Владимир Колычев - Где правда, брат?

— А я должен был его завалить?

— Ну, Степа же к тебе пошел…

— Степа?

— Ну да, Варькин брат.

Феликс досадливо усмехнулся. Мало ему печалей, так еще и геморрой прорезался. А ведь он не исключал, что Степа объявит ему войну из-за своей сестры. Не исключал, но все-таки надеялся избежать этой проблемы. Что ж, он примет и этот вызов. И с бакланом этим рассчитается, и Варваре мозги вправит — возможно, через выстрел в голову.

— И где он?

— Так это, к тебе пошел.

— А как он адрес узнал?

Лексус громко вздохнул. Именно про то и рассказывал, как Степа выпытывал адрес. И он своего бригадира сдал, и Гончий.

— Молитвы какие-нибудь знаешь? — стараясь сдерживать злость, спросил Феликс.

Он должен был взять себя в руки. Злость — это признак слабости, по-настоящему сильный человек должен подавлять противника холодным презрением и тяжелым осуждающим взглядом.

— Молитвы? Зачем? — скривился от жалости к себе Лексус.

Он понял все с полуслова. Да, смертный приговор — это, как минимум, страшно.

— Почитай что-нибудь, — с приговором во взгляде спокойно сказал Феликс. — Я сейчас подойду, причащу тебя. И глаза тебе закрою… А как ты думал?

Он отправился в спальню, закрыл за собой дверь, расклеил Гончему рот. И посмотрел на него с укором и непониманием.

— Зачем ты меня сдал?

— Я не хотел… — Гончий крепко зажмурился, как будто для того, чтобы сдержать слезы.

— Но ведь сдал.

— Прости!

— Ну, в принципе, Злой — наш босс, ему «стучать» не западло, — вроде как мудро рассудил Феликс.

— Злой?! При чем здесь Злой? — удивленно посмотрел на него Гончий.

— Как это «при чем»? Ты сказал ему, что я с бабой у вас на хате пропадал. А когда я отбой вам дал, ты ему позвонил, сказал, что я домой еду.

— Я ему позвонил?

— А разве нет? Ты же меня сдал, ты сам в этом признался.

— Злому сдал?

— А кому?

— Ну, Степа здесь был.

— Так ты еще и ему меня сдал?

— Почему «и ему»? — с упором на соединительный союз спросил Гончий.

— Потому что сначала ты Злому меня сдал, а потом Степе.

— Я не сдавал тебя Злому!

— Ты думаешь, я тебе поверю? Нет, не поверю. Потому что логики не вижу. Свою логику вижу, а твою нет. Вот сам посуди, как ты мог устоять перед Злым, если сдался Степе? Если тебя какой-то поц сломал, то для Злого это как два пальца об асфальт.

— Так Злой меня не ломал.

— Что, не подъезжал к тебе, не предлагал «стучать»?

— Нет. — Гончий смотрел Феликсу в глаза прямо, всем своим видом показывая, что не врет он.

— И ты не «стучал»?

— Нет, мамой клянусь!

— А как тогда Злой узнал, что я с Варькой здесь зависал?

— Не знаю. Я никому не говорил.

— А сам где зависал?

— Ну, ты же знаешь, что у Веника…

— Может, он стуканул?

— Я не знаю, а наговаривать не буду.

— Может, Лексус?

— Не видел, не слышал…

— Ну, хорошо.

Феликс вернулся к Лексусу, закрыв за собой дверь, сел в кресло, достал сигарету, закурил. Пистолет положил на столик. Дескать, сейчас перекурит и приступит к исполнению приговора.

— Братан, прости! Бес попутал!

— И тебя бес попутал, и Гончего, — с упреком в голосе задумчиво проговорил Феликс. — Но ты первый меня сдал. Поэтому я дал Гончему шанс. Он должен был тебя пристрелить, но отказался. Друг ты ему, говорит. Что ж, его шанс перешел к тебе. Казнишь Гончего, и я отпущу тебе все грехи. Живым отсюда уйдешь, обещаю.

