Марина Крамер - Жить на свете стоит

– Почему ты без зонта? И что случилось? – Артем крепко взял ее за руку и потянул к подъезду. – Давай скорее ключи, мы сейчас совсем промокнем.

Ника вдруг уперлась:

– Погоди… давай лучше в кафе зайдем, а?

Кафе, в котором они обычно обедали, располагалось в соседнем доме, однако Артем неожиданно тоже проявил настойчивость:

– Мы в шаге от твоего подъезда, какой смысл бежать по дождю через дорогу?

– Артем… я прошу, пожалуйста… мне надо тебе кое-что сказать… – взмолилась Ника, которую ужасно пугала перспектива снова подходить к собственной двери, за которой могло обнаружиться что угодно.

Масленников вздохнул, но ничего не сказал, развернулся и пошел в сторону кафе.

Они уселись на уютный диван в углу, Артем заказал чайник чая и пару бейглов с курицей, даже не поинтересовавшись, будет ли есть Ника. Он привык решать такие мелкие вопросы за нее, и раньше Нике такая забота была приятна. Но сейчас ей необходима была защита, а уверенности в том, что она ее получит, не было.

– Рассказывай, – проговорил он, вынимая из кармана ветровки сигареты и зажигалку.

– Мою квартиру открывали и повредили замок. Я не исключаю, что и сейчас там кто-то может быть, – выпалила Ника, опередив его и выдернув из пачки сигарету раньше, чем это успел сделать сам Артем.

Он щелкнул зажигалкой и дал ей прикурить, но выглядел при этом так спокойно, словно ничего только что не услышал.

– Почему ты молчишь? – сделав пару нервных затяжек, спросила Ника. – Ты не веришь мне?

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, Белочка. Ты стала совсем нервная, мерещится тебе всякое…

Ника испытала желание вскочить и убежать, чтобы не выслушивать больше ничего, но она понимала: идти некуда, помощи ждать не от кого. О полиции речи не шло – ее поднимут на смех, но сделают это не так деликатно, как Артем.

– Значит, по-твоему, я сочиняю… – медленно, тоном, не предвещающим ничего хорошего, протянула Ника. – Отлично… Тогда идем, и ты сам убедишься, что замок поврежден! Я тебя за этим и позвала – чтобы ты посмотрел!

– Ты сейчас поужинаешь, и потом мы пойдем и, разумеется, все посмотрим, – спокойно отозвался Артем, углубившись снова в меню. – Девушка, нам бы еще лазанью. – Это относилось к мгновенно возникшей у стола официантке.

Ника вцепилась пальцами в столешницу – это действие всегда помогало ей немного успокоиться – и глубоко задышала. Масленников педантично потушил дымившийся в пепельнице окурок Никиной сигареты, откинулся на спинку дивана и проговорил примирительно:

– Белочка, не злись! Я допускаю, что все так, как ты говоришь, не припомню, чтобы ты отличалась излишней экзальтированностью и склонностью к выдумкам…

– Но все-таки ты не до конца уверен в этом, – перебила Ника. – Более того, ты никак не соглашаешься связать все эти мелкие и крупные пакости с твоей – пардон, с моей, конечно же, – статьей, да?

– Ника, это становится смешным…

– Да? Ну так посмейся – чего мрачный сидишь? Ты накропал статью с тонкими намеками, подписал ее моим именем, и на меня тут же повалилась всякая дрянь в виде подметных писем, каких-то полууголовных идиотов с битами и вскрытых дверей квартиры, и ты же еще сидишь теперь, весь в белом, и стараешься меня убедить в том, что я параноидальная истеричка, да? Классная работа, господин Масленников! Денег-то хоть взял – или так, за идею?

Рука Артема легла на ее запястье, погладила успокаивающе:

– Ну что ты говоришь, Ника, послушай себя! Ты обвиняешь меня… а в чем, собственно? В том, что я отредактировал твою статью так, чтобы она не напоминала гламурный глянец?

– Ты что, действительно не понимаешь? – изумилась Ника. – Ты переписал статью, оставив там только мои запятые! Переписал, вставив туда то, о чем я даже не говорила с Гавриленко! Не го-во-ри-ла, понимаешь? И я думаю, что эти материалы тебе кто-то слил! Как раз для того, чтобы ты их опубликовал!

– Я мог написать это самостоятельно, – сказал Артем, но Ника вдруг обратила внимание на то, как дрогнули пальцы его руки, лежавшей на столе.

– Нет, дорогой. Ты побоялся. Решил, что с женщины спрос другой, да? И так незатейливо меня подставил, а теперь пытаешься отмазаться – мол, не произошло ничего!

– Коньячку не хочешь?

Этот вопрос выбил Нику из колеи, сбил с обвиняющего тона.

– Что?!

– Коньячку, говорю, выпьем? Ты напряженная, взорвешься вот-вот, а сегодня только понедельник.

– Тебе домой еще ехать.

– А я не поеду, – скупо улыбнулся Артем, снова подзывая официантку. – Мне ведь тебя нужно охранять, вдруг кто-нибудь ночью явится.

Нику словно по голове ударили – такой вариант ей в голову не приходил. И это значило, что предложение Артема переночевать у нее придется принять. Она просто не сможет остаться одна в квартире, куда входил кто-то посторонний.

– Я пить не хочу.

– А я вот выпью, пожалуй.

Масленников заказал коньяк и закурил. Ника же чувствовала себя маленькой девочкой, которая не смогла доказать строгому отцу, что не прятала дневник за батареей. В душе ей уже хотелось ошибаться насчет Артема, хотелось верить, что все так, как он говорит, и не было у него никакого умысла и намерения прикрыться ею в каких-то своих целях. Да, в последнее время отношения между ними слегка натянулись и осложнились, но в какой паре не бывает кризисов? Главное ведь суметь преодолеть все и остаться людьми!

Поужинали они молча, и Ника даже сделала пару глотков коньяка, хотя до этого пить не собиралась.

– Не хочу домой, – призналась она, закуривая сигарету.

– Почему? Боишься? Я же с тобой.

– Я не могу объяснить… мерзко как-то…

– Я уверен, что в квартире все в порядке. Идем, уже поздно.

Артем внимательно и долго осматривал замок, потом возился с ключом, который проворачивался и не желал открывать дверь.

– Менять придется. Хорошо, что есть еще один, его сложнее так вскрыть, зря не пользуешься.

– Теперь буду.

Артем вошел первым, обследовал все комнаты, кухню и ванную и крикнул замершей на коврике в коридоре Нике, чтобы закрывала дверь и успокоилась.

Она послушно заперла дверь, бросила сумку на обувную полку и прямо в туфлях прошла в большую комнату. Внимательно оглядывая каждую вещь, Ника старалась вспомнить, на своем ли месте она, не сдвинута ли, не нарушен ли порядок книг на журнальном столике, не открывал ли кто-то второй ноутбук, который она не брала на работу, а использовала только дома. Не было похоже, чтобы кто-то трогал вещи или вообще как-то обозначил свое присутствие в квартире. Однако это не успокоило Нику, она понимала, что замок был вскрыт неспроста, и если тот, кто сделал это, хотел просто напугать ее, то ему задуманное удалось с блеском – она напугана так, что даже ночевать одна боится.