Галина Романова - Программа защиты любовниц

— Никак нет! — вытянулся в струну Володин, насколько ему позволяло пузцо. — Мы в дежурке были, товарищ подполковник.

— А чего там делали-то? Отмечаться, небось, зашли, чтобы свинтить снова?

Друзья промолчали, зам попал в точку.

— Короче, по подозреваемой Ильиной была разослана ориентировка, это вы знаете, так?

Мельников не знал, Володину было известно, поэтому у первого просто зубы заныли от бешенства. Как они посмели?! Как могли?! И что в той ориентировке?! Что?! Как там упоминается его Оля, как подозреваемая или как пропавшая без вести?!

На его мучительный вопрос зам ответил так, что он еле устоял на месте, еле не дал ему в морду, и не потому, что именно тот ответил, а потому, как он это сделал.

— Вы ведь знаете, что все аэропорты, вокзалы, гостиницы нашего города были снабжены ее фотографиями. Ниже прилагался текст, что эта девушка может быть причастна к совершению тяжкого преступления, — не без удовольствия изложил подполковник, наблюдая за выражением лица Мельникова со сладостным предвкушением.

Он так хотел, чтобы тот сорвался, так ждал этого и так долго. Друзья давно нарывались, частенько игнорируя его указания, докладывали напрямую наверх, обходя его своим вниманием. Спецы, мать их! Посмотрим, как теперь завоет этот умник перекачанный!

— Так вот сегодня, полчаса назад на пульт пришло сообщение. — Он тщательно скрадывал довольную улыбку, но она все же просочилась. — Девушка задержана в одном из аэропортов города, задержана при попытке вылететь за границу.

У Валеры потемнело в глазах, довольная рожа подпола превратилась в темное пятно, сливаясь по цвету с темными шторами, темными стенами и темным квадратом окна.

— Валера! Валера!

Голос друга звучал как сквозь сон, как сквозь толстый слой ваты. Потом в лицо ему плеснули ледяной водой, и он вздрогнул. Это Володин прыснул ему в лицо водой, набрав в рот из стакана.

Зрение вернулось, силы нет. Он почти висел на руке у Сашки, тот побледнел, бормоча укоризненное что-то в адрес зама.

А тот и не думал униматься.

— Группа захвата уже отправлена, так что можете не суетиться, — капал тот ядом по капле. — Кстати, Ильина была не одна.

— А с кем?! — в один голос выкрикнули друзья.

— С кем. С кем! С женихом, конечно же, с этим чертовым бизнесменом, который нам тут всю голову заморочил! То его невеста пропала, то потом дома у него оказалась, то потом из дома у него исчезла, подложив ему труп водителя. Тут нате вам, снова они вместе. И где? В аэропорту! Проходят, голубки, регистрацию на самолет, вылетающий не в Норильск, представьте себе, а за границу! В теплую, теплую страну. Так что, ребятки, этим делом можете больше не заморачиваться, оно теперь на контроле у меня!..

Кошмар, начавшийся почти месяц назад у подъезда Валерки Мельникова, и не думал заканчиваться. Оля с недоумением таращилась на железные браслеты, которые ей защелкнули на запястьях, еще не заживших окончательно, между прочим! И задавалась только одним сложным вопросом: ну когда же это все уже закончится?! Когда иссиня-черная полоса ее жизни начнет светлеть? Когда она снова обретет почву под ногами, тоже, к слову, изрядно израненными?

Что она такого совершила, почему ее хватают в зале регистрации, как страшного преступника?! Почему ее заковывают в наручники?! Зачем толкают в машину с решетками на окнах?! Для чего везут куда-то, ничего не объяснив, не дав перемолвиться словом с Володей?! Что это?! Месть Мельникова?! За что?! За то, что она разлюбила его?!

Оля сжала пальцы в кулаки, потом разжала, брезгливо сморщившись, осмотрела тесную кабинку. Пол заплеван, в углу на полу странная засохшая корка темного цвета. Может, кровь? Она поежилась. Ее бить не станут, она была в этом уверена. Эти люди, хоть и грубы были с ней, все же не монстры. Они служители закона, и когда они доедут, ей все, все, все объяснят. И она им объяснит, почему решила улететь из страны. Поверят или нет, неважно. Важно, что отпустят потом.

Она была в этом уверена.

Но на деле все оказалось не так. Ее привезли куда-то, грубо вытащили из машины, провели, толкая в спину, по узкому тоннелю между шершавыми стенами двух трехэтажных строений, завели внутрь того, что было слева, и после недолгих процедур втолкнули в тесную вонючую камеру. Хорошо, что в камере никого не оказалось. У входа в старом унитазе журчала вода, на оконной решетке в паутине билась муха. Голые двухэтажные панцирные сетки, ей не дали ни матраса, ни белья, что обнадеживало.

Оля уселась на краешек голой панцирной сетки, привалилась боком к железным прутьям боковинки и зажмурилась. Не от отчаянья, нет, от усталости. Она очень устала, очень! Ее измотанная душа, истерзанный организм требовали покоя и тишины, требовали комфорта!

— Милая, милая моя! Бедная… — шептал Володя, исступленно целуя ее израненные запястья, прижимая ее всклокоченную голову к своей груди. — Мы уедем далеко, далеко с тобой, я завтра оплачу бронь через Интернет. Я забронирую для нас с тобой шикарный домик, милая. Там мы будем совсем, совсем одни наслаждаться комфортом, тишиной. Я стану кормить тебя, любить тебя… Господи, что же с тобой приключилось!

Он не знал, она отказалась отвечать на его вопросы.

— Потом, Володя, все потом, — умоляюще смотрела она в любящие глаза. — У меня нет сил все это пережить заново.

— Как? О чем ты? — Он дул на ее пальчики со сломанными ногтями, трогал их губами.

— Если я стану рассказывать вот прямо сейчас, то мое сердце… Оно, наверное, просто разорвется от боли и ужаса. Не могу! Все потом!

Домработница Зоя, которая осторожно вела машину хозяина к его дому, время от времени всхлипывала. Поймает в зеркале заднего вида Олино измученное лицо, вздохнет тяжело и тут же всхлипнет.

Потом они приехали к Володе в дом, Оля долго мылась, все-то ей казалось, что вонь того ужасного места, где ее держали, пропитала ее кожу, волосы, все ее поры. Закутавшись в махровый белоснежный халат, спустилась в гостиную, Володя ждал ее за накрытым столом. Прежде Зоя всю ее перемазала каким-то чудодейственным пахучим средством, все ее синяки, ссадины и царапины. Потом кормила так вкусно, так сытно, что Оля начала клевать носом прямо за столом, проспала почти сутки. Володя ее разбудил, нежно целуя ее голое плечо, выскользнувшее из-под одеяла.

— Я купил билеты, милая, завтра утром мы улетаем, — сообщил он ей шепотом и полез к ней под одеяло.

Она думала, что никогда уже не оттает, что никогда уже не сможет быть прежней. Тот ужас, который ей пришлось увидеть, выжег много в ее душе. Оказалось, что не все!

— Я залечу все твои раны, любимая… — шептал Володя, осыпая ее поцелуями. — Я сделаю все, чтобы ты стала счастливой! Я помогу тебе исцелиться!..