Анна Малышева - Коралловый браслет

Кухню она нашла в другом конце коридора, и уж тут последние сомнения развеялись окончательно. Хозяйки в этом доме не было, даже самая ленивая женщина никогда не довела бы плиту, раковину и предметы мебели до такого плачевного состояния. На всем лежал слой бурой пыли, въевшейся сальной грязи, которой не касались щетки и порошки, и было ясно, что если Илья сюда и заглядывает, то старается долго не задерживаться. Впрочем, грязной посуды не оказалось совсем, если не считать нескольких чашек, опять же из-под кофе, и доверху полной пепельницы. «Понятно, питается в кафе и ресторанах, – оглядывалась девушка. – Абсолютно холостяцкая квартирка! Да он и не похож на человека, который умеет готовить!» Она даже усомнилась в том, что здесь когда-либо проживала пресловутая секретарша. «Во всяком случае, это было давно!»

Запущенная кухня неожиданно показалась ей милой и уютной, и выходя, Маша оглянулась на нее с симпатией, будто та ответила ей на волнующий и щекотливый вопрос.

Следующей комнатой, куда она заглянула, оказалась библиотека. Девушка увидела книжные шкафы из красного дерева, упирающиеся в потолок, освещенный пятирожковой бронзовой люстрой. Огромный письменный стол, покрытый серым сукном, кожаный диван – все выдержано в едином стиле, солидном и тяжеловесном, который культивировался в пятидесятых годах. Пол был сплошь затянут зеленым паласом, поверх которого лежал еще большой шерстяной ковер темно-красных оттенков. Высокое окно наглухо закрывали шторы из грубого белого полотна, под ними виднелись другие, бархатные, с бахромой. Ей пришло в голову, что Илья, вероятно, никогда здесь не бывает, отсюда идеальный порядок и ощущение музея. «Наверное, кабинет его отца, – догадалась девушка, оглядывая корешки книг за стеклами шкафов. – О, сколько иностранных… Обстановка вся сталинская, когда же оформляли этот кабинет? Сколько лет Илье?»

Она выключила свет, осторожно прикрыла за собой дверь и, повернувшись, вскрикнула. Стоявший у нее за спиной мужчина рассмеялся:

– Интересно, кого ты ожидала увидеть?

– Никого… Напугал! – смутившись, пробормотала Маша. Она испытывала неловкость оттого, что ее застали за самовольным осмотром чужой квартиры.

Илья по-хозяйски обнял ее за плечи и снова толкнул дверь в кабинет:

– Впечатляет? Здесь отец творил. Я сюда совсем не захожу, только иногда, прибраться.

– Эта комната похожа на машину времени, – задумчиво произнесла девушка, обводя взглядом вновь осветившийся кабинет. – Попадаешь прямо в тридцать восьмой год.

– В пятьдесят второй, – поправил Илья. – Папе дали эту квартиру в пятьдесят втором.

– А… Ты когда здесь появился? – осторожно спросила Маша.

– Двадцать лет спустя, как у Дюма, – сощурился тот, лукаво наблюдая за ее удивлением. – Я поздний ребенок, но у грузинских мужчин это часто бывает. Папе тогда было немножко за шестьдесят.

– А сейчас он?..

– Десять лет, как умер, – быстро проговорил Илья, словно подготовившись к этому вопросу. – Ему было восемьдесят пять лет, для его семьи не так уж много. Мама ушла через полтора года после него, вдруг случились два инсульта подряд, а ей-то не было и пятидесяти… Тогда же примерно я и развелся, и сына с тех пор не видел… В общем, получилось, всю семью сразу потерял. Я уж, честно говоря, думал, и со мной что-нибудь случится, потому что одно к одному… Но ничего, как видишь. Выкарабкался. Работа спасла.

Он говорил отрывисто, хрипловатым со сна голосом, бросая фразы как будто небрежно, но девушка чувствовала, что эти замаскированные жалобы даются ему нелегко. Повинуясь порыву, она прижалась к Илье и спрятала лицо у него на плече.

– Почему мне так с тобой хорошо? – глухо спросила она в воротник его купального халата.

– Ужасно приятно слышать, – откликнулся мужчина. Его горячие руки жгли ее сквозь сползающую простыню. – Может, вернемся в постель? Обычно я в три утра не встаю.

В самом деле они проснулись поздно утром, когда сам собой включился музыкальный центр. Маша испуганно вскинулась, услышав прямо над головой переливающиеся женские голоса. Спросонья ей показалось, что где-то рядом запели птицы. Приподнявшись на локте, Илья потянулся через ее голову и убавил звук.

– Что это было? – пробормотала Маша.

– Дуэт из «Лакме» Делиба. – Выбравшись из постели, он набросил халат и раздернул плотные шторы, впуская в спальню тусклый свет облачного дня. – Ничего не имеешь против?

– Все забываю, что ты любишь классику. – Девушка села, приглаживая растрепавшиеся волосы. – Так это с тобой не вяжется.

– Мама была учительницей музыки, – напомнил тот. – И между прочим, я ходил в музыкальную школу. Потом начал драться, пальцы разбил, переломал, и само собой все кончилось. Идем завтракать!

Приготовление завтрака свелось к тому, что Илья позвонил и заказал пиццу, а сам тем временем принялся варить кофе – единственное, что, судя по всему, готовилось на этой кухне. Маша попросила чистое полотенце и успела принять душ до того, как явился разносчик. Через полчаса они уселись за стол и, взглянув друг на друга, одновременно рассмеялись.

– Ты чему это? – осведомился Илья, беря нож для пиццы.

– Не знаю, как-то все неожиданно! – мотнула головой девушка, придвигая чашку с дымящимся черным кофе. – Эта ночь, эта квартира, этот смешной завтрак, и ты сидишь напротив… Мне до сих пор кажется, будто все не по-настоящему. А ты почему смеялся?

– У тебя было такое довольное лицо, как у девочки, которой купили мороженое, – пояснил Илья. – Это здорово, что ты такая.

– Инфантильная? – обиделась Маша.

– Непосредственная, – уточнил тот. – И я беру назад слова, что с тобой все непросто. На самом деле я тебя боялся.

– А теперь? – лукаво покосилась на него девушка, вгрызаясь в кусок пиццы.

– А теперь боюсь еще больше, – внезапно погасив улыбку, признался Илья. – Боюсь, все это очень серьезно.

Маша едва не обожглась кофе и торопливо поставила чашку на стол:

– Но я ни к чему тебя не принуждаю!

– Не об этом речь. – Он достал сигареты и, приоткрыв створку окна, закурил. – У меня уже когда-то было такое, эйфория просто безумная, и в душе птицы пели, а потом обнаружилось, что я жил с совершенно другим человеком, чем думал… Прости, что вспоминаю.

Слегка уязвленная, девушка только пожала плечами. Илья тряхнул головой и в упор посмотрел на нее увлажнившимися серыми глазами:

– Мне тебе хочется всю душу вывернуть. А так нельзя. Не всякое слово в строку. Забудь, давай обсудим кое-что поважнее.

По мнению Маши, не было ничего важнее их отношений, но она беспрекословно согласилась сменить опасную тему. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее сравнивали с бывшей женой Ильи.

– У тебя какие планы были на сегодня? – осведомился Илья.