Лайза Баллантайн - Виновный

Бег давался Дэниелу легче, чем что-либо еще, а потому побег частенько казался ему самым логичным решением.

Он не спал ночь, но заставил себя держать темп, концентрируя внимание на разных мышцах. Напряг торс и почувствовал, как тот скручивается то в одну, то в другую сторону. Когда дорога пошла в гору, Дэниел сосредоточился на бедрах и приложил усилия, чтобы не сбавить скорость. Он жил в этом районе Ист-Энда уже почти восемь лет и знал наизусть каждый сантиметр парка, на который выходило окно его спальни. Он знал каждый древесный корень из тех, что корежили тропинки, словно пальцы готовых восстать мертвецов. Знал, где прохладно летом, где скользко зимой и где в дождливую пору застаивается вода.

В голову снова лезли мысли. Отбиваясь от них, Дэниел понял, что они сделали свое дело — темп он потерял.

Когда он повернул к дому, то думал уже только о письме. Трудно было поверить, что она действительно умерла.

Умерла. Дэниел споткнулся о камень и качнулся вперед. Не найдя, за что ухватиться, он рухнул во весь рост, до крови ободрав колено, предплечье и основание ладони.

— Черт, — громко выругался он, поднимаясь.

Старик с лабрадором, страдающим от ожирения, поприветствовал его, приподняв кепку:

— Сынок, с тобой все в порядке? Ты так сильно ушибся. В это время тут всегда темновато.

Дэниел не сразу справился с дыханием, чтобы ответить, но выдавил улыбку и помахал старику, дескать, ничего страшного. Он попытался продолжить пробежку, но по ладони текла кровь. Нехотя он заковылял вдоль Олд-Форд-роуд и вверх по ступенькам из желтоватого камня к себе в квартиру.

Там он принял душ и замотал руку бинтом, потом надел розовую рубашку с белым воротником и манжетами. Когда он застегивал запонки, в ране запульсировала кровь. Дэниел глубоко вздохнул. С тех пор как он познакомился со своим подзащитным и получил письмо, время словно ополчилось против него. Глядя на себя в зеркало, он расправил плечи, надеясь, что это поможет выбросить из головы ненужные мысли. Не следует сегодня думать о письме. Он чувствовал себя так же, как когда-то в детстве: растерянным, рассеянным, не имеющим понятия, как все это началось или почему разваливается на части.

С Шарлоттой Дэниел договорился встретиться в доме Кроллов и вместе пойти в участок. Ему показалось странным, что она проспала арест собственного сына, и потому возможность поговорить с ней была очень кстати.

Августовское солнце ярко освещало Ричмонд-кресент: над белыми карнизами блестели окна с подъемными рамами. Дэниел шагнул на крыльцо и ослабил галстук. Звонок дома номер десять был в фарфоровом, украшенном цветочным орнаментом корпусе. Дэниел нажал один раз и прокашлялся, оглядываясь через плечо на припаркованный у обочины старинный «бентли». Только он собрался позвонить снова, как дверь отворилась, за ней оказалась женщина средних лет в рабочем халате и с метелкой для пыли.

— Входите, пожалуйста, — произнесла она с акцентом, похожим на польский, и, опустив голову, удалилась в гостиную, тыча метелкой в сторону лестницы. — Миссис Кролл на кухне.

Оставшись один в коридоре, Дэниел отметил взглядом свежесрезанные ирисы, китайские вазы и шелкографию, антикварную мебель темного дерева. Не зная, куда точно идти, он сунул руку в карман и пошел на запах тостов вниз по обитым толстым кремовым ковром ступенькам, боясь наследить.

Шарлотта в солнечных очках, сутуля плечи, сидела с кофе над газетой. Кухню, даром что та занимала цокольный этаж, заливало солнце, отражаясь от сплошь белых поверхностей.

— Дэниел! — воскликнула Шарлотта, обернувшись. — Угощайтесь кофе. Мне нужна еще минутка. Простите, у меня раскалывается голова, а тут весь этот чертов свет в такую рань!

— День сегодня будет жаркий, — кивнул Дэниел из центра кухни, взявшись обеими руками за ручку портфеля.

— Садитесь, выпейте кофе.

— Спасибо, я пил только что.

— Муж позвонил еще до рассвета. В Гонконге было два часа дня.

Она приложила пальцы к виску, потягивая апельсиновый сок, и разъяснила:

— Он спросил, арестовали Себастьяна или все-таки нет. Наорал на меня. Я сказала, что вроде нет, правильно? То есть… это просто потому, что Себастьян знал Бена? Но они так серьезно все обставили…

— Мальчик под арестом без предъявления обвинения. Ему зачитали формальности и допрашивают по делу об убийстве, это может затянуться на несколько дней. Будьте к этому готовы. Думаю, на данном этапе понадобится ваша помощь. Посмотрим, как пойдет сегодня…

Лицо Шарлотты на секунду замерло. В ярком солнечном свете было видно, что морщинки вокруг ее рта плотно забиты тональным кремом.

— Мы просто должны помочь ему справиться с этим, — сказал Дэниел. — Ему не нужно себя оговаривать, но отвечать на вопросы следует как можно подробнее. Если сейчас он не расскажет чего-то, что потом окажется важным, это может быть использовано против него в суде…

— Боже, какая чушь… И бедный малыш должен пройти через все это. Надеюсь, дело не дойдет до суда?

— Только если у полиции окажется достаточно улик, чтобы предъявить ему обвинение. Сейчас он просто подозреваемый. Настоящих улик у них нет, но все решит судебно-медицинская экспертиза. Отчет может быть готов уже сегодня, и, надеюсь, он снимет все подозрения.

Дэниел откашлялся. Ему хотелось верить собственным словам.

— Себастьян никогда раньше не попадал в такие переделки? — спросил он.

— Нет, конечно. Это вздор, ужасная ошибка.

— И у него все в порядке в школе, никаких проблем ни с одноклассниками, ни с… учебой?

— Ну, не могу сказать, что он от школы в восторге. Муж говорит, что это потому, что Себ одаренный. Вроде как программа слишком легкая для него.

— Так проблемы есть?

Дэниел вопросительно поднял бровь и заметил, как напряглась шея у Шарлотты, когда она защищала сына.

— Себ часто расстраивается. Он действительно одаренный мальчик. Кен талдычит, что «весь в отца». В школе просто не знают, как с ним быть, как… раскрыть его способности. А вы… — Шарлотта замолчала, снимая солнечные очки, в ее глазах вдруг вспыхнула надежда. — Давайте я покажу вам его работы? Он уникальный ребенок. Понятия не имею, как я смогла родить такого.

Она вытерла ладони о брюки и поспешила вверх по лестнице, шагая через ступеньку. Дэниел последовал за ней. Ему пришлось приложить усилия, чтобы не отстать от нее по пути на первый этаж и еще выше — в комнату Себастьяна.

На втором этаже Шарлотта повернула медную ручку и открыла дверь. Дэниелу было неловко, но она кивнула ему, приглашая войти.

Комната оказалась совсем маленькой. Покрывало с Человеком-пауком, бледно-голубые стены. Здесь было тише, чем в кухне, и темнее, потому что окно выходило на север.