Наталья Солнцева - К чему снится кровь

– Да… видно, все это гораздо серьезнее, чем я думал. Но у нас нет выбора. Чем скорее мы выясним обстоятельства смерти других людей, тем меньше вероятность того, что кто-то будет выяснять обстоятельства нашей. Мне бы, во всяком случае, не хотелось. Жизнь вдруг оказалась неожиданно щедра ко мне, и я понял, что ею нельзя рисковать попусту…

Сиур решил отвезти Алексея домой и заодно проведать Ларису. По дороге они обсудили все, что могли.

– Как ты можешь объяснить то, что с тобой случилось?

– Не знаю. – Леша пожал плечами. – Гипноз… Наваждение какое-то. Неужели я действительно отсутствовал две недели?

– Около того.

– Как ты меня нашел?

– По наитию. Если бы не это… В какой-то момент у меня возникло озарение: я как будто увидел, что и как произошло… правда, довольно смутно. Хорошо, что я себе доверяю.

– Многие поступают наоборот.

– И это их главная ошибка…

Лариса обрадовалась, увидев мужа здоровым и невредимым. Она уже накрыла стол: пельмени, салат, его любимые грибы, пирожки с маком. Половину она приготовила сама, кое-что купила. Посреди стола стояла бутылка шампанского.

Сиур посидел немного, убедившись, что все в порядке и тень девочки Элины не омрачает это счастливое застолье. Он был рассеян, размышляя над тем, что рассказал ему Влад. Итак, новое убийство, – на этот раз жертвой оказался ювелир Ковалевский. Появилась и новая владелица фигурки Будды. Похоже, что в подвале снова пропал человек – парень, который пытался, как и многие до него, отыскать сокровища боярина Темного. Существуют ли на самом деле эти сокровища?

Они с Владом договорились, что обязательно исследуют подвал еще раз. Кроме того, будет лучше, если вторая рубиновая серьга присоединится к первой. Слишком много информации, слишком много дел, которые необходимо сделать в первую очередь. Возможно, придется ехать в Харьков, выяснять, что там произошло с Артуром Корнилиным, странным автором таинственных картин…

Сиур предполагал, что его хотели выманить из Москвы, и теперь уверился в этом еще больше. За время его отсутствия кто-то явно попытался вывести ситуацию из-под контроля.

Вечерело. За окнами сгущалась темнота, подсвеченная неоном. Леша проводил шефа к машине.

– Спасибо…

– Ларисе лишнего не говори, – предупредил его Сиур. – Пусть думает, что ты задержался в служебной командировке.

– Так и было…

В недостроенном коттедже, где Сиур и Тина провели свою первую ночь любви, горел камин. От деревянных стен пахло смолой и лесом, огонь свечи плясал свой древний танец, мелькая светом и тенью на потолке. В чашках дымилось горячее вино.

– Сиур…

– Что?

– Я боялась, что ты не вернешься…

– Это было давно, – усмехнулся он, – в Помпеях. И то не по моей воле. Я никогда не опаздывал на свидания с тобой.

– У меня был чудный золотой гребень… – мечтательно произнесла она. – Как приятно было расчесывать им волосы! Сейчас таких уже не делают.

Между бесконечными ласками она задала свой вопрос:

– А почему ты все-таки не пришел… тогда?

О, женщины! Сколько бы ни минуло лет, это ничего не меняет. Они хотят знать, почему не было выполнено обещанное.

– Кажется, туннель обвалился, – ответил он, закрывая ее губы поцелуем. – Старые катакомбы не выдержали подземных толчков. Меня засыпало…

О, загадочный и тайный язык любви! Самый древний из всех, ведомых людям. Как много он может выразить! И какие бездны скрывает невысказанное. Непостижимо его молчание… И сколько огня в каждом его звуке. Этот огонь – первозданный, вечный посредник между Богами и людьми. «Сокровище сокровенное и ларец, его скрывающий…»

В Москве Артура Корнилина знали мало, все больше по его работам. Личных знакомых не было. Влад потратил два дня, пытаясь отыскать человека, который мог бы что-нибудь рассказать об авторе странных картин. Наконец, ему повезло – удалось раздобыть адрес одного московского художника, который то ли учился вместе с Артуром, то ли дружил.

Художник жил в старом доме с деревянными полами и скрипучими лестницами. Его жилище поразило Влада – стены, сплошь увешанные картинами всевозможных размеров, заваленные хламом столы, столики, комоды, полки и полочки, диваны с разноцветными подушками, лампы и торшеры. С потолка свисали какие-то сети, за которые Влад зацепился головой и едва не оборвал. Повсюду были разбросаны кисточки, тряпки, измазанные красками, стояли баночки с резко пахнущими растворами, картоны с набросками пейзажей и жанровых сцен.

Влад отрекомендовался начинающим коллекционером и был принят как дорогой друг. Художник оказался среднего роста, круглолицый и плотный, как колобок. Звали его Герман.

– Можно просто Гера, – милостиво разрешил он, пожимая ладонь Влада расслабленной и влажной рукой.

Они с трудом нашли место, где можно было присесть и поговорить. Когда Гера услышал, что речь пойдет об Артуре Корнилине, его добродушное и румяное лицо враз утратило все краски.

– И что вам всем надо от этого Корнилина? – спросил он раздраженно.

– Живописец он интересный. Необычный очень. А никто почти не знает о нем. Ты единственный, к кому мне посоветовали обратиться. Хочу картину Корнилина приобрести… но, по слухам, его полотна стоят недешево. Может, пока хотя бы копию куплю. Говорят, твои работы не отличишь от авторских.

Творческие люди, как известно, неравнодушны к лести. Гера несколько смягчился. Действительно, никто в Москве не знает Артура лучше, чем он. И никто не делает таких совершенных копий его картин.

– Ну, чего тебе рассказать о нем? Человек он неординарный, сложный. Да это по его полотнам прекрасно видно. Без ста грамм не разберешься! – Гера хихикнул. – Чтобы так писать, надо быть немножко чокнутым. Артур был помешан на звездах, картах, символах всяких. У него разных амулетов, ритуальных фигурок, божков было полно – Анубис, Будда, Шива… Он этим всем прямо бредил.

– Будда? – переспросил Влад.

– Ну да! Еще у него была статуэтка сказочной красоты – индийская богиня Лакшми, из слоновой кости. Ему из Индии привезли. Много всего…

– А натурщицы у него были?

– Чего?

– Натурщицы. С кого он картины свои писал?

– Когда учились, мы все с натуры писали. А потом… Нет, кажется, он этим не увлекался. Он свои картины писал по памяти.

– Как это?

– Черт его знает! Непонятно. У него то ли видения бывали, то ли сны… Вот с них он и писал картины. Увидит – напишет. Не увидит – комплексует, сразу в депрессию впадает…

– А откуда он сюжеты брал?

– Да тоже из видений. Я не знаю… Послушай, какая тебе разница, где он чего брал? Я тебе одно скажу – все эти фокусы Артура до добра не довели.