Майкл Коннелли - Пятый свидетель

— Договорились, но повторяю вам еще раз: я ни при каких обстоятельствах не признаю своей вины ни в чем, чего я не совершала. Пока они пытаются сделать виновной меня, где-то на свободе бродит настоящий убийца. Прошлой ночью я глаз не сомкнула в этом жутком месте. Всю ночь думала о сыне… Ведь если я признаюсь в чем-нибудь, чего не делала, то никогда не смогу посмотреть ему в глаза.

Я уж было испугался, что сейчас она откроет свой водопроводный кран, но Лайза вдруг замолчала.

— Я вас очень хорошо понимаю, — мягко сказал я. — А теперь вернемся к тому вопросу, который я хотел вам задать, — о вашем муже.

— Зачем?

Я моментально заметил, как поднялись оградительные флажки: мы пересекали границу опасной территории.

— Затем что он — один из тех самых неподвязанных концов. Когда вы в последний раз что-нибудь от него слышали? Вдруг он внезапно объявится в разгар процесса и создаст нам проблему? Не может ли он согласиться свидетельствовать против вас или, например, сообщить суду о каких-нибудь предыдущих актах мести с вашей стороны? Мы обязаны знать все, Лайза. Материализуется ли что-то из наших знаний — не важно. Но если угроза существует, мы должны знать о ней заранее.

— А я думала, что один супруг не может давать показания против другого.

— У супруга есть право не свидетельствовать против своего партнера, и этим правом он может воспользоваться, но существует некая «серая зона», особенно в вашем случае, поскольку вы больше не живете вместе. Так что я хочу подвязать этот свободный конец. Вы можете хотя бы предположить, где ваш муж сейчас?

Мои разъяснения не были безупречны с точки зрения закона, но мне нужно было найти ее мужа, чтобы выяснить динамику развития их супружеских отношений и как это может или не может сказаться на ее защите. Расставшиеся супруги — темная карта. Можно предотвратить их свидетельство против супруга в суде, но предотвратить их сотрудничество с обвинением за пределами зала суда невозможно.

— Не имею ни малейшего представления, — ответила Лайза. — Но думаю, рано или поздно он объявится.

— Почему?

Лайза развела руками, словно показывая, что ответ очень прост:

— Запахнет деньгами. Если там, где он находится, есть телевидение или газеты и он в курсе того, что происходит, он непременно объявится. Можете не сомневаться.

Ответ показался странным — как будто прежде ее муж зарекомендовал себя искателем дармовых денег. Между тем, насколько я знал, если даже так и было, то тратил он из этих денег ничтожно мало.

— Вы говорили, что он превысил лимит по вашей кредитной карточке где-то в Мексике.

— Правильно. В Розарио-Бич. Он снял сорок четыре сотни и таким образом превысил лимит. Мне пришлось заблокировать карточку, а она была единственной, которая у нас оставалась. Но я не сообразила в тот момент, что, блокируя ее, исключаю возможность выследить мужа. Так что ответ — я не знаю, где он теперь.

Циско откашлялся и вступил в разговор:

— Как насчет контактов: телефонных звонков, имейлов, посланий?

— Сначала было несколько имейлов. Потом — ничего, пока он не позвонил в день рождения сына. Это было полтора месяца назад.

— Ваш сын не спросил у него, где он находится?

Лайза запнулась, потом сказала — нет. Лгунья она была никудышная. Я не сомневался, что она что-то скрыла, и сказал:

— Лайза, в чем дело?

Она помолчала немного и сдалась:

— Вы все подумаете, что я плохая мать, но я не разрешила ему поговорить с Тайлером. Мы поссорились, и я просто… повесила трубку. Потом мне было стыдно, но отзвонить ему я не смогла, потому что его номер не идентифицировался.

— Но у него же есть мобильный? — спросил я.

— Нет. Был когда-то, но этого номера, как сообщает автомат, уже не существует. Тот же телефон, с которого он звонил, то ли был чужой, то ли он купил новый, но номер на экране не отразился.

— Вероятно, одноразовый аппарат, — сказал Циско. — Такие продают в каждом универсаме.

Я кивнул. История супружеского разрыва всех повергла в уныние. Наконец я заговорил снова:

— Лайза, если он с вами свяжется, немедленно дайте мне знать.

— Хорошо.

Я перевел взгляд на своего сыщика и безмолвно передал ему послание: проверить все, что можно, насчет Лайзиного мужа-беглеца. Я не желал, чтобы он вдруг возник на суде в самый неподходящий момент.

Циско принял к сведению и утвердительно кивнул.

— Еще несколько вопросов, Лайза, и у нас будет кое-что, с чего можно начинать.

— Спрашивайте.

— Во время вчерашнего обыска в вашем доме полиция изъяла еще несколько вещей, о которых мы пока не говорили. Одна из них — то, что они назвали дневником. Вы знаете, о чем речь?

— Да. Я писала книгу. Книгу моих странствий.

— Ваших странствий?

— Да, странствий в поисках себя. Что я делала, чтобы помочь людям бороться за свои дома.

— Хорошо, значит, это дневник, описывающий ваши протестные акции и тому подобное?

— Правильно.

— Вы не помните, упоминали ли вы в нем когда-нибудь Митчелла Бондуранта?

Она опустила глаза, словно пыталась вспомнить.

— Не думаю. Но могла. Могла написать, что он — тот самый человек, который стоит за всем.

— Но ничего о том, чтобы насолить ему?

— Нет, ничего подобного. И я не причинила ему никакого вреда! Я этого не делала!

— Я вас не о том спрашиваю, Лайза. Я пытаюсь вычислить, что у них есть против вас. Значит, вы уверены, что этот дневник не доставит нам проблем?

— Не доставит. В нем нет ничего плохого.

— Ладно, отлично.

Я обвел взглядом членов своей команды. Из-за словесной перепалки с Лайзой я забыл следующий вопрос. Циско подсказал:

— Свидетельница.

— Да, правильно. Лайза, вчера утром во время убийства находились ли вы где-нибудь поблизости от здания «Уэстленд нэшнл» в Шерман-Оукс?

Она ответила не сразу, и это насторожило меня: кажется, здесь проблема была.

— Лайза?

— Мой сын учится в школе, которая расположена в Шерман-Оукс. Когда я отвожу его туда по утрам, то проезжаю мимо этого здания.

— Это нормально. Значит, и вчера вы проезжали мимо. В какое время?

— Ну, около семи сорока пяти.

— Это когда вы везли его в школу?

— Да.

— А что было после того, как вы его высадили? Обратно вы ездите той же дорогой?

— Чаще всего да.

— А вчера? Мы говорим о вчерашнем дне. На обратном пути вы тоже проезжали мимо банка?

— Думаю, да.

— Что значит «думаю»? Вы не помните?

— Нет, помню. Я поехала по Вентуре до Ван-Нуйса, а там свернула на автостраду.

— Вы поехали обратно сразу после того, как высадили Тайлера, или делали что-то еще?

— Я остановилась, чтобы взять кофе, а потом поехала домой. Тогда я и проезжала мимо.

— В какое время это было?

— Точно не знаю. Я не смотрела на часы. Наверное, где-то в половине девятого.