Харлан Кобен - Один неверный шаг

Они проехали по дороге номер четыре, после чего перебрались на шоссе номер семнадцать, которое вело к Махваху. Хороший пригород. Практически на границе с Нью-Йорком. Детективы припарковались на задней парковке местного муниципального здания, поскольку вход в участок находился на заднем дворе. Когда все вышли из машины, копы отвели Брэнду и Майрона в комнату для допросов. Там стояли металлический стол с привинченными к полу ножками и четыре стула. Ярких люминесцентных ламп не было, зато полстены занимало зеркало. Но лишь полный болван, никогда в жизни не смотревший по телевизору детективные фильмы, мог предположить, что это обычное «одностороннее» зеркало. Майрон часто задавался вопросом, неужели эта штука до сих пор вводит кого-то в заблуждение. Даже в том случае, если вы не смотрите детективы, у вас обязательно должен возникнуть вопрос, какого дьявола в полицейской комнате для допросов вешают зеркало на полстены. Не из тщеславия же, в самом деле?

Полицейские удалились, оставив Брэнду и Майрона в одиночестве.

— Что вы обо всем этом думаете? — спросила Брэнда.

Майрон пожал плечами. Кое-какие мысли на этот счет у него, разумеется, были, но заниматься спекуляциями, да еще на ранней стадии развития событий, он считал бессмысленным. Они и так скоро обо всем узнают. Однако миновало десять минут, а в комнату для допросов так никто и не пришел. Дурной знак, подумал Майрон. Прошло еще пять минут, но в их положении ничего не переменилось. Тогда Майрон решил прибегнуть к элементарному блефу.

— Пойдемте отсюда, — сказал он.

— Что значит «пойдемте»?

— А то и значит, что мы не обязаны сидеть здесь до скончания веков. Пойдемте!

Словно по мановению волшебной палочки дверь отворилась, и в комнату вошли мужчина и женщина. Мужчина был высок, мощен, волосат, с бочкообразным торсом и торчавшими из носа и ушей пучками растительности, похожими на кисточки. Волосы у него на голове начинали расти сразу над бровями, так что провести между ними демаркационную линию было не так-то просто, а над верхней губой красовались огромные усы такой устрашающей густоты и толщины, что по сравнению с ними усы Тедди Рузвельта казались жалкими редкими ресничками. Интересно, что брюки у него на животе так сильно натягивались, что невольно возникало опасение за их сохранность, зато сзади, в связи с почти полным отсутствием ягодиц, висели пустым мешочком. Рубашку он носил на удивление узкую, и воротничок, казалось, душил его. Закатанные до локтей рукава обнажали предплечья толщиной с турникет. Физиономия у полицейского была красная и очень злая.

Если бы в полиции существовала ведомость на сотрудников в плане их воздействия на задержанных, то мужчина определенно числился бы в ней в графе «плохие» копы. Даже, пожалуй, «очень плохие».

Зато особа женского пола наверняка занимала бы в этой ведомости одну из верхних строк. Это была блондинка, слегка за тридцать, с розовыми щечками и веснушчатым носиком. Она носила прямую серую юбку с полицейским жетоном на поясе, белую блузку с воротником-стоечкой и обладала удивительно аккуратной, здоровой и располагающей внешностью. Майрон подумал, что если бы ему предложили в ресторане отбивную из плоти этой женщины, то в меню обязательно стояла бы пометка: «Животное вспоено парным молоком».

Женщина окинула их взглядом и широко улыбнулась:

— Извините, что заставила вас ждать. — У нее все было на высшем уровне, в том числе и зубы. — Меня зовут детектив Морин Маклафлин. Я следователь при офисе прокурора округа Берген. А это, — тут она указала на мужчину, — детектив Дэн Тайлз. Он работает в полицейском управлении Махваха.

Тайлз никак не прокомментировал ее слова. Лишь скрестил на груди руки и посмотрел на Майрона как на бродягу, собравшегося помочиться в его саду. Майрон, в свою очередь, посмотрел на Тайлза.

— Тайлз… — протянул он. — Кажется, у меня в ванной комнате кафельная плитка с таким же названием.

Маклафлин продолжала улыбаться.

— Мисс Слотер — могу я вас звать просто Брэнда?

— Да, Морин, — сказала Брэнда.

— Хотела бы задать вам несколько вопросов, Брэнда, если вы, конечно, не возражаете…

— Из-за чего вообще весь этот шум? — спросил Майрон.

Теперь Морин Маклафлин улыбнулась и ему. В сочетании с веснушками улыбка придавала ей чрезвычайно залихватский вид.

— Могу я вас чем-нибудь угостить? Может, хотите кофе? Или предпочитаете прохладительные напитки?

Майрон поднялся с места.

— Пойдемте отсюда, Брэнда…

— Как же так! — воскликнула Морин. — Куда вы торопитесь? Посидите у нас еще немного. Или у вас какие-нибудь проблемы?

— Главная проблема заключается в том, что вы не говорите, зачем нас сюда привезли, — заявил Майрон. — Ну а кроме того, используете в разговорной речи словосочетание «прохладительные напитки».

Тайлз впервые за все это время подал голос.

— Скажите им, — произнес он наконец. При этом его рот практически не шевелился, лишь поднимались и опускались усы над верхней губой. Казалось, в комнате заговорил чревовещатель.

Маклафлин неожиданно поскучнела лицом.

— Ну не могу я выложить подобную новость так вот сразу. Это дурно отразится на…

— Скажите им, — повторил Тайлз.

Майрон посмотрел сначала на Тайлза, потом на Маклафлин.

— Ребята, вы долго это репетировали? — Хотя он пытался шутить, его леденило ужасное предчувствие. Он знал, что сейчас на них обрушится. Знал и боялся услышать это в реальности.

— Прошу вас, — сказала Маклафлин. Она уже не улыбалась. — Сядьте, пожалуйста.

Брэнда и Майрон молча опустились на стулья. Майрон сцепил руки и положил перед собой на стол.

Маклафлин, казалось, тщательно выбирала каждое произнесенное ею слово.

— У вас есть бойфренд, Брэнда?

— Вы что — работаете в службе знакомств? — продолжал по инерции ерничать Майрон.

Тайлз отошел от стены, подошел к столу, взял Майрона за правую руку и какое-то время тискал ее в своей огромной ладони. Потом, отпустив, точно так же с минуту тискал левую руку Майрона, после чего, с отвращением посмотрев на нее, положил на стол, словно ненужную вещь.

Майрон приложил максимум усилий к тому, чтобы скрыть овладевшее им смущение.

— Пальмовое масло, — сказал он. — Мягче мягкого.

Тайлз отошел от стола и снова скрестил на груди руки.

— Скажите им, — произнес он в третий раз.

Теперь Маклафлин смотрела только на Брэнду. Подавшись всем телом вперед и понизив голос, она произнесла:

— Ваш отец мертв, Брэнда. Мы обнаружили его тело три часа назад. Мне очень жаль, что все так случилось.

Майрон давно уже подспудно готовил себя к этому, но все равно слова детектива поразили его, как упавший с неба метеорит. У него закружилась голова, и он был вынужден ухватиться за край стола, чтобы не свалиться со стула на пол. Брэнда не произнесла ни звука. Даже выражение ее лица не изменилось, разве что слегка участилось дыхание.