Марина Крамер - Жить на свете стоит

Первой опомнилась Наталья, неторопливо встала из-за стола, подошла к Нике, взяла ее за руку и потянула за собой:

– Пойдем-ка покурим-ка. – Это была ее любимая присказка.

Ника вышла вместе с ней в коридор и только там почувствовала, что ее немного отпустило. Они вошли в курилку, и Наталья, сунув в рот сигарету, примирительно спросила:

– Проблемы, Никуся?

Стахова неопределенно кивнула, тоже закурила и уселась на подоконник.

– Ты сама не своя ходишь уже с месяц.

– Заметно?

– Ну а то! – Наталья выпустила дым колечками. – Девки так и шушукаются – мол, не решил ли Артем Сергеевич Нику на кого другого поменять.

– А не приходило в голову, что, например, Ника решила Артема Сергеевича того-с?..

– И это было, – кивнула Наталья, – а я так, например, совершенно в этом убеждена. Зачем тебе Артем? Ни перспективы, ни роста…

Ника насторожилась. Создавалось впечатление, что в редакции пронюхали о ее прогулках с Гавриленко и теперь намекали на то, что между ними что-то есть. Но развивать эту тему дальше в Никины планы не входило – и так она позволила себе лишнего, сорвалась на крик и прямым текстом объявила о своей связи с Артемом. Да, это давно не являлось тайной, однако и демонстрировать так явно тоже не стоило.

– Пойду-ка я домой, Натаха, – заявила Ника, бросив окурок в пепельницу. – Сейчас материал сдам ответственному, и айда.

– Конечно, иди, на тебе вон лица нет.

На столе Нику ждала небольшая розовая коробка, перевязанная ярко-красной лентой.

– Откуда? – спросила она, и кто-то из сотрудников отозвался:

– Снизу принесли, вроде курьерская доставка для тебя.

«Гавриленко чудит», – с досадой подумала Ника, машинально развязывая ленту. Едва откинув крышку, она вздрогнула и резким жестом отбросила коробку от себя. Внутри, на розовом атласе, лежала кукла с ярко-рыжими волосами. Но испугало Нику другое… Голова куклы была отделена от туловища, а розовый атлас под обезглавленным телом был пропитан чем-то красным, очень напоминавшим кровь… Рыжие волосы игрушки недвусмысленно давали понять – это она, Ника.

Как парализованная, Стахова застыла возле стола, не в силах пошевелиться. Ужас сковал ее, лишил возможности трезво соображать. И на этот раз она оказалась один на один с этим чудовищным «подарком», потому что Артем пропал. А ведь нужно идти домой… И неизвестно, что ждет ее там.

Из ступора ее вывел голос вернувшейся из курилки Натальи:

– Это что тут за кукольная расчлененка?

Ника вздрогнула, схватила сумку и рванула мимо присевшей на корточки Натальи в коридор.

Остановилась она только у своего подъезда, задохнувшись от бега и вынужденной нагрузки. Ключи никак не хотели находиться в сумке, Ника нервничала и постоянно оглядывалась, как будто обезглавленная игрушка гналась за ней и могла вот-вот настигнуть. Но ключей не было. Ника убедилась в этом, вывернув содержимое сумки прямо на скамейку.

– Черт… – простонала она, хватаясь за голову. – Черт… ну, как я могла… где я могла их выронить? Ведь они точно были, я помню! Я же закрывала дверь утром!

Идти было некуда – она прекрасно знала, что Ирина сегодня ужинает с потенциальным партнером и вернется поздно, а больше знакомых, способных приютить, у нее не было. Оставался только Артем, всегда державший запасной ключ от двери у консьержа на случай, если вдруг к нему неожиданно нагрянет Алиска. Этот вариант устраивал Нику меньше всего, но выбора не было. Она вышла на параллельную оживленную улицу и подняла руку, останавливая такси. Спускаться в метро настроения не было.

…Ника не сразу поняла, что происходит, когда увидела в дверном проеме высоченного человека в полицейской форме и с автоматом. В первый момент она даже решила, что ошиблась квартирой, и хотела нажать кнопку лифта, успевшего закрыться за ее спиной, но полицейский поманил ее пальцем:

– Вернитесь, девушка.

– Вы мне? – изогнула бровь Стахова, но это не подействовало.

– Здесь никого больше нет. В квартиру пройдите, пожалуйста.

– А на каком основании?

– Ну, вы же все равно собирались войти – так входите.

Пришлось подчиниться.

Квартира Артема, прежде педантично убранная и содержавшаяся в идеальном порядке, напоминала эпицентр взрыва. Посреди этого великолепия возвышались двое в штатском: один писал что-то, сидя за журнальным столиком, а второй перебирал бумаги в розовой пластиковой папке. У стены сиротливо жались соседи Масленникова – пожилая супружеская пара, видимо, приглашенные в качестве понятых. Из кухни доносился звук выдвигаемых ящиков.

– На основании чего проводите обыск? – Стахова шагнула к тому, что был старше.

– Документы, – не глядя на нее, проговорил он и протянул руку.

Хамский жест, не сопровождаемый даже взглядом в ее сторону, разозлил Веронику.

– И ваши попрошу! – с вызовом проговорила она, даже не потрудившись открыть сумку.

– Что? – удивленно переспросил оперативник, удостоив наконец Нику взгляда.

– А то, – отрезала она, – что я прихожу в квартиру к другу, а здесь тарарам, и никто даже не трудится объяснить, в чем дело! Откуда я знаю, что вы из полиции?

Оперативник смерил ее с ног до головы внимательным взглядом и полез за удостоверением. С пристрастием изучив его, Ника протянула паспорт и журналистское удостоверение:

– Объясните, в чем дело.

– Кем вы приходитесь гражданину Масленникову?

– Подругой.

– То есть не родственницей?

– То есть нет.

– А с какой целью пришли сегодня?

«Потрахаться и вина выпить!» – рявкнула про себя Ника, но удержалась, чтобы не повторить вслух – не стоило сразу обострять отношения, неизвестно еще, что с Артемом и где он.

– Пришла навестить друга, он вышел в обед с работы и пропал, не отвечает на звонки. Меня это обеспокоило.

– Ваш друг задержан по подозрению в хранении и сбыте наркотических средств, Вероника Геннадьевна, – сообщил оперативник, и Ника ахнула:

– Что?! Да это же бред собачий! У Артема дочь – какие наркотики?! Вы хоть понимаете, что говорите?!

– А вы? – поинтересовался в ответ собеседник. – Думаете, раз журналист, то все позволено?

– Похоже, это вы так думаете, – пробормотала она, сбавляя, однако, тон.

Ее опросили и отпустили восвояси.

Ника, усевшись за столик в ближайшем кафе, стала судорожно рыться в мобильном, отыскивая телефон знакомого адвоката. С этим старичком ее как-то познакомила все та же Ирка, порекомендовав как отличного специалиста по уголовным делам. Ника тогда еще посмеялась – мол, что, думаешь, я кого-то убью? Но Ирка настояла – пригодится. Вот и пригодилось. Дедок был заядлым коллекционером и через Ирину нередко приобретал интересующие его картины за рубежом, а потому, считая себя ее должником, всячески предлагал услуги. Ника надеялась, что он вспомнит и ее тоже – таких пылких комплиментов она не слышала даже от молодых воздыхателей.