Анна Малышева - Саломея

– Как?! – ахнула Елена, до последней минуты не верившая в возможность такого исхода. – Да она же ни в чем не виновата! Это же ясно, она не могла такое совершить! Может, действовала целая банда, а валят все на одну девчонку! Они не имеют права!

– Имеют, – горько ответила женщина. – Я говорила следователю, что знаю Киру с детства, мне известно, на что она способна, а на что нет! Он даже согласился со мной, что для молодой девушки преступление уж слишком зверское, да и физическая сила была нужна немалая… Не для того, чтобы собственно, убить, а для того… Можно, я не буду это произносить вслух? Просто выговорить не могу!

– Значит, он сам понимает, что Кира этого сделать не могла? – упавшим голосом проговорила Елена. – И все же арестовывает ее!

– Он на прощанье этак многозначительно уточнил: «ОДНА она это сделать не могла». Одна, понимаете? То есть был сообщник.

– А нельзя ее все-таки выпустить, вы не спрашивали?

– Еще бы, даже деньги ему предлагала, – вздохнула Наталья Павловна. – Что вы! Взвился до небес, еле успокоила. Не умею я этого, взятки давать… Никогда не случалось.

– Да разве он согласился бы взять деньги в телефонном разговоре? – Женщина даже прониклась жалостью к неопытности собеседницы. Ее собственный опыт раздачи взяток был невелик и не превышал общего минимума, сводясь к отношениям с сотрудниками ДПС, врачами из районной поликлиники и учителями из школы Артема. Все это было так буднично и привычно, что даже как взятка не воспринималось, и обе стороны были согласны друг с другом еще до того, как на свет извлекалась купюра или припасенный презент. Другое дело, следователь! Да еще такой, в чьем поведении невозможно было усмотреть даже намека на возможность мзды.

– Значит, я все испортила? – задумчиво произнесла Наталья Павловна. – Что же делать? Может, завтра еще раз предложить, все равно к нему на допрос поеду?

– Боже вас упаси! – воскликнула Елена. – Ни в коем случае, я уже точно знаю, что у вас не получится! Давайте пошлем к нему Михаила, мужчины между собой лучше поладят!

– Мишу? – с сомнением выговорила та. – Не знаю, хорошо ли вы придумали?

– Почему нет? Он деловой, находчивый…

– Даже слишком. – В голосе Натальи Павловны ясно слышалось неодобрение. – Не вышло бы хуже… Но что поделаешь, ради Киры я на все согласна. Главное, чтобы ее выпустили сейчас, а до суда не дойдет, не может быть, чтобы осудили этого цыпленка!

У Елены девушка никак не ассоциировалась с безобидной домашней птицей, но она решила, что пожилая родственница судит по своим давним воспоминаниям о десятилетней сироте, оставшейся вдруг на ее попечении.

Женщины договорились быстро. Наталья Павловна обещала передать Михаилу определенную сумму для вмешательства в Кирину судьбу, а при встрече со следователем постараться максимально его убедить в невиновности племянницы.

– И конечно, я вам сразу позвоню, как только что-то будет сделано, – заключила она. – Так хорошо, что кто-то, кроме меня, занимается судьбой девочки! Это очень, очень странный и непростой ребенок! Я все еще говорю «ребенок», потому что, уж поверьте мне, Кира так и не выросла… Мы увидимся, надеюсь, и вам многое станет ясно!

Кладя трубку, Елена подумала, что пока ей ясно одно – члены этой семьи исповедуются посторонним людям с поразительной готовностью. «Или они все ужасно одинокие люди, или несовременно наивные? А может, я просто располагаю к доверию?»

День закончился пустым сидением перед телевизором, ничем другим женщина не сумела заняться. Она упорно смотрела на экран, едва замечая, как шоу сменяется вечерним выпуском новостей, новости – рекламой, реклама – фильмом, который Елена давно хотела посмотреть, но сейчас воспринимала как некую цветовую и шумовую помеху своим мыслям. А мысли все вращались вокруг одной точки, как планеты вокруг Солнца, и этим солнцем – затемненным, пугающим и яростным, как во время затмения, – была Кира. «А если это все-таки она…» Мысль, будто выскочившая внезапно из-под завала обрушившихся на женщину впечатлений, испугала ее настолько, что она щелкнула пультом, выключив телевизор, и некоторое время сидела, закрыв глаза, пытаясь успокоиться. Сейчас Елене очень хотелось бы, чтобы кто-то из людей, близко знающих Киру, переубедил ее, выдвинув неопровержимые аргументы в пользу девушки. Но она понимала, что, кроме Натальи Павловны, обратиться не к кому, а та, вероятно, и сама сейчас терзалась теми же мыслями, ворочаясь без сна в постели.

Против всех ожиданий она не заболела. Встав поутру, Елена, к своему разочарованию, не обнаружила у себя даже легкой простуды и впервые прокляла свое крепкое здоровье. «Не то провалялась бы в постели недельку, с чистой совестью, вместо того чтобы тащиться на работу сегодня и завтра! А дальше – снова рабочая неделя… Я так вымоталась!»

Это была больше нервная, чем физическая усталость, но Елена чувствовала себя так, будто вчера весь день ворочала камни, и сейчас с трудом могла поднять руку, чтобы поднести к лицу горсть воды. Выпрямившись, она критически оглядела в зеркале свое отражение и покачала головой: «Ну вот. Все, как прежде. Взгляд усталый, уголки рта опустились… И я больше не кажусь себе красивой, даже смешно, что пару дней назад так думала. И нет у меня никакого романа, а есть только обиженный насмерть муж, насторожившийся ребенок, перед которым придется разыгрывать семейную идиллию, и… И Кира, конечно. Какой-то странный подкидыш, которого мне подсунула под дверь судьба, одновременно агрессивный и совершенно беззащитный».

Она уже почти оделась на выход, когда в сумке зазвонил мобильный телефон. Елена выхватила его и, увидев имя Михаила, немедленно ответила:

– Да, я сама хотела тебе звонить! Наталья Павловна…

– Чтоб она пропала, эта ведьма! – рявкнул тот. – Ты в курсе, значит, что она задумала? Чтобы я сунулся к следователю! С деньгами! Отлично, я сяду, а она выйдет сухой из воды!

– Так ты не согласен?

– Конечно нет! С ума я сошел, что ли?!

– Ну да, есть из-за кого рисковать, – с горькой иронией согласилась Елена. – Кира всего-навсего твоя единственная дочь. Или имеются другие дети?

– Если и так, я ничего о них пока не знаю! – цинично ответил мужчина. – А ты что, думаешь, я должен подставить свою шкуру, чтобы вытащить девчонку из предварительного заключения? Да они вряд ли ее отпустят, дело-то оказалось громкое, им до смерти нужно кого-то посадить. А Кира вполне может удрать за тридевять земель! Плевала она на всяческие подписки о невыезде – это же у нее на лбу написано!

– Значит, пусть сидит, ума набирается. – Елена продолжала ему подыгрывать, причем он как будто не замечал ее сарказма. – Тюрьма, говорят, отлично промывает мозги молодым избалованным девицам.