Харлан Кобен - Один неверный шаг

Майрон судорожно сжал в кармане сотовый и снова посмотрел на Тайлза. Тот по-прежнему старался не встречаться с ним глазами.

Неожиданно Майрону вспомнилась кровь на футболке, найденной в шкафчике Хораса Слотера. Копы не знали об этом, не могли знать…

— Она хочет видеть отца, — пробормотал Майрон.

Полицейские как по команде повернулись в его сторону.

— Что вы сказали?

— Я сказал, что она хочет видеть тело своего отца Хораса Слотера.

— Ну, такой необходимости нет, — произнесла Маклафлин. — Мы уже идентифицировали труп благодаря отпечаткам пальцев. Зачем девочке снова…

— Вы что — отказываете мисс Слотер в праве увидеть в последний раз своего родителя?

Маклафлин малость сбавила обороты.

— Разумеется, нет. И если вы действительно хотите этого, Брэнда…

— Она хочет именно этого.

— В данный момент я разговариваю с Брэндой…

— Я — ее адвокат, детектив Маклафлин. Поговорите со мной.

Маклафлин ничего не сказала, покачала головой и повернулась к Тайлзу. Тот пожал плечами.

— Хорошо, — произнесла наконец Маклафлин. — Мы отвезем вас к нему.

Офис судмедэксперта округа Берген напоминал здание начальной школы. Одноэтажное строение из красного кирпича, состоявшее, казалось, из одних прямых углов, было возведено без малейшего проблеска творческой мысли или какой-либо архитектурной фантазии. С другой стороны, что можно требовать от морга? В зале ожидания рядами стояли пластиковые стулья, не более комфортабельные, чем чугунные доски. Майрону уже приходилось бывать здесь — вскоре после убийства отца Джессики. Что и говорить, не самые приятные воспоминания.

— Думаю, теперь мы можем пройти к телу, — сказала Маклафлин, перемолвившись с кем-то парой слов.

Пока они шли по коридору, Брэнда жалась к Майрону. Он обнимал ее за талию, поддерживая в прямом и переносном смысле, и его прикосновения, похоже, приносили ей некоторое успокоение. Майрон, касаясь Брэнды, тоже чувствовал себя более комфортно, хотя считал, что при данных обстоятельствах подобного быть не должно. Как-то это неправильно, не ко времени…

Пройдя по коридору, они вошли в комнату, сверкавшую металлом и кафелем. Там не было практически никакой мебели. Все необходимое оборудование, накрытое белыми простынями, находилось в противоположном конце помещения. В центре комнаты стоял стол на колесиках, тоже накрытый простынями. Майрон сразу заметил под ними очертания большого и сильного мужского тела.

Прежде чем подойти к закрытой простынями каталке, они некоторое время топтались в дверях. Потом, когда все приблизились к столу, мужчина в белом халате, которого Майрон принял за судмедэксперта или его ассистента, без малейшей помпы или торжественности стянул ткань с тела.

В первый момент Майрону показалось, что копы ошиблись и неверно идентифицировали труп. Впрочем, эта мысль основывалась всего лишь на эфемерной, ничем не подтвержденной надежде, и Майрон это отлично знал. А еще он знал, что подобная мысль, вероятно, приходит в голову каждому человеку, которого приводят в прозекторскую для опознания тела, хотя посетитель почти всегда заранее знает правду. Просто человеку свойственно рассчитывать на чудо, так что ничего неестественного или болезненного в этом нет.

Увы, и на этот раз никакой ошибки не произошло.

Глаза Брэнды наполнились слезами. Она опустила голову, горестно скривила рот и, протянув руку, провела пальцами по неподвижной холодной щеке.

— Достаточно, — сказала Маклафлин.

Мужчина в белом халате начал было закрывать тело простыней, но Майрон взял его за руку и остановил. Потом опустил голову и всмотрелся в останки старого друга. Его глаза жгли слезы, но он усилием воли прогнал их и заставил себя успокоиться. Не время плакать. Ведь он приехал сюда совсем с другой целью.

— Пулевое ранение, — произнес он внезапно охрипшим голосом, — находится на затылке, не так ли?

Судмедэксперт посмотрел на Маклафлин. Та кивнула.

— Да, — сказал человек в белом халате. — Я малость его подчистил, когда узнал о вашем приезде.

Майрон указал на правую щеку Хораса.

— А это что такое?

Судмедэксперт отреагировал на вопрос довольно нервно.

— У меня не было времени тщательно исследовать тело.

— Я спросил вас не о результатах анализов, доктор. Я задал вопрос относительно вот этого.

— Я вас понял. Но не хочу делать преждевременные выводы, пока не закончу аутопсию.

— Зато я могу сказать, что это такое, прямо сейчас. Это синяк, доктор, — заявил Майрон. — Иначе говоря, кровоподтек. И получен он еще при жизни жертвы. Это видно по цвету и степени синюшности. — Майрон понятия не имел, так ли это, но продолжал с апломбом развивать свою мысль. — Кроме того, у этого человека сломан нос. И это видно без всякой аутопсии, не так ли, доктор?

— Не отвечайте ему, — сказала Маклафлин.

— Нет необходимости. И так все ясно. — Майрон взял Брэнду за руку и повел прочь от мертвой телесной оболочки, бывшей некогда ее отцом. — Отличная попытка, Маклафлин. Только дело, увы, не выгорело. Вызовите нам такси. Мы больше не скажем вам ни единого слова.

Когда они оказались на улице в полном одиночестве, Брэнда сказала:

— Может, просветите меня относительно того, что все это значит?

— Они пытались вас надуть.

— Каким образом?

— Предположим, ради остроты спора, что вы действительно убили своего отца, и полиция стала вас допрашивать. Вы, ясное дело, нервничаете. И тут они неожиданно предлагают вам отличный выход из положения.

— Вы имеете в виду самозащиту?

— Именно. То есть оправдываемое убийство. Кроме того, они делают вид, что находятся на вашей стороне и понимают вас. Вы как убийца ухватились бы за подобное предложение, не так ли?

— Если бы убила я, то, вероятно, ухватилась бы.

— Но вы ведь поняли, что Маклафлин и Тайлз знали о синяках?

— И что из этого следует?

— А то, что если вы застрелили своего отца в целях самообороны, почему, спрашивается, он до этого был избит?

— Я не понимаю, о чем вы…

— Между тем все ясно как день. Они из кожи вон лезут, чтобы заставить вас признать свою вину. Предположим, вы следуете за ниточкой, которую они вложили вам в руки, и рассказываете всем и каждому, что он напал на вас и вы были вынуждены в него выстрелить. Но проблема заключается в том, что если все так и было, то откуда на лице у жертвы взялись синяки и кровоподтеки? Иными словами, Маклафлин и Тайлз после вашего признания неожиданно предъявляют новые свидетельства, противоречащие вашей версии событий. И с чем вы тогда остаетесь? С собственным признанием, которое уже нельзя забрать назад. Между тем они, обладая новыми свидетельствами в виде кровоподтеков, элементарно доказывают, что никакой самообороны не было и в помине. И вы в ловушке, куда загнали себя сами.