Дарья Калинина - Затащи меня в Эдем

– А откуда она брала деньги на алкоголь?

– Полагаю, зарабатывала их проституцией.

– Полагаете?

– Нет, я знаю это совершенно точно, – вздохнула Калерия. – У Милы было несколько приводов в милицию. Ее задерживали за приставание к взрослым мужчинам. Мне стоило огромного труда замять эти дела и не дать слухам распространиться.

В общем, Калерия выдохнула с огромным облегчением, когда Гербария сообщила ей, что Милу переводят в другое заведение. И все же она пыталась возразить:

– Стоит ли забирать девочку в последний год обучения?

Но Гербария была настроена решительно:

– Учится она из рук вон плохо, губит тебе все показатели. Один год уже ничего не решит. Вряд ли, проваляв дурака все школьные годы, Мила спохватится и за выпускной год наверстает все упущенное.

– Но почему она так поступает? Психологи, которых ты присылала для работы с девочкой, говорят…

– Я знаю, они советуют мне открыться Миле! Дескать, это даст девочке уверенность в том, что ее любят, что она нужна. Но я не могу!

– Ты не хочешь открыть девочке правду? Не хочешь лично познакомиться с ней? Уверена, Мила может исправиться! Ей только нужен стимул, нужна цель! Она пьет, знакомится с парнями без разбора исключительно потому, что ей такая жизнь нравится. Но если бы ей дали серьезный стимул, она могла бы взять себя в руки. Ради большой цели Мила способна измениться.

Но Гербария решительно отвергла это предложение:

– Нет. Я не хочу такую дочь! Если бы Мила росла послушной или хотя бы демонстрировала какие-то способности, тогда я бы еще подумала. А так… Пусть идет по жизни выбранным ею путем. Я сделала для нее все, что могла. Больше я не хочу с ней возиться!

– И ты просто выставишь ее в большую жизнь ни с чем?

– Я подготовила документы, по которым Мила сможет получить комнату, профессию и жить самостоятельно.

– Миле комната не полагается. Она ведь не круглая сирота.

– Комнату я куплю ей сама. Но пусть думает, что получила ее от государства.

– Но почему?

– Я не хочу никаких контактов с этой девицей. Хорошего от нее ждать не приходится. Но возможно, новый город, новые впечатления помогут ей хоть немного остепениться. Но личного общения между мной и Милой не будет никогда. За эти годы дочь не раз жестоко разочаровывала меня своим поведением, я полностью умываю руки в отношении нее.

Калерию охватила тоска. Да, воспитанница причиняла ей немало хлопот, была ее постоянной головной болью, но против своей воли она привязалась к Миле и теперь боялась за девочку больше, чем когда-либо.

– Но Мила пропадет одна.

– Значит, такова ее судьба. Впрочем, если ее отец хочет… пусть он теперь носится со своим отродьем.

Слова Гербарии прозвучали настолько жестко, что даже ее подруга вздрогнула.

– Если столько лет отец девочки не проявлял к ней никакого интереса, неужели он спохватится сейчас? – робко возразила она.

В ответ она услышала от Гербарии:

– Отец Милы не отказывался от девчонки. Именно он давал мне те деньги, которые я передавала тебе. К тому же в последнее время он сильно изменился. Бросил пить, возможно, он послужит Миле хорошим примером. Я сообщу ему о том, что снимаю с себя всякую ответственность за судьбу нашей дочери. Если он захочет, пусть действует дальше сам.

– А вы знаете, кто отец Милы?

Калерия отвела глаза.

– Нет.

– Гербария мертва, – напомнила ей Алена. – Мила тоже. Полагаю, скрытность теперь ни к чему.

– Да, да, я понимаю. Но дело в том… Я не знаю имени отца девочки.

– Не знаете или не хотите нам его сказать?

– Я могу лишь предполагать.

– Уже лучше! Предполагайте!

– Как я уже говорила, Гербария регулярно интересовалась успехами дочери. Но она была не единственной, кто осведомлялся о девочке. Как раз в тот год, когда Милу должны были перевести в другое заведение, сюда приехал один мужчина. Он был в инвалидной коляске, недавно пережил серьезное ДТП, вследствие которого обезножил. И звали этого мужчину…

– Борис Степанович! – не дослушав ее, воскликнула Алена.

– Вы тоже его знаете?

– Имели удовольствие сталкиваться. Так вот кто отец Милы!

Калерия поспешно покачала головой:

– Погодите! Я этого не могу утверждать с точностью. Я лишь предполагаю, что это может быть он.

Но подругам теперь много становилось понятным. Если раньше они ломали головы, пытаясь угадать, что связывает неуправляемую Милу и Бориса Степановича, то сейчас им стало это понятно. Пережив ДТП и потеряв вследствие своей инвалидности возможность кутить и развлекаться напропалую, Борис Степанович был вынужден покончить с прежней разгульной жизнью. Но его деятельная натура требовала выхода. Мужчина ударился в религию, в благотворительность и занялся исправлением своих прежних ошибок.

Видимо, Мила стала очередным его проектом, увы, провальным.

– И что Борису Степановичу было нужно у вас?

– Как что? Он искал Милу. Сказал, что возглавляет фонд помощи трудным подросткам. Ну, а Мила как раз и была таким подростком, так что никаких подозрений у девочки не возникло.

– Они подружились?

– Миле он нравился. Я же видела Бориса Степановича всего один раз, на меня он произвел благоприятное впечатление. Но какова история их дальнейших отношений с Милой, я не знаю. Также я не думаю, чтобы он признался Миле в том, что является ее отцом. Будь это так, Мила бы не утерпела, сообщила мне это. Мы внушали девочке, что ее мать недостойна общения с ней. Но Мила мечтала найти своего отца.

– Почему же Гербария полностью не убрала из документов дочери свое имя? Если она не хотела видеться с ней, то это было логичнее всего сделать.

– Дело в том… Дело в том, что когда Мила была маленькой, у Гербарии еще оставалась надежда, что дочь исправится, станет послушной, перерастет свою склонность к хулиганству. А потом… Потом получилось так, что Гербарии пришлось уволиться из нашей структуры. И она уже не имела того влияния, чтобы внести такие серьезные исправления в документы Милы.

Калерия была достаточно откровенна с сыщицами. Но у них остался еще один вопрос, который они хотели ей задать.

– Мила ведь приезжала к вам уже после того, как устроилась в Питере?

– Несколько раз появлялась. И пару месяцев назад меня навещала. Не скажу, что я была рада ее видеть. Мила заявилась с банкой пива, держалась развязно, мне пришлось выставить ее с помощью охраны.

– Но чего она хотела?

– Я так поняла, она все-таки решила познакомиться со своей матерью. Для этого она навела справки о Гербарии, узнала, что ее мать вовсе не беспутная пьяница, как мы ей говорили, а вполне обеспеченная дама, страшно обозлилась, кричала, что мать ее ограбила, и требовала сведений о своем отце.

– И вы ей сказали про Бориса Степановича?