— Казнить Гончего?! — потрясенно посмотрел на него Лексус.

— А что, слабо?

— Ну, он мой друг… Я не могу…

— Не друг он тебе! Он Злому на меня «стучал», как он может быть тебе другом?

— Это не он…

— Не он?

— Ну, не знаю… — спохватился Лексус. — А если не знаю, то не могу его кончить…

— Точно?

— Не могу!

— Молитвы все прочел?

— Э-э… Не надо, брат!

— Надо, Леша, надо…

Феликс передернул затвор и приставил ствол к его лбу. И курок взвел для большего устрашения.

— Последний раз спрашиваю, Гончего валить будешь?

— Не-ет! — зажмурив глаза, простонал парень.

— Респект! — Феликс крутнул пистолет на пальце и ловко вправил в кобуру под курткой.

Лексус открыл глаза. Младенец, выползая из чрева матери, не понимает сути происходящего, и поэтому нет радости в его глазах. А Лексус рождался заново в здравом уме, потому смотрел на Феликса с безумным восторгом. Только радость эта была преждевременной.

— Все правильно, пацан, друзей «мочить» нельзя, — покровительственно усмехнулся Феликс. — Друг — это святое. Прошел ты проверку, поэтому я тебя прощаю. И то, что Степе меня сдал, и то, что Злому на меня «стучал»…

— Злому на тебя «стучал»? — растерялся Лексус.

— Ну, ты же сказал, что это не Гончий, значит, знаешь, кто это. Кто «стучал», Леша?

Лексус тяжко вздохнул и отвернул в сторону голову.

— Что, признаешь свою вину?

— Злой кого угодно уговорит…

— Ты ему сказал, что я с Варькой здесь зависал?

— Да, я.

— И что я сегодня домой еду, тоже сказал?

— Да нет, не говорил.

— А как он узнал?

— Не знаю.

— И где я живу, тоже ты ему сказал?

— А что здесь такого?

— Предатель ты, Лексус. Гнусный и подлый иуда, — скривился от омерзения Феликс. — Таких, как ты, не стрелять, таких вешать надо. За ребро вешать, как баранью тушу, а потом кишки выпускать. Висишь, как падла, кишки наружу, а смерть не приходит. Ты уже молишь о ней, а ее все нет и нет… Хочешь узнать, как это бывает?

— Не надо! — с ужасом смотрел на него предатель.

— Чем тебя взял Злой? Скажешь правду, умрешь быстро. Нет — кишки выпущу…

— Косяк за мной был.

— Какой?

— Ну, я из зоны откинулся, в Питер вернулся, а там с Коляном познакомился. Нормальный пацан был, отвечаю, без всяких там заморочек. Мы баб с ним снимали, никаких проблем…

— Короче!

— Колян «петухом» в зоне был. А я не знал! Его Злой случайно увидел, ну, его не тронул, а меня к себе подозвал. Кто такой, чем по жизни занимаюсь, все такое. Знаешь, спрашивает, с кем кентуешься? К себе взял…

— Зачем он тебя к себе взял, если ты зашкваренный?

Не должен нормальный пацан с лагерным «петухом» водиться, за руку с ним здороваться, обниматься, есть за одним столом. Если такое было, то такой пацан считается опоганенным, прокаженным.

— Ну, ты же знаешь…

— Что я знаю? То, что ты лоб здоровый?

Как ни крути, а Лексус — ценный кадр. И смотрится внушительно, и в рукопашном бою далеко не последний, а еще стреляет отлично. Ему человека «замочить», что в салат плюнуть…

— Ну, я в зоне у «смотрящего» бойцом был…

— Зашкваренный ты, тебя к нормальным людям подпускать нельзя. А тебя Злой ко мне подсадил, чтобы ты ему «стучал». Он тебя потому и взял к себе. Косяк за тобой, поэтому ты «стучал». Или нет?

— Да.

— И не только ему, ты еще и какому-то «левому» меня сдал. И что мне с тобой теперь делать? — Феликс в раздумье цокнул языком.