Ева Львова - Английское дело адвоката

Майор Райд положил на стол визитку с адресом адвокатского бюро и выжидающе посмотрел на меня.

– Это далеко отсюда? – уточнила я, протягивая руку за картонным прямоугольником.

– Да нет, здесь рядом, на обратной стороне имеется схема, так что не заблудитесь, – любезно улыбнулся майор. И заговорщическим тоном добавил: – Согласитесь, мисс Рудь, было бы глупо открывать адвокатское бюро вдали от полицейского управления.

Я убирала визитку в сумку, когда дверь кабинета распахнулась и на пороге появился возбужденный старик. Грудь его тяжело вздымалась, клетчатая рубаха взмокла от пота, лицо перекосилось от ярости.

– До каких пор полиция будет бездействовать, глядя, как мою семью ежедневно травят ртутью? – надсадно закричал он, вваливаясь в кабинет и с силой шарахая дверью.

– Мистер Уэнсли, возьмите себя в руки! – оторопел майор.

– Это я должен взять себя в руки? – захлебнулся возмущением старик. – Я? Который ежедневно пьет воду из отравленной реки, куда этот мерзавец Шерман сливает ядовитые отходы?

– Сэм, вы лично пятнадцать лет назад продали Кристоферу Шерману три акра своей земли, по которой протекает река, и теперь баронет делает со своей собственностью то, что считает нужным! Имейте мужество это признать.

– Но это не значит, что он может выплескивать в реку ртутную дрянь!

– Сэм, имейте терпение! Судебное разбирательство подходит к концу, экологическая комиссия даст ответ на все вопросы. Если сэр Кристофер – преступник, его осудят, если он не нарушил закона – вы и ваши единомышленники публично извинитесь перед семьей Шерманов, которых вы в течение года преследуете инсинуациями.

– Не будьте ребенком, майор! Шерман подкупит экологов!

– Вы потому ненавидите мистера Шермана, что он занял место церковного старосты вместо вас, – жестко сказал начальник полицейского управления. – Вы сами в этом виноваты! После смерти жены вы опустились, вам стало не до прихожан.

– Шерман купил вас всех! – закричал старик. – Он оплачивает Эбинейзеру Смиту его миссионерские поездки, а я не в состоянии это делать! Поэтому весь город на его стороне и готов пить из реки ртуть!

– Да, баронет – почетный гражданин Арбингтона, он делает щедрые пожертвования, но не в этом дело, – отмахнулся майор. – Просто сэр Кристофер лучше вас выполняет обязанности старосты, и вы ему не можете этого простить!

Заметив меня, притихшую и ссутулившуюся, чтобы стать как можно незаметнее и услышать как можно больше, майор рывком поднялся с места и широко распахнул дверь.

– Всего хорошего, мисс! – рявкнул он так, будто это я была зачинщицей скандала. Но затем справился с переполнявшими его эмоциями и все-таки галантно добавил в мою удаляющуюся спину:

– Если возникнут какие-то вопросы – милости прошу!

Миновав коридор, я увидела, что за стеклянной перегородкой Джуниор как ни в чем не бывало продолжает разговор с Генриеттой, в то время как репортер уже ушел, оставив приятелей наедине. О чем они беседовали, мне не было слышно, но по оживленному лицу бравой Кампински я понимала, что женщина искренне рада нашему приезду. Должно быть, Борис объяснял ей, кто я такая, ибо его собеседница то и дело кидала в мою сторону озабоченные взгляды, а затем рассмеялась и махнула рукой, на что-то соглашаясь. Борис просиял, поднялся со стула и вышел из конторки, жестом распорядившись следовать за ним. Проходя мимо Генриетты, я почувствовала на себе ее напряженный взгляд и приветливо улыбнулась, помахав рукой. Не ответив на улыбку, женщина продолжала пристально меня рассматривать, так пристально, что даже сделалось не по себе. Ощущая неприятный холодок под ложечкой, я торопливо покинула полицейский участок.

Привалившись к перилам крыльца и поставив сумку в ноги, Борис ждал меня на ступеньках.

– Часа через полтора в «Единороге» начнется банкет в честь открытия турнира керлингистов, – оповестил меня кудрявый друг. – Мы договорились, что там и встретимся. Генри всегда приглашают на банкеты – она отлично драки разнимает.

– Достойное занятие для девушки, – фыркнула я.

– Да что ты понимаешь, – обиделся за новую знакомую Борис. – Я нюхом чувствую в ней потрясающую женщину. Просто ей пока не встретился настоящий мужик.

После ошеломляющей любви, с головой накрывшей кудрявого друга, и столь же сокрушительного разочарования в любимой [4]Устинович-младший возомнил себя лихим повесой и пустился во все тяжкие.

– Настоящий мужик типа тебя? – фыркнула я, скептически осматривая тучную фигуру приятеля, его горбоносое лицо с пушистыми ресницами вокруг нахальных глаз и медными пружинками волос.

– Ирония в твоем голосе как бы намекает на мою мужскую несостоятельность, – насупился кудрявый друг. – А я говорю, что смогу разбудить в Генриетте женщину! Я видел, как она на тебя смотрела, потому что думала, что ты моя девушка. Я ей, конечно, рассказал, что мы – друзья. Но Генри, похоже, мне не поверила. Сколько бешеной злобы было в ее глазах, когда ты проходила мимо! Ты не заметила?

Я отрицательно тряхнула головой, хотя так же, как и Борис, поймала странный взгляд полицейской барышни, но не собиралась задумываться, что бы он мог значить.

– Борь, дай смартфон, я позвоню своим, – попросила я, собираясь сообщить бабушке, что мы уже не месте.

Борис протянул мне аппарат, и я попыталась связаться с бабулей, но приема отчего-то не было.

– Ладно, потом позвонишь, – нетерпеливо переминался с ноги на ногу Борис, наблюдая за моими бесплодными попытками. – Ну что, идем в «Единорог»? Кстати, это тот самый бар, про который Генриетта мне много рассказывала в своих письмах. Интересно посмотреть.

– А жить мы где будем? – уныло осведомилась я, возвращая смартфон и поправляя сумку, оттягивающую плечо. – Тоже в «Единороге»?

– Нет, там нельзя, там нет номеров, – с сожалением протянул Борис. – Только общий зал и кухня. Не думаю, чтобы нам разрешили спать в кухне, а в общем зале я и сам не стану. Зато Генри предложила остановиться у нее. Это в соседнем доме. Я сказал, что мы не против.

И, глядя на мою недовольную физиономию, вкрадчиво уточнил:

– Хотя, может быть, ты возражаешь? Тогда есть неплохой вариант переночевать в привокзальном парке, который тебе так понравился.

Не то чтобы я возражала, просто мне не очень нравилась эта идея. Впрочем, как и сама Генри. Но деваться было некуда, спать на улице старинного английского городка мне хотелось еще меньше, чем останавливаться у этой странной дамы, представляющейся мужским именем и испепеляющей меня лютым взглядом.

Отогнав неприятные воспоминания, я тронула Джуниора за рукав и решительно сказала, помахав визиткой перед его лицом: