину нарушил еще один голос. Последний пассажир пришел на корму и присоединился к ним.

– Когда принц Уэльский приезжал на остров Корси в тысяча восемьсот девяностых годах, тарахтя на своем пароходике, старый Горриндж, встречая его, выстраивал на берегу музыкантов. Об этом нигде не упоминается, но они были одеты в тирольские костюмы. Думаете, любовь Эмброуза к прошлому заставит его устроить нам подобный прием?

Прежде чем кто-то успел ответить, судно обогнуло восточную часть острова, и их взорам неожиданно открылся замок.

Хотя Корделия не осознавала, что размышляла об архитектурных особенностях замка на Корси, в ее воображении уже четко сформировалось массивное строение из серого камня с бойницами, изобилующее украшениями и в своей викторианской основательности олицетворявшее компромисс между домашним уютом и грандиозностью. Реальность, внезапно представшая перед ней в лучах утреннего солнца, заставила ее затаить дыхание от изумления. Замок стоял на берегу моря, словно вырос из волн морских. Он был сложен из красно-розового кирпича; каменная кладка отличалась ровными бледными линиями и фигурными обрамлениями окон, которые сверкали на солнце. В западной части взмывала ввысь изящная круглая башня, увенчанная куполом, внушительным, но вместе с тем утонченным. Все строение было компактным и одновременно массивным, а высокие покатые крыши и изящная башня создавали впечатление легкости и спокойствия, которое отнюдь не ассоциировалось с викторианской архитектурой. Южный фасад выходил на широкую террасу, которую зимой, несомненно, заливало водой. От террасы лестница из двух пролетов вела вниз, к узкому галечно-песчаному пляжу. Пропорции замка, на ее взгляд, идеально гармонировали с тем местом, где он находился. Будь он больше, выглядел бы претенциозно, меньше – его очарование было бы не столь велико. Но это здание, сочетавшее в себе черты замка и одновременно семейного гнезда, казалось ей исключительно удачным примером викторианской архитектуры. Корделия едва не рассмеялась от восторга, глядя на него.

Она и не осознавала, что Айво Уиттингем подобрался к ней сзади, пока он не заговорил.

– Это ваш первый визит в замок? Что вы о нем думаете?

– Он великолепен. Я такого не ожидала.

– Вы интересуетесь викторианской архитектурой?

– Интересуюсь, но не очень в ней разбираюсь.

– Я бы не стал признаваться в этом Эмброузу. Иначе он все выходные будет рассказывать вам о своих увлечениях и предрассудках. Я выполнил домашнюю работу, так что заранее сообщаю вам, что архитектором выступил Э.У. Годвин, который работал на Уистлера и Оскара Уайлда и вообще вращался в мире эстетов. По его словам, он стремился к идеальному балансу между материальностью и пустотой. Что ж, в данном случае ему это удалось. Он построил парочку ужасных муниципалитетов, включая один в Нортгемптоне, хотя Эмброуз никогда не признает, что он ужасен. Но, я думаю, по поводу величия этого строения у нас разногласий не возникнет. Вы принимаете участие в постановке?

– Нет, я приехала по работе. Я секретарь мисс Лайл. Временный секретарь.

Он одарил ее коротким удивленным взглядом. Потом его губы изогнулись в улыбке.

– Могу себе вообразить. Кларисса действительно отдает предпочтение временным отношениям.

Корделия тут же вставила:

– Вы знаете что-то о постановке? Например, какая задействована труппа?

– Кларисса разве не объяснила? Они называются «Коттрингем плеерс» и считаются самой старой любительской труппой в Англии. Основана труппа в 1834 году сэром Чарлзом Коттрингемом, и с тех пор его семья так или иначе поддерживала их деятельность. Целых три поколения Коттрингемов с ума сходили по театру, и сила их энтузиазма неизменно оказывалась прямо пропорциональна уровню их таланта. Нынешний Чарлз Коттрингем играет Антонио. Его прадедушку приглашали на местные пирушки, до тех пор пока он не набрался наглости положить похотливый глаз на Лилли Лэнгтри. Принц Уэльский выразил ему свое неудовольствие, и с тех пор ни один Коттрингем больше не ночевал в стенах замка. Весьма удобная традиция для Эмброуза. Ему нужно лишь нанять актрису на главную роль и пригласить пару гостей. Джудит Коттрингем устраивает домашнюю вечеринку для режиссера и остальных членов труппы. Все они приедут к завтрашнему обеду.