Марина Крамер - Жить на свете стоит

Максим покрутил флэшку и спросил:

– Что там?

– Пожалуйста, открой и посмотри. Я потом все объясню. Я подожду здесь.

– Я не совсем понимаю, но если ты настаиваешь… Тогда сначала сварю тебе кофе, чтобы ты не скучала.

Ника развернулась в кресле так, чтобы видеть через окно прекрасный городской пейзаж, завороживший ее еще во время первого посещения. Максим сварил кофе, поставил перед Никой и сел за компьютер.

Она с удовольствием потягивала напиток, смотрела вниз, буквально себе под ноги, и совсем не испытывала страха. Почему-то присутствие Максима будто гарантировало полную безопасность. Субботняя Москва после обеда была почти пустынна – многие еще вчера уехали за город, остальные сделали это сегодня с утра. Редкие машины проносились по дороге, и, когда исчезали, снова воцарялась тишина, нарушаемая лишь заливистым пением птиц, свивших гнездо где-то в кроне большого тополя.

– Н-да… – раздался за спиной голос Максима, и Ника вздрогнула, едва не пролив на себя кофе. – Забавное чтиво. Я только одного не понял: ты ждешь, чтобы я это завизировал?

– Ты что, не понял? Я не писала этого.

– Ника…

– Нет, постой! – Она поднялась и подошла к Максиму вплотную. – Ты что же, думаешь, что это на самом деле писала я? Это и все остальное? Тогда ответь мне: зачем я показываю тебе как раз ту статью, за которую мне следует оторвать голову?

– Я вообще ничего не понимаю. Ты ведешь себя странно в последнее время, я не знаю, какая ты на самом деле.

– Я зря пришла. Извини, что отняла время. – Ника перебросила ремень сумки через плечо и двинулась к двери, но Максим догнал и взял ее за руку:

– Постой. Прости, я погорячился. Давай сядем и обсудим все спокойно и без эмоций. – Он развернул ее к креслу и чуть подтолкнул: – Садись, я прошу.

– Хорошо. Но если ты еще раз позволишь себе усомниться, я встану и уйду, даже если для этого придется огреть тебя по голове чем-нибудь тяжелым, – предупредила Ника, возвращаясь в кресло.

Максим подвинул второе так, что оказался колени в колени с Никой, взял ее за руку и спросил:

– Я так понимаю, что твоим именем воспользовались?

– Да. И я знаю кто, но сейчас речь не об этом. Речь о том, кто поставляет такую информацию. Ты ведь понимаешь, что это по силам только очень близкому тебе человеку. Такие сведения не разглашаются первому встречному, и если это правда, то у тебя серьезные проблемы. И они возникнут в понедельник, когда выйдет эта статья.

Лицо Максима вдруг пошло пятнами, он сильно сжал Никину руку и заговорил, едва сдерживая злость:

– То есть ты думаешь, что я даю взятки чиновникам мэрии? Что я вторгаюсь в историческую зону, чтобы превратить ее в большую стройплощадку? Ты так обо мне думаешь?

– Прости, но что я должна думать? Я видела не только эту статью, я видела кое-какие документы…

– И что, там написано, что я даю взятки? Там копии чеков? Что там, скажи?

– Там номера счетов, на которые переводились эти суммы. Как ты понимаешь, журналисту со связями ничего не стоит раскопать и фамилии тех, кому они принадлежат, – ответила Ника, морщась от боли в сжатой Максимом руке. – Например, владелицей одного из них является жена человека, отвечающего за охрану исторических зданий. Достаточно или ты хочешь фамилию?

Гавриленко растерянно хлопал глазами, и было похоже, что информация здорово выбила его из колеи.

– Ты что… ничего не знал?! – выдохнула Ника, понимая, что нанесла ему серьезную обиду и обвинила в том, о чем он даже не подозревал.

– Это уже неважно, – процедил Максим. – Сделай мне одолжение… у тебя есть место, где ты сможешь пока пожить, чтобы никто не смог найти тебя?

– Я сегодня ночевала у Артема.

Это сообщение тоже не добавило Гавриленко оптимизма, и Ника, поняв, что сейчас он взорвется, ласково погладила его по щеке:

– Поверь, между нами уже никогда ничего не будет. Все прошло. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я и Артем… но вчера я не могла остаться дома одна, ко мне кто-то ломился ночью, вырубив свет, я еле до утра дотянула, и только Артем…

– Но ведь ты могла позвонить мне! Я бы вернулся!

– Максим… мы вчера не очень хорошо расстались…

– Ника, дело не в том, как мы расстались, дело в том, что ты предпочла помощь Артема моей.

– Не сердись… ты ведь видишь: я сижу в твоем кабинете, я пришла к тебе сама, потому что мне страшно за тебя, я беспокоюсь. Рядом с тобой находится человек, способный причинить тебе большие неприятности, а меня выставляют причастной к этому. И ты мне, кажется, тоже не веришь…

Ника опустила голову и закусила губу, чтобы не заплакать. Ей было обидно, что Максим сразу поверил в ее виновность.

– Ты напрасно так говоришь. Я понимаю, что вряд ли ты пришла бы ко мне, если бы на самом деле была автором этих статей. Ты не производишь впечатления самоубийцы. – Гавриленко погладил кончики загипсованных пальцев, прижал их к губам. – Может, ты все-таки поживешь у меня?

Она отрицательно покачала головой. Соблазн, конечно, был, но Ника понимала, что должна быть сейчас рядом с Артемом и иметь возможность отслеживать то, что он пишет. Пусть даже это выглядит некрасиво.

– Хорошо, я не буду давить, – сдался Гавриленко, – но пообещай, что не станешь пытаться что-то выяснить, хорошо? Это может быть опасно, Ника. Даже информация способна убить. Особенно того, кто ею располагает. И мне не хотелось бы… ты понимаешь? – Он внимательно посмотрел ей в глаза, и Ника кивнула. – Будь добра, хотя бы пиши мне эсэмэски, как у тебя дела, хорошо? Мне так будет спокойнее.

– Не волнуйся, я уже большая девочка. И себя береги, ладно? – Это вырвалось у нее непроизвольно, и Ника смутилась, но потом увидела, с какой благодарностью смотрит на нее Максим, и расслабилась.

– Я буду себя беречь, – улыбнулся он, – а сегодня приглашаю тебя на ужин. Сможешь?

– Да. Артем с дочерью уехали за город на все выходные. Так что я в твоем распоряжении. Но сегодня, уж прости, мы пойдем в мое любимое место.

– Ничего не имею против. Заеду за тобой в семь, скажи адрес.

Ника написала адрес на листке ежедневника, поцеловала Максима в щеку и отправилась домой.

Вечер они скоротали в любимом Никином ресторане тайской кухни. Ей удалось упросить менеджера зарезервировать для них уютный диван возле большого аквариума, и они с Максимом удобно расположились там, развалившись на подушках.

– А здесь неплохо, – рассматривая интерьер, сказал Максим, – и готовят вкусно. Не знал, что ты любишь тайскую кухню.

– Люблю. Здесь отличные супы и лапша. А еще пастила почти домашняя. – Ника закатила глаза, изображая неземное удовольствие.

– Если ты рекомендуешь, я попробую. Скажи… ты не жалеешь о том, что произошло между нами? – вдруг спросил Максим, и Ника, твердо глядя ему в глаза, проговорила: