Майкл Коннелли - Пятый свидетель

— Ваша честь, мой офис получил по почте конверт без указания имени и адреса отправителя, в котором содержалась копия федерального целевого письма, адресованного Луису Оппарицио, представляющему АЛОФТ. В письме сообщалось, что он и его компания являются объектами расследования в связи с мошеннической практикой продажи домов, проводимой от имени банков, являющихся клиентами компании.

Я поднял над головой письмо и конверт.

— Вот это письмо. Оно датировано двумя неделями ранее совершения убийства и всего восемью днями позднее письма Бондуранта с выражением недовольства в адрес Оппарицио.

— И когда же вы получили это, как вы утверждаете, анонимное письмо? — спросила Фриман голосом, исполненным скепсиса.

— Оно появилось в моем абонентском почтовом ящике вчера, но было вскрыто только поздно вечером. Если советник мне не верит, можно позвать моего офис-менеджера и задать ей любые вопросы, какие пожелаете. Именно она забирает почту из ящика.

— Дайте-ка мне взглянуть на него, — потребовал судья.

Я вручил Перри письмо с конвертом. Фриман подошла поближе, чтобы тоже видеть его. Письмо было коротким, и судья вскоре вернул мне его, не спросив Фриман, успела ли она его прочесть.

— Вам следовало заявить об этом сегодня утром, — сказал судья. — И уж как минимум вы должны были снабдить копией советника противной стороны и поставить ее в известность о том, что собираетесь использовать его.

— Судья, я бы так и сделал, но это же, как видите, фотокопия, и пришла она по почте. Мне доводилось и прежде сталкиваться с фальшивками — думаю, всем нам доводилось. Я был обязан проверить подлинность документа и, прежде чем сообщать о нем кому-либо, сам получить подтверждение его легитимности. Подтверждение было получено менее часа назад, во время перерыва.

— И каков же источник вашего подтверждения? — опередив судью, спросила Фриман.

— Подробности мне неизвестны. Мой дознаватель просто сообщил мне, что федералы удостоверили его подлинность. Если хотите узнать детали, могу вызвать и своего дознавателя.

— В этом нет необходимости, так как, не сомневаюсь, мисс Фриман захочет сама об этом должным образом позаботиться. Но впервые поднимать такой вопрос в ходе перекрестного допроса — это ни в какие ворота не лезет, мистер Холлер. Вам следовало утром оповестить суд о том, что вы получили по почте нечто, что находится сейчас на стадии проверки, после чего вы планируете представить это нечто суду. А вы совершенно неожиданно ошарашили обвинение и суд.

— Прошу извинить меня, ваша честь. В мои намерения не входило нарушать правила. Просто я считал это вполне допустимым исходя из того, как штат подобным же образом ошарашил меня к настоящему времени по меньшей мере дважды.

Перри окинул меня суровым взглядом, однако я знал, что суть он уловил. В конце концов, он был, на мой взгляд, справедливым судьей, и я верил, что он будет действовать соответственно, поскольку понимает, что письмо подлинное и жизненно важное для защиты. Объективная справедливость требовала того, чтобы мне разрешили его использовать. Фриман прочла во взгляде судьи то же, что и я, и попыталась перехватить инициативу:

— Ваша честь, уже четверть пятого. Я прошу суд отложить продолжение заседания до завтра, чтобы сторона обвинения могла переварить этот новый материал и соответствующим образом подготовиться.

Перри покачал головой.

— Я не люблю терять рабочее время, — сказал он.

— Я тоже, судья, — подхватила Фриман, — но, как вы сами только что справедливо заметили, я ошарашена. Советник должен был ознакомить нас со своей информацией еще утром. Вы не можете позволить ему просто продолжить допрос, не дав обвинению возможности подготовиться, провести собственную проверку и должным образом обдумать дело в свете полученной информации. Речь идет всего о сорока пяти минутах, судья. Безусловно, штат имеет право рассчитывать на них.

Судья взглядом велел мне высказать свои соображения. Я широко развел руки:

— Мне все равно, судья. Можно предоставить обвинению сколько угодно времени, от этого факт, что Оппарицио был и находится под федеральным следствием за свои махинации с «Уэстлендом» в числе прочих банков, не изменится. А это значит, что убитый был потенциальным свидетелем против него — письмо, которое мы представили ранее, не оставляет в том сомнений. Полиция и обвинение полностью проигнорировали этот аспект дела, и теперь мисс Фриман хочет переложить на принесшего дурную весть гонца вину за поверхностность своего следст…

— Довольно, мистер Холлер, мы здесь не перед присяжными, — перебил меня Перри. — Вашу мысль я понял. Я закрою заседание на сегодня, но завтра мы начнем ровно в девять. Я жду, что обе стороны будут готовы, и отныне никаких отсрочек не потерплю.

— Благодарю, ваша честь, — сказала Фриман.

— Возвращаемся, — сказал судья.

И мы вернулись в зал.

Моя клиентка не отставала от меня, когда мы покидали здание суда. Она хотела знать, что еще я знаю о федеральном расследовании. Герб Дэл тащился за нами, как хвост воздушного змея. Мне было неловко разговаривать в присутствии обоих.

— Послушайте, Лайза, я еще не знаю, что все это значит. И это одна из причин, по которой судья досрочно закрыл сегодняшнее заседание: чтобы и защита, и обвинение могли поработать над этим. Вам придется просто немного подождать и позволить мне и моей команде все обмозговать.

— Но это может быть то самое, да, Микки?

— Что вы имеете в виду под «тем самым»?

— Свидетельство того, что это была не я. Это же все доказывает!

Я остановился и повернулся к ней. Она старательно искала на моем лице признаки подтверждения. Ее казалось бы неподдельное отчаяние впервые заставило меня подумать, что, быть может, ее и впрямь подставили и она не виновна в убийстве Бондуранта.

Но это было не в моих правилах — верить в невиновность.

— Послушайте, Лайза, надеюсь, это ясно продемонстрирует присяжным, что существует обоснованная альтернативная версия, с мотивом и возможностью. Но вы должны успокоиться и понять, что все это может ни о чем и не свидетельствовать. Думаю, завтра обвинение выступит с требованием не доводить этот аспект до сведения жюри. Мы должны быть готовы как к тому, чтобы отразить их атаку, так и к тому, чтобы продолжить процесс без этой альтернативной версии. Так что у меня полно работы…

— Они не могут так поступить! Это же доказательство!

— Лайза, они имеют право возражать против чего угодно. А решать будет судья. Хорошо, что он нам задолжал одно очко. На самом деле он задолжал нам даже два: за молоток и за анализ ДНК, свалившиеся с неба. Поэтому я надеюсь, что он примет правильное решение и мы сможем развить нашу альтернативную версию. Вот почему вы должны поскорее отпустить меня. Мне нужно вернуться в офис и поработать над всем этим.