Харлан Кобен - Один неверный шаг

Артур замолчал.

— А вы не пытались сдать ее в специализированное учреждение? — спросил Майрон.

Артур глотнул диетического чая со льдом, после чего принялся играть с этикеткой — то отковыривал ее, то старался приладить на место.

— Нет, — наконец произнес он. — Хотя моя семья настаивала, я так и не смог на это решиться. Пусть даже Элизабет давно не была той женщиной, которую я любил и я научился без нее обходиться. Но я не мог ее оставить, отдать в чужие руки. Это был мой крест, и я должен был его нести независимо от того, кем она стала.

Майрон кивнул, но ничего не сказал. Телевизор в салоне выключили, зато работало радио, настроенное на новостную волну. Диктор вещал: «Подарите нам двадцать две минуты вашего времени, и мы откроем для вас весь мир». Сэм читал «Пипл». Чанс время от времени оглядывался и смотрел на них, прищурив глаза.

— Я нанял сиделок, работавших посменно круглые сутки, и оставил Элизабет дома. При этом продолжал жить своей жизнью, в то время как она скользила к полной деградации и разрушению. Сейчас, в ретроспективе, я думаю, что члены моей семьи были правы. Все-таки следовало отдать ее в специализированное учреждение.

Автобус дернулся и остановился. Майрон и Артур тоже слегка дернулись вместе с ним.

— Вы, наверное, догадываетесь, что произошло потом. Элизабет стало хуже. Она находилась практически в кататоническом состоянии. Тот злой дух, который много лет назад проник ей в душу, наконец полностью завладел ею. Вы, конечно, правы в своих догадках. Ее падение не было случайным. Она сама прыгнула с балкона, причем головой вниз. Так что говорить о неудачном падении здесь не приходится. Фактически она покончила жизнь самоубийством.

Артур закрыл лицо ладонями и откинулся на спинку кресла. Пока он говорил, Майрон не спускал с него глаз. Могло статься, Артур играл — всем известно, что политики в большинстве своем прекрасные актеры. Майрон, однако, считал, что подметил в его взгляде подлинное чувство вины, скорбь и страдание. Впрочем, в таких случаях ничего нельзя гарантировать. И любой, кто утверждает, что способен распознать лжеца по глазам, обычно находится во власти самовнушения или просто откровенно заблуждается.

— Ее тело нашла Анита Слотер? — спросил Майрон.

Артур кивнул.

— Все остальное происходило в классическом духе поместья Брэдфорд. Сразу же началась, если можно так выразиться, операция по заметанию следов, кое-кто получил солидные взятки. Самоубийство как причина смерти исключалось с самого начала. Слухи о душевнобольной жене, бросившейся вниз головой с балкона, поскольку ее довел до этого жестокосердый муж, получили бы в подобной ситуации самое широкое распространение и никого не устраивали. Мы бы и Аниту Слотер исключили из этого дела, но так уж вышло, что ее имя прозвучало по полицейскому радио и кто-то из журналистов, чей приемник всегда настроен на полицейскую волну, услышал его, вследствие чего ее данные стали достоянием средств массовой информации.

В этом есть рациональное зерно, подумал Майрон, но сказал другое:

— Кажется, вы упомянули о взятках?

— Да.

— И сколько же получила Анита?

Артур прикрыл глаза.

— Анита бы денег не взяла.

— Что же она потребовала взамен?

— Ничего. Она не относилась к тому типу людей, которые пытаются нажиться на чужой беде.

— И у вас не возникло сомнений, что она будет держать рот на замке?

— Не возникло, — сказал Артур, кивнув. — Я ей доверял.

— Быть может, вы угрожали ей или намекали на что-то в этом роде?

— Никогда.

— Извините, но мне трудно в это поверить.

Артур пожал плечами.

— Она продолжала работать у меня в доме на протяжении девяти месяцев после трагедии. Надеюсь, это о чем-то говорит?

Опять эти проклятые девять месяцев. Майрон думал о том, как все это объяснить и увязать в единое целое, когда в передней части автобуса послышался шум. Чанс вскочил с места, чуть ли не бегом проследовал по проходу между креслами и остановился рядом с ними. Артур и Майрон его проигнорировали.

Помолчав пару секунд, Чанс вскричал:

— Ты сказал ему?

— Да, — ответил Артур.

Чанс резко повернулся к Майрону.

— Если хотя бы слово из того, что вы здесь услышали, станет достоянием гласности, я убью вас вот этой самой ру…

— Ш-ш-ш… — привычно пробормотал Майрон, и в этот момент его вдруг осенило.

Нечто важное все время витало в воздухе, просто это «нечто» трудно было распознать за водопадом слов. Кроме того, рассказ до определенной степени был правдив — как всякая добротно сработанная ложь. Но чего-то в этой истории все-таки не хватало.

— Вы забыли упомянуть об одной вещи, — сказал Майрон.

Артур сосредоточенно нахмурился.

— О какой же?

Майрон указал сначала на Чанса, потом на Артура.

— Кто из вас избил Аниту Слотер?

Ответом ему послужило мертвое молчание.

Майрон же продолжал развивать свою мысль:

— За несколько недель до самоубийства Элизабет кто-то напал на Аниту Слотер. В результате ее отправили в больницу Святого Варнавы, и что интересно: царапины и следы кровоподтеков у нее на лице все еще были заметны, когда ваша жена выбросилась с балкона.

Множество вещей начали вдруг происходить почти одновременно, едва он успел закончить фразу. Артур Брэдфорд слегка наклонил голову. Сэм отложил журнал «Пипл» и поднялся с места. Чанс покраснел так, что казалось, еще секунда — и его хватит апоплексический удар.

— Он слишком много знает! — гаркнул Чанс.

Артур молчал, размышляя.

Майрон понизил голос до шепота:

— Чанс?

— Что?

— У вас ширинка расстегнута.

Чанс опустил глаза. Майрон к тому времени уже успел вытащить свой «тридцать восьмой» и с силой вдавил ствол в паховую область брата кандидата в губернаторы. Чанс подался было назад, но Майрон продолжал держать цель на мушке. Сэм выхватил пистолет и направил на Майрона.

— Скажите Сэму, чтобы сел в кресло, — сказал Майрон. — В противном случае у вас никогда не будет проблем с введением катетера.

Все замерли. Получилось нечто вроде живой картины. Сэм наставлял пистолет на Майрона. Майрон держал под прицелом паховую область Чанса. Артур по-прежнему сидел молча, погруженный в свои мысли.

Неожиданно Чанс мелко-мелко задрожал.

— Смотрите, не написайте на мой револьвер, Чанс. — Что и говорить, слова не мальчика, но мужа. Но, честно говоря, Майрону все это не нравилось. Он знал людей вроде Сэма и совершенно не исключал того, что костлявый может пойти на риск и нажать на спуск.

— Нет никакой нужды размахивать пушкой, — наконец сказал Артур. — Никто вам здесь ничего плохого не сделает.

— Умеете же вы уговаривать! После ваших слов мне сразу полегчало.

— Скажу по-простому: вы для меня важнее живой, чем мертвый. В противном случае Сэм уже прострелил бы вам голову. Все ясно?