Евгения Грановская - Сон с четверга на пятницу

– Слишком поздно, – проговорила та. – Тебе не отвертеться.

Звук сирен, достигнув пика, оборвался. С улицы донеслось хлопанье автомобильных дверей, людские голоса.

– Они уже идут, – сообщила Настя.

– Да, – сказала Светлана. – Я слышу.

Она подняла пистолет к своей голове.

– Светка, нет!

Настя ринулась к подруге, но не успела ничего сделать. Светлана выстрелила себе в висок.

Кабинет доктора Макарского был полон людьми, а они все прибывали и прибывали. Здесь были полицейские в форме, полицейские в штатском, фотографы, кто-то еще… Один из толпы, невысокий, морщинистый, в кожаном пиджачке, ощупал мертвую Светлану, потом посмотрел на майора Любимову и пожал плечами.

Все это время Настя сидела на стуле, закутанная в одеяло, которое кто-то набросил ей на плечи, и наблюдала за суетой отстраненным взглядом.

Потом какие-то люди вынесли мертвое тело Светланы на куске брезента. Затем Настю попросили встать и куда-то повели. После они снова оказались в кабинете, но уже в другом. Здесь уже сидел доктор Макарский, которого караулил мужчина, который показался Насте знакомым. Она напрягла память и припомнила, что его фамилия Данилов.

Потом был допрос. Голоса доносились до слуха Насти как бы сквозь толстый слой ваты.

– Что плохого в том, что я зарабатываю деньги, помогая людям? – говорил доктор Макарский, поблескивая треснувшими очками. – Что в этом плохого?

«У меня шок, – думала Настя. – Нужно сосредоточиться. Нужно попробовать сосредоточиться».

Она собрала все свои душевные силы.

«Нужно сосредоточиться».

И вдруг в голове у нее раздался мягкий щелчок, и реальность прояснилась, будто с нее сбросили дымчатую пелену. Доктор Макарский сидел на стуле, понурившись. Майор Любимова расположилась напротив, в кресле. Настя и капитан Данилов сидели на маленьком кожаном диване.

– С чего все началось? – спросила майор Любимова резким голосом.

Доктор поднял к лицу руки, скованные наручниками, и привычным жестом поправил золотые очки.

– Два года назад в нашей лаборатории был получен препарат, лечащий людей от онкологических заболеваний, – сказал он. – Мы хотели сертифицировать препарат, наладить легальное производство, но… это оказалось невозможно.

– Почему?

Доктор посмотрел на майора Любимову неприязненным взглядом.

– Вы хоть представляете, какой долгий путь должен проделать новый лекарственный препарат, чтобы попасть на прилавки аптек? Контрактно-исследовательские организации, регуляторные органы, комитеты по этике… Я уже не говорю о расходах на клинические исследования. Но дело даже не в этом. Дело в том, что наше лекарство оказалось невостребовано. Больше того – в нем увидели вред!

– Кто?

– Кто? – он усмехнулся. – Да все! Чиновники, спонсоры, фармацевтические компании… Все те, кто делает деньги на неизлечимых больных.

– И тогда вы решили продавать ваше лекарство из-под полы?

– Да. – Голос доктора зазвучал возбужденно. – Мы выбрали этот путь, хотя понимали всю его опасность! Мы хотели помочь людям!

Любимова кивнула:

– Да, вы уже об этом говорили. Сколько незарегистрированных лекарственных препаратов вы вывели на рынок?

– Шесть.

– И каждое из них имело свои побочные эффекты?

– Любое лекарство имеет побочные эффекты, – сухо проговорил Макарский. – Мы предупреждали пациентов о возможных опасностях. Мы действовали в рамках Нюрнбергского кодекса и никогда не обманывали больных.

– Только не надо строить из себя святого мученика, – вступил в разговор Стас Данилов. – Людям он помогал. Ты впаривал им незарегистрированные препараты, брал у них деньги, а потом они умирали!

– Мы помогли сотням людей, – спокойно сказал Макарский. – А смертность не превышала трех процентов. Поймите, врач никогда не сможет эффективно помочь больному, если будет следовать только одной заповеди клятвы Гиппократа – не навреди и забудет о другой – помоги.

Доктор облизнул губы и продолжил:

– В тысяча девятьсот тридцать седьмом году после испытания на простых покупателях нового противовирусного препарата сульфаниламида в США погибли сто семь детей. Это неминуемые издержки.

– Издержки, значит? – сузив глаза, уточнил Данилов.

– Спокойно, Стас, – осадила его Любимова. И снова устремила проницательный взгляд на доктора. – Что за препарат «Стиксовит»?

– Ноотроп, антидепрессант и транквилизатор, – ответил Макарский.

– Ноо… что? – не понял Стас.

Доктор глянул на него недовольным взглядом и пояснил:

– Улучшает мозговые процессы, избавляет от бессонницы, паники и депрессии. В общем, приводит мозги в порядок.

– В порядок? – Маша чуть прищурилась. – Два человека покончили жизнь самоубийством. Третью, Галину Упорову, едва удалось спасти. Это вы называете порядком?

– Мы не ожидали, что у «Стиксовита» будет такой странный побочный эффект, – сказал доктор Макарский. – Он действует на зоны мозга, отвечающие за воспоминания. С его помощью мы планировали лечить людей от амнезии, шизофрении и диссоциативных расстройств.

И тут Настя впервые за время беседы подала голос.

– Доктор… – тихо произнесла она, – вы втянули в это моего мужа. А когда его замучила совесть и он решил выйти из дела, ваши подельники убили его.

– Совесть? – Макарский усмехнулся. – Совесть здесь абсолютно ни при чем. Ваш муж просто испугался. Струсил. Он шантажировал нас. Обещал предать все огласке, если мы будем его преследовать.

– Он всего лишь хотел обезопасить свою семью.

– У каждого из нас есть семья, Настя! А ваш муж… он слишком много знал. Как бы банально это ни звучало.

На глазах у Насти выступили слезы.

– Да, он много знал. Но он не знал, что вы настолько циничны, что будете проводить эксперименты на его жене.

– Эксперименты? – Доктор Макарский посмотрел на нее удивленно. – Вы правда думаете, что я проводил на вас эксперимент?

– Да.

Он покачал головой:

– Это неправда. Вы поступили ко мне в невменяемом состоянии. Я искренне пытался помочь вам. Как друг вашего мужа…

– Не смейте называть себя его другом! – яростно воскликнула Настя.

Стас Данилов положил руку ей на плечо.

– Спокойно, – тихо проговорил он. – Не тратьте нервы на эту сволочь.

Макарский снял очки. Снова надел.

– Я… – Голос его сорвался, но он сумел взять себя в руки. – Я пытался ему помочь. Я уговаривал его не пороть горячку. Но Алексей меня не послушал.

Слезы покатились по щекам Насти.

– Пожалуй, для первого допроса достаточно, – сказала Любимова. И приказала кому-то: – Уведите задержанного!

Откуда ни возьмись появились двое полицейских в форме. Они помогли Макарскому встать и вывели его из кабинета.