Галина Романова - Лучший день в году

– Дай Илье трубку, скотина!

– Ух ты! Грубишь, старик! А с виду вполне приличный.

От того, что чудовище, оказавшееся на связи с ним и оказавшееся не тем, на кого он думал, знало, с кем говорит, Ивану Митрофановичу сделалось жутко. А вдруг, захватив Илью, он двинул сейчас за Кириллом?? Или явится, что еще хуже, к его бывшей жене? Перепугает ее до инсульта! Кира-то еще может сдачи дать, не немощный. А вот бабка бестолковая!

– Где Илья? – повторил старик, скрипнув зубами. – Дай ему трубку!

– Он не желает ни с кем сейчас разговаривать. Что-то еще?

Он издевался, чувствуя превосходство, понимал, гад, что неуязвим в настоящий момент.

– Ты напрасно радуешься, гадина. То, что ты забрал вместе с Ильей, существует еще и в копии. Думаешь, он такой дурак?

– Не думаю, – произнес после паузы мужчина.

– Вот и молодец. И я сейчас с этой самой штуковиной двину прямиком в полицию, понял?

В ответ тишина.

– Понял, спрашиваю?! – повысил голос Иван Митрофанович. Тот снова не ответил. – Вот и молодец, что понял! Илюху отпусти. Он, может, и дурак, но не убийца!

– Он не убийца, – вдруг отозвался мужчина голосом, совершенно лишенным выражения. – Но он преступник. А каждое преступление должно быть наказано.

– Не тебе его судить, сволочь!! – взревел Иван Митрофанович, сам не понимая, почему заступается за фотографа, которому сам еще сегодня утром хотел хребет сломать.

Может, потому, что пропала последняя надежда с исчезновением этого извращенца. Он устал, устал все эти годы страдать от неизвестности. Устал вести безмолвный диалог со своей покойной дочерью. Упрекать ее устал, слушая в ответ глухую давящую тишину вместо оправданий.

– Отпусти его! – приказал Иван Митрофанович. – Давай встретимся, поговорим!

– Все мы встретимся в одном месте, старик. Все, в одном месте и уже очень скоро.

И он отключился.

– Вот и все, – Иван Митрофанович несколько минут смотрел на мобильник, утонувший в его огромной ладони, потом убрал его обратно в карман штанов. – И даже блеф мой не сработал.

– Что он сказал про Илью?! – Женя снова плакала, не переставая.

– Ничего толком. Сказал, что он не желает ни с кем разговаривать, и все. Попробовал обмануть его, думал, припугну, когда сказал про копию. А ему все без разницы. Грозит еще, гад! Скоро, говорит, все в одном месте встретимся! Мне-то подыхать не страшно. Страшно правду о дочери не узнать, вот… – он кивнул Жене, снова повернулся к выходу. – Давай, девонька, не расстраивайся.

– Стойте!

Она догнала его в два прыжка. Схватила за руки, уставилась безумными глазами.

– Стойте! Не уходите! Я с вами!

– Куда? Ну, вот куда ты со мной? Я домой поеду, а ты куда? – Он даже попытался пошутить. – Староват я для тебя.

– В полицию поедем, дядя! – зло оскалилась Женя. – В полицию! Заявим о похищении человека!

– Ух ты… – он покачал головой. – Не годится, девонька. Человек этот мне не сват, не брат, а враг скорее. И в полиции об этом известно. Моего внука даже таскали за то, что он… Да это неважно! Да и тебе он, по сути, никто. И похитила его ты в первый раз сама. Что скажешь?

– Я его не похищала, а спасала от смерти! – возмутилась Женя, отступая и подбочениваясь. Но тут же ее воинственный вид скомкался, плечи поникли, спина сгорбилась. – Спасала. Спасала, да не спасла. Что делать, дядечка?!

– Ладно, – пожалел ее Иван Митрофанович. – Поехали в полицию, раз ты настаиваешь. Только вот с пустыми руками… Не очень-то нам поверят.

– А мы не с пустыми явимся, чего это – с пустыми!

Женя носилась по комнате, успев на ходу перевернуть обратно стул, свернуть простыню, схватить сумку. Потом исчезла за шторкой, разделяющей комнату на две половины. Чем-то шуршала, гремела и вышла оттуда с зажатой в пальцах флэшкой.

– Вот! Вы не соврали про копию, Иван Митрофанович. Она существует! Илья велел сделать, на всякий случай. Как чувствовал, как чувствовал, – она сунула флэшку в сумочку, в боковой карманчик под «молнию». – Теперь нам есть с чем явиться в полицию, едем!..

Поза, которую принял Копылов, явившись поутру на службу, и в которой находился уже почти час, могла выражать только одно – отчаяние. Нет, неправильно. Полное отчаяние!

Все мимо! Все!!

Поехали вчера со Светой по адресу, продиктованному тетей Таней, наткнулись на запертые ворота. Соседи пожимали плечами и утверждали, что соседка уехала со двора на своей машине. Вышла своими ногами с высоким здоровенным пожилым мужчиной. Никого больше они не заметили. Никого!

Квартира, где был прописан бывший работник прокуратуры, подходивший под описание свидетельницы, ныне покойной, оказалась необитаемой. Причем необитаема она была уже давно, судя по махровой пыли. Где он жил? На чем передвигался? Непонятно, потому что транспортного средства, зарегистрированного на его имя, в базе данных не оказалось.

– Полный тупик! – произнес он скорбно, когда время уже перевалило за полночь, глянул на измученную Свету. – Согласна?

– Наверное, – она широко зевнула и запросилась домой.

Он ее отвез, приехал к себе и рухнул, не раздеваясь, на неразобранную постель. Утром проснулся пасмурнее утра, которое занималось за окном. Стащил с себя вчерашнюю одежду. Влез в душ и простоял под горячей водой минут десять. Потом долго и безуспешно готовил себе завтрак. Овсянка подгорела. Яичница растеклась желтками по всей сковороде, а он этого терпеть не мог. Кофе, глупо было надеяться на что-то другое, выполз из турки на плиту, осталось всего на глоток.

Копылов кое-как поел, запил глотком кофе и решил, что заедет по пути в кафе – чего-нибудь перекусить основательнее. От собственноручно приготовленного завтрака в желудке было неприятно пусто. Он выбрал место на стоянке перед старенькой блинной, такой старенькой, что он помнил ее еще в раннем детстве. Даже интерьер, кажется, не претерпел изменений. Все те же деревянные полы, та же рейка по стенам, пышные шторы на окнах и все те же потрясающе вкусные блины.

Он заказал себе по порции с мясом, со сметаной и с клубникой, решив для себя, что это будет для него десертом. Наелся. Выпил громадную чашку огненного сладкого чая и вышел на улицу под проливной дождь, которого не предсказывал ни один прогноз погоды.

– Света, тебя не забрать по пути? – позвонил он ей сразу, как влетел в свою машину на полном ходу.

– Я уже на службе, – отозвалась она холодно. Чуть помолчала. – Я была у Степы сегодня с утра.

– И как он?

Копылов поморщился. Он, конечно, знал – как. Он звонил, как проснулся. И собирался Степу навестить после семнадцати ноль-ноль. Тем более что доктора были не против. Но то, что Света уже успела побывать в больничке и очутиться на работе, а на часах еще без десяти восемь…