Анна Малышева - Зеркало смерти

Женщина перевернулась на спину и теперь лежала с открытыми глазами, глядя в потолок. Почти стемнело, за окном с пронзительным писком носились стрижи. В приоткрытую форточку дул мягкий ветер с реки.

«За несколько дней до самоубийства сестра относит книги в библиотеку. Татьяна, возможно, рассказывает это своему любовнику. Тот настораживается. Анюта умирает. Дмитрий хочет получить дом. Хотя… Хочет ли?»

Женщина задумалась. Характер у Елены Юрьевны нелегкий. Женщина она суровая и любит вмешиваться в дела своих детей. А сын, судя по всему, с юности отличался определенной независимостью. Захотел бы он жить под боком у матери, да еще с женой, старше его на двадцать лет? Каждый день давать повод для попрекам? Подчиняться и дрожать?

«Нет, никогда, – поняла она. – Версию с домом откидываю. Думаю, если бы Дмитрий знал, на какой объект нацелилась мамаша, он бы возразил. Стало быть, он просто вор? Украл пять тысяч, и все? И потом, кто мог предугадать самоубийство моей сестры? Она до последнего часа улыбалась – даже когда отнесла в библиотеку книги. А появление Людмилы? А то, что я так легко поддамся на уговоры?

Но что случилось с Татьяной? Почему она оказалась у меня в доме в свою последнюю ночь? Что они искали – ведь она была не одна? С кем? С ним? Я уверена, что с ним.

Но почему, зачем? Ведь Дмитрий уже украл деньги. Он знал, что их нет, что же он искал? Его присутствие тут совершенно невозможно. Это глупость, да еще и большой риск, ведь я уже обвинила его в краже и, значит, он понимал, что и теперь первым делом обвиню его».

Писк стрижей становился все более громким. Наташа снова закрыла глаза – веки горели и были такими тяжелыми, будто на каждое положили по камню.

«Будет дождь. В воздухе что-то такое чувствуется. Хорошо сейчас на реке, свежо. Мальчишки ловят рыбу, скоро начнут купаться. Будут жечь костры, просто так, чтобы поглядеть на огонь. Почему дети так любят огонь? Наверное, первобытные инстинкты в них сильнее, чем во взрослых».

Но эта обыденная мысль тут же исчезла, будто затянулась дымкой.

«Не понимаю, зачем Дмитрий сюда пришел. Значит, была одна Татьяна? А Елена Юрьевна думает, что людей в доме было несколько. Хотя она могла ошибаться – разве можно что-то понять по теням на занавесках. Если Татьяна металась по дому, а она именно металась – вот как все раскидано… Тогда Елена Юрьевна могла принять одну тень за множество. Но что она искала? Почему так нагло, так открыто?

Деньги? Разве любовник ей не сказал, что денег в доме уже нет? Почему она набросилась на часы? Разобрала их на детали… Это странно. Ведь часы уже обыскивали. Оттого они и пошли, а потом опять были сломаны. Кто это сделал? Один и тот же человек или два разных?

Первый обыск. Нужно думать о первом обыске, о том, кто побывал у меня тут ночью. Из-за чего я чуть с ума не сошла! Ключ – тут. Кто-то специально рылся в часах, зная, что там тайник. Кто это мог знать? Анюта уверяла, что не говорила и не скажет никому на свете. Знала я, она и Паша. И тем не менее знал еще кто-то. Мог знать Дмитрий. Поскольку он тянул с нее деньги, то мог приметить, что за ними Анюта всякий раз лезет на чердак. За ней легко было проследить – у бедняжки и мысли бы не возникло, что за ней наблюдают с целью ограбления.

Стоп, стоп. Но деньги исчезли еще до первого обыска. Их уже не было в часах. Так кто был в доме? Кто?!»

У нее мучительно задергалось левое веко, и она прижала к нему ладонь. Теперь женщина точно знала, что будет дождь – эта примета ее никогда не обманывала.

«Кто?! Я не могу вычислить. Что-то не сходится, но почему? Знаю одно – до первого обыска деньги мог взять только Дмитрий. Значит, в первую ночь в доме был не он? Татьяна? Мельком слышала от него о деньгах в часах и решила попытать счастья? Мог он от нее скрыть, что украл? Мог?»

Она подумала и ответила себе – да. Дмитрий наверняка унаследовал от матери скупость и природную хитрость. Елена Юрьевна не выносила разговоров о деньгах, и никто на самом деле не знал, богата она или бедна. Во всяком случае, женщина прикидывалась бедной, хотя никто в это и не верил.

«Значит, украл, уж не знаю когда, а любовнице не сказал, особенно потому, что Анюта из-за этого покончила с собой. Но ненароком обмолвился… Татьяна поняла и решила обогатиться. У нее были на это причины – жизнь в бараке ужасная, дочь растет взаперти, библиотекарша боялась соседей, мечтала об отдельной квартире, а купить было не на что. Дмитрий вымолвил, что у Анюты в часах тайничок с деньгами, а Татьяна решила попользоваться. Так и вышло…

Но тот, кто явился после нее, уже во второй раз, разобрал часы на детали. Значит, был и кто-то третий? Или кто-то из них явился вторично? Не понимаю, почему они так долго ждали? Ведь я – сестра Анюты, могла давно забрать деньги?»

И вдруг Наташа улыбнулась – покорно и устало.

«Да они же думали, что я ничего об этом не знаю. Когда я впервые пошла в библиотеку и сказала, что пропали деньги, то не упоминала о месте, где они хранились. Помню, сказала о коробке, но о часах умолчала. Это психологический тормоз – хотя и пустой тайник, а все-таки лучше о нем с посторонними не говорить. Татьяна решила, что я просто не сумела найти денег…»

Елена Юрьевна добилась своего – новоявленная невестка осталась у нее ночевать вместе с сыном. Старший сын, четырнадцатилетний, не очень обрадовался перспективе провести всю ночь в одиночестве. Мать долго отчитывала его по телефону и наконец швырнула трубку. Елена Юрьевна очень удивилась:

– Странный у тебя парень! Другой бы на его месте порадовался!

– Чему это?

– Да устроил бы вечеринку!

Женя только усмехалась – криво и загадочно. Свекровь, все еще не привыкшая к ее мимике, терялась и не знала, что отвечать.

– А где же ваш муж? – спросила Женя, укладываясь в постель вместе с сыном.

– Шляется где-то, – неохотно ответила Елена Юрьевна.

– Ого? А я слышала, что он у вас всегда был домоседом.

– Был, да сплыл, – хозяйка невольно приложила ладонь к опухшей щеке. – Спи, не думай ни о чем. Знаешь, я рада, что ты объявилась. Давно было пора. Сколько я думала о внуке… Я была уверена, что у меня внук!

Женя не ответила – она уже спала, крепко обняв ребенка.

На другой день, ближе к полудню, заспавшихся женщин потревожил телефонный звонок. Елена Юрьевна подошла первой и услышала голос следователя, который по телефону не узнала.

– Нужны фотографии вашего сына.

– Чего? – спросонья ответила она.

– Дмитрия, вашего сына, – уже раздраженно повторил следователь. – Желательно – последние. И еще – вы не знаете, куда делась девочка?

Елена Юрьевна энергично протерла глаза.

– Девочка? Это вы о ком?

– О дочери библиотекарши. Мы уже связались с соседями, но те знают место только приблизительно. Говорят, что именно вы отвели ее к какой-то тетке.