Галина Романова - Гнев влюбленной женщины

И ее полная рука потянулась к голове Алины. Благо та была высокой и Ирина Васильевна не дотянулась до ее пышной шевелюры, укутанной тонким пуховым платком, а то беда была бы.

– Нет-нет, что вы, – отступила она назад с досадливой гримасой. – Не знаю я никакого Егора! Я учительница вашей соседки Оли. Она попала в беду, и я… Так получилось, что хлопочу теперь за нее.

– Больше некому! – фыркнула недоверчиво женщина, но руку убрала в карман байкового халата.

– Так получилось, что… Что и есть кому, да не выходит ничего. – Алина жалко улыбнулась. – Уж простите меня, но… Но мне нужна ваша помощь. И не столько мне, сколько Оле. Пожалуйста!

Она была самой себе неприятна в этот момент. Забыла уже, когда и кого так вот униженно просила. За детей, помнится, лет семь назад, перед участковым так же вот унижалась. И все! Теперь вот ради брата, ради Геры. Очень он несчастным был в первый день наступившего года. Хоть и крепился, и пытался выглядеть уравновешенным и спокойным, тоска в глазах стояла смертная. Таким она его помнила только после смерти мамы. И решилась вот на всяческие унижения ради него, хотя Олю и недолюбливала. Но, кажется, это у них взаимное. Оля тоже не любила Алину. Считала, что она обманула брата с квартирой.

Дурочка, маленькая дурочка. Ничего-то она не понимала. Просто Алине сама мысль о чужой женщине под родительской крышей была противна. Не могла она позволить, чтобы чужой человек ходил там, дышал, смотрел на улицу из того окна, из которого смотрела ее мама – милая и несчастная слабая женщина.

– Ира, кто там? – на пороге квартиры Олиных соседей возник пожилой мужчина в очках, с газетой в руках. Он чуть поклонился. – Здрасте, что хотели, уважаемая?

– Уважаемая хочет про соседку нашу с нами говорить, – не очень любезно отозвалась Ирина Васильевна. – Помочь ей вызвалась.

– А кто вы ей, простите? – глянул на Алину поверх очков мужчина, видимо, тот самый Егор, которого ко всем подряд ревнует его супруга.

К слову, приличный вполне для своего возраста мужчина. Моложавый, симпатичный.

– Она ее учительницы бывшая, – снова за Алину ответила его жена.

– А-а, учительница… – протянул он и задумался ненадолго. Потом решительно оттеснил жену от дверного косяка и приглашающе махнул рукой внутрь квартиры. – Входите, раз так.

Алина в комнату войти отказалась. Осталась стоять в тесном коридорчике.

– У меня к вам всего два вопроса, ни к чему мне проходить, беспокоить вас, – она снова улыбнулась, и снова вышло жалко.

– Да, да, говорите, – закивал Егор Иванович, откладывая газету на тумбу у зеркала. – Рады будем помочь, если сможем.

– Чего ей помогать-то? – недобро покосилась на обоих Ирина Васильевна. – У нее в друзьях полицай ходит! Небось уж расстарался!

– Ты и говорить с ним не стала, если мне не изменяет память, – поджал губы хозяин квартиры. – И со следователем не особо разговорчивой была.

– А мне нечего им сказать! Я за ней не слежу! – огрызнулась Ирина Васильевна, раскрасневшись от гнева, и тут же, сильно пихнув мужа в бок, ушла из коридора.

Алина не знала, куда деваться от неловкости за то, что стала свидетелем и виновником супружеской перепалки. Прожив всю жизнь без мужа, она понять до сих пор не могла, как можно жить бок о бок с человеком, который раздражает и бесит, выводит из себя и которого так вот запросто можно грубо пихнуть в бок?! Это же мучение просто, а не жизнь! Все ведь должно быть чисто, красиво, нежно и тихо, разве не так?

– Вы меня простите великодушно, – приложила она руку с зажатыми в ней перчатками к груди. – Просто все родственники Оли в панике, звонят мне со слезами. Никому свидания с ней не дают.

Она чуть не брякнула, что и Геральду тоже в этом было отказано. Вовремя спохватилась.

– Я понял, – кивнул с понимающей улыбкой Егор Иванович, он очень мило улыбался, к слову. – Так что вы хотели узнать?

– Ага… – Она поняла, что человек готов к контакту. И тут же принялась вспоминать, с чего должна была начать опрос. – Тут такое дело… Оля, уходя со службы в один прекрасный день, повздорила со своей соперницей. То есть с той самой женщиной, которую ее нечистоплотный в моральном плане супруг посмел привести к себе домой. Они повздорили и… И Оля уехала домой. А на следующий день эту женщину находят в ее доме с пробитой головой.

– И что вы хотите от нас?! – выскочила из комнаты Ирина Васильевна, успевшая переодеться в спортивный костюм.

Лучше бы она этого не делала, тут же решила про себя Алина. Стала еще толще и еще некрасивее. Не в пример своему поджарому супругу.

– Мне хотелось бы узнать, выходила той ночью Оля из дома или нет? И слышали ли вы, когда она вернулась со службы? – Алина назвала число, предшествующее ночи трагедии, которое ей сообщил Геральд.

– Да знаем мы, когда это случилось! – махнула на нее рукой Ирина Васильевна. – Были тут из полиции, спрашивали.

– Да, да, вы сказали, что не знаете и не слышали, – робко улыбнулась Алина, все больше ненавидя себя за подобострастие.

Все ради Геры, все ради него. Оля-то все равно не оценила бы ее стараний. Или оценила бы?

– Так что же вы хотите, раз мы ничего не видели и не слышали?! – Ирина Васильевна воинственно подбоченилась, с трудом определив линию собственной талии.

– Я хочу, чтобы вы постарались вспомнить, – с нажимом произнесла Алина и вытерла перчатками вспотевший лоб. – Ведь слышно же, когда соседняя дверь хлопает, слышно?

Супруги стремительно переглянулись. Егор Иванович свел брови, а Ирина Васильевна досадливо чертыхнулась.

Алина насторожилась. Она проработала педагогом не один десяток лет, детскую душу читала безошибочно. Взрослых угадывать не пыталась, но считала, что подросший человек в своих привычках и пристрастиях мало чем отличался от себя самого лет, скажем, десять назад. То есть она справедливо полагала, что способна распознать и взрослую душу, раз она такой хороший психолог. И сейчас она угадала точно, что эти двое что-то знают, но говорить не хотят. Никому!

Потому и следователю ничего внятного не сказали. Потому и Геру послали куда подальше.

– Ирина Васильевна, Егор Иванович. – Алина глянула на них как можно проникновеннее. – Вы ведь многое можете. Вы можете ей помочь! От вас зависит ее судьба!

– От нас зависит! – фыркнула Ирина Васильевна. – Что-то она у нас разрешения и совета не спрашивала, когда мужа с любовницей по квартире гоняла! Такой грохот устроила! А потом посиделки на троих организовали. Она, мент этот ее и Люська, шалава, что под ней живет. Нашла себе компанию! Мы-то ей не друзья! Чего ей мы-то!

– Ира, перестань, – ее супруг досадливо поморщился, виновато из-за ее спины улыбнулся Алине. – Она же приходила к нам, помнишь?