Ева Львова - Английское дело адвоката

– По поводу чего холивар? – шепотом осведомился Борис, с интересом рассматривая вынувших по третьей сигарете спорщиков, судорожно щелкающих зажигалками в попытке прикурить на ветру.

– Ты не поверишь, Борь, люди спорят по поводу париков и мантий адвокатов Королевского суда, – ответила я, поднимаясь со скамейки, делая шаг к фонтану и с наслаждением полоская в воде влажные от жары руки.

– Делать им нечего, – пробормотал Борис.

Следуя моему примеру, кудрявый друг шагнул вперед и, зачерпнув в фонтане полные ладони воды, умыл лицо, не забыв и про шею.

– Хорошо-то как! – блаженно прищурился он на яркое дневное солнце, начиная лениво расстегивать рубашку. – Может, мокнуться в фонтанчик? Никто не увидит.

– Борь, пойдем, а то опоздаем на встречу с мистером Бьюкененом, – заволновалась я, опасаясь неблагоприятных для Джуниора последствий.

В Европе, конечно, принято в жару купаться в фонтанах, но как на это посмотрит уважаемая британская фирма, перед которой разбит фонтан? Вдруг она сочтет вид Джуниора, разоблаченного до закатанных до колена брюк, неуважением к себе и подаст иск с требованием возместить моральный ущерб?

– Бьюкенен уйдет по делам, – как могла хитрила я, – и будем потом караулить его у дверей конторы.

Устинович-младший кинул прощальный взгляд на голубую водную гладь, по которой ветерок гнал легкие барашки, и, уныло свесив истомленную жарой голову, поплелся следом за мной. Поднявшись на каменное крыльцо с литыми перилами, я взялась за медную ручку в форме головы льва, отполированную до зеркального блеска, и, потянув на себя массивную дверь, шагнула через порог. В адвокатском бюро стояла прохлада от кондиционера. Борис втянул носом воздух и воспрянул духом.

– Ууф, здесь хоть дышать можно, – протяжно выдохнул он, опускаясь на кресло для посетителей и обмахиваясь взятой с журнального столика газетой.

Чернокожая секретарша заинтересованно посмотрела в нашу сторону, услышав иностранную речь, а я с улыбкой проговорила по-английски:

– Добрый день, мы из адвокатского бюро «Устинович и сыновья», у нас назначена встреча с мистером Бьюкененом.

– Да-да, конечно, проходите, он вас ждет, – засуетилась женщина, поднимаясь из-за хай-тековской конторки и указывая рукой на стеклянную дверь, отделанную алюминием. Странное сочетание старинного здания и новомодной внутренней отделки рождало противоречивые ощущения, и я не сразу поняла, в чем дело, пока Борис не произнес:

– А стойка ресепшн точь-в-точь такая, как барная в ночном клубе «Х-Zone» в Большом Коняевском переулке. Помнишь, Агат, мы с тобой ходили в дом-усадьбу Румянцевых, где открыли ночной клуб? Там был неплохой портер. Интересно, а тут наливают выпить?

– Ты не пойдешь со мной к адвокату Мак-Корника? – удивилась я, глядя, как Джуниор делает секретарше знаки, дающие понять, что он не против пропустить стаканчик чего-нибудь прохладительного.

– А зачем? – искренне удивился приятель, внимательно наблюдая за женщиной, скрывшейся под конторкой и позвякивающей там чем-то стеклянным. – Тебе я, Агата, полностью доверяю.

Я пожала плечами и, ни слова не говоря, двинулась в указанном секретаршей направлении. Патрик Бьюкенен встретил меня, сидя за столом из полированного алюминия, на котором, кроме бронзовой Фемиды, не оказалось ни единой вещи, не считая планшетника. Адвокат Мак-Корника отвел взгляд от светящегося экрана и без особого интереса посмотрел на меня. Я отметила, что у Бьюкенена, как у большинства английских мужчин, слишком вытянутое лицо и, хотя большинство русских женщин находят этот тип весьма привлекательным, на самом деле в англосаксах есть что-то лошадиное. Водянистые глаза навыкате добавляли британцу сонной апатии и равняли меня с пылью на его дорогих туфлях.

– Добрый день, мисс, – проговорил защитник Мак-Корника, вяло рассматривая меня сквозь полуопущенные веки.

– Добрый, мистер Бьюкенен, – с вызовом откликнулась я, не отводя глаза от рассеянного взгляда барристера. Представив его в дурацком парике и мешковатой мантии, я обрела уверенность в себе и сразу же перешла к делу. – Могу я посмотреть бумаги по делу Энди Мак-Корника?

– Пожалуйста, – кивнул он, вынимая откуда-то из-под стола тонкую папку, явно приготовленную заранее, и протягивая ее мне.

Удивленная столь скромными объемами материалов дела, я быстро пробежала глазами с десяток покоящихся в папке страничек, внимательно рассмотрела фотографии мест преступления и, мало что понимая, недоверчиво спросила:

– И на чем вы строили защиту?

– На чистосердечном признании сержанта, – отозвался барристер.

– То есть вы ни секунды не сомневались в его виновности? – опешила я.

– Только признание вины улучшило бы ситуацию Мак-Корника, – флегматично пояснил адвокат. – В любом другом случае у Энди не было шансов. В сорок восьмом году в деле Рид против Лайонса решением Палаты лордов по аналогичному делу был создан прецедент, обвиняемый был приговорен к пожизненному тюремному заключению, и Королевский суд, вынося вердикт, сослался на этот случай. Рид так и не раскаялся, но если бы Мак-Корник признал свою вину, то дело, возможно, повернулось бы иначе. А так мой клиент, как и его предшественник, тоже получил пожизненный срок.

Помимо диковинных нарядов, в странах англосаксонского правового поля сложилась еще одна нелепая традиция – при отсутствии строгой системы правовых актов применять по любому поводу прецеденты, то есть уже имеющиеся решения по похожим делам, пусть даже и сопряженные с судебными ошибками.

– А доказать невиновность клиента вы даже не пробовали? – хмуро осведомилась я, поигрывая ручкой.

– При всем моем уважении к сержанту я не увидел в этом необходимости, ведь невиновность клиента в сорок восьмом году уже пытался доказать адвокат Рида, но, как мы с вами знаем, он потерпел фиаско. Я попробовал пойти другим путем, но Энди Мак-Корник отказался со мной сотрудничать в этом направлении. Что ж, это был его выбор!

– Больше вопросов не имею. Спасибо за уделенное время, – пробормотала я, поднимаясь со стула и покидая кабинет руководителя Ardington`s law.

После беседы с Патриком Бьюкененом я отлично понимала осужденного, пустившегося в бега. При такой позиции адвоката и пожизненном сроке только и остается, что сделать из острога ноги. Захлопнув за собой дверь кабинета, я подошла к Борису, вольготно раскинувшемуся на кресле с бокалом пива в руках, и тронула приятеля за плечо.

– И что? – равнодушно спросил Джуниор, делая большой глоток.

– Ничего нового, – отмахнулась я.

Сидевшая рядом с Борей огненно-рыжая девица с интересом взглянула на меня и собрала со стола бумаги, которые до этого показывала Устиновичу-младшему.