Анна Малышева - Коралловый браслет

– Как дела? – шепнул он.

– Отлично, – в тон ему ответила Маша.

Дурные мысли мгновенно ее оставили, теперь она поражалась, что могла сомневаться в этом человеке. В таком радужном настроении она и направилась вместе с ним за покупками. Машину Илья решил не брать, так как все нужные магазины располагались неподалеку, и к тому же, пояснил он, так легче было отследить, не идет ли кто следом. Уже через пять минут, в парфюмерном отделе супермаркета, мужчина заявил:

– Никого. Все-таки у меня начинается паранойя. Я думал, тебя будут пасти.

– Я тоже начинаю думать, что мы переоценили этот браслет с подвеской, – призналась девушка, не отрывая взгляда от прилавков со средствами для ванны и душа. – Мне столько всего надо, у тебя же ничего нет! Возьму хотя бы это… И вот этот шампунь…

Илья подставил корзину, и пока она укладывала покупки, вполголоса продолжал:

– Напасть на твою подружку тот тип мог с целью простого грабежа, а не по заказу… И убить его могли из-за другой истории. Тогда никому от тебя ничего не нужно, и все бы хорошо… Но остается вопрос – что оно значит, твое наследство. И кто подкинул вторую часть?

– Знаешь, а я бы тогда не стала ничего выяснять, – призналась Маша. – Я и так счастлива.

– Правда?

– Ты еще сомневаешься…

– А я-то как счастлив, – задумчиво проговорил он. – Если бы ты знала, как мне осточертела эта волчья жизнь! Ни семьи, ни дома настоящего, куда хочется возвращаться… Я вообще забыл, что это такое – когда тебя кто-то ждет.

– Я тебя всегда буду ждать! – Маша почувствовала, как на глаза у нее наворачиваются слезы. – Я тоже знаю, что такое одиночество…

Она замолчала, увидев приближающуюся покупательницу с тележкой, и вовремя – Маше вовсе не хотелось впадать в патетику. Она молча пожала руку Илье, и тот, внезапно притянув к себе девушку, крепко поцеловал ее в губы. После, как ни в чем не бывало, он повернулся к прилавку:

– Здесь все? Пошли в продукты.

Они возвращались с полными пакетами, и по дороге домой Илья еще несколько раз проверял, не следит ли кто за ними. Машу это только забавляло – сама она окончательно утвердилась в мысли, что ее страхи были преувеличены. Ее радовало все – солнечный день, оживленные улицы, заставленные машинами тротуары, по которым приходилось пробираться чуть не боком… Главное – Илья окончательно стряхнул с себя хандру и вновь пришел в хорошее расположение духа. Он даже извинился:

– Ты уж не обращай внимания, если я буду дергаться из-за работы. Сколько лет в этом компоте варюсь, а никак не могу смириться, что не все удается. Мне надо было этим утром подкараулить, как одна дамочка выйдет из квартиры любовника, и заснять ее, а она, оказывается, уехала в час ночи… Они поссорились.

Маша очень высоко оценила то, что Илья вдруг разговорился о своей работе. Хотя подробности чужих бракоразводных процессов не слишком ее интересовали, она понимала, что они также должны стать частью ее жизни, если она собирается строить семью с Ильей. А он, внезапно воодушевившись, продолжал:

– Эта дамочка не первый раз меня обманывает, и у меня уже такое чувство, будто она знает о слежке. Знаешь, иногда они сами идут на контакт и пытаются перекупить сыщика.

– И ты перекупаешься? – Маша задала этот вопрос без задней мысли и тут же вспыхнула, поняв, что Илья может услышать в нем намек на давнюю историю.

Однако тот лишь качнул головой:

– Ни-ни! Я собака одного хозяина. Можно есть из двух мисок сразу… Но недолго. Потом получишь пинка под зад. Однажды я уже потерял работу, когда пытался всем угодить.

– Это… то дело, которое ты закрыл? – осторожно уточнила девушка.

– Я – его, а оно – меня, – отшутился Илья, однако его глаза вдруг сделались очень невеселыми. Они померкли и будто глубже ушли в глазницы. – Знаешь, не стоит об этом говорить. Чувствую себя так, словно снова вывалялся в дерьме. – И, уже сворачивая в свой двор, пообещал: – Когда-нибудь я тебе все расскажу.

Маша молча шла за ним, сжимая в объятьях порвавшийся пакет и ругая себя за то, что направила разговор в опасное русло. «Никаких тем о продажности и неподкупности! Рита была права – об этом говорить нельзя! Еще счастье, что он не огрызнулся, да еще решил во все меня посвятить… Значит, правда любит! Родную сестру не простил, а мне все можно!» Последняя мысль уколола девушку, вдруг напомнив ситуацию, в которой оказалась она сама, после того как в жизни брата появилась Зоя. Если бы Машу спросили, кому из них двоих Андрей готов простить все, она бы тотчас назвала Зою. На ее собственную долю оставались лишь упреки и претензии.

Они уже подходили к подъезду, когда в глубине двора хлопнула дверца машины и их окликнул резкий, слегка гортанный женский голос:

– Погодите, стойте!

Маша увидела Риту – та стояла возле чистенькой черной «Тойоты» и призывно махала рукой. Илья остановился и взглянул на сестру с таким изумлением, будто впервые за долгое время вспомнил о ее существовании. Та тем временем подошла к застывшей паре и прежде всего обняла Машу за плечи и расцеловала ее в обе щеки.

– Я уж уезжать собралась… Привет, дорогая, рада тебя видеть! – горячо произнесла она и тут же повернулась к брату: – А к тебе у меня вопрос. Сейчас была у нас, и объясни мне, пожалуйста, кто это ночевал в моей комнате?!

– Кто спал на моей постели и всю ее измял? – иронически подхватил Илья. Он сразу подобрался, в его голосе зазвучал вызов: – Переночевал один приятель, тебе жалко?

– Мне не жалко, но я против. – Дав этот странный ответ, Рита снова обернулась к Маше: – А я к тебе приезжала, хотела еще раз твой альбомчик посмотреть. У нашего главврача скоро юбилей, а так как она полу женского, то и в пятьдесят лет кукле обрадуется. Мы бы скинулись, купили. Сколько это будет стоить?

– Смотря по кукле, – растерялась Маша, пытаясь поудобней подхватить расползающийся по швам пакет. – И сейчас у меня готовых на продажу нет, то есть всего одна…

Она вспомнила о кукле, которая так и не была сдана в магазин и побывала вместе с ней в театре, на «Норе» Ибсена. Внезапно Маша нашла сходство между куклой и героиней драмы – легкий пышный наряд, легкомысленное и вместе с тем загадочное личико, окруженное щедрой волной вьющихся локонов… С виду пустая, но скрывающая некую тайну.

– Она в костюме конца девятнадцатого века, – уже бодрее сообщила девушка. – Очень нарядная. Ее зовут Нора.

Самых удачных кукол она, как правило, называла, правда, только про себя. Рита пожала плечами:

– Нора так Нора. Сколько стоит?

– Знаете, дамы, – вмешался примолкший было Илья, – мне надоело тут стоять с пакетами. Рита, поднимайся с нами, пообедаем. Мы кучу всего купили.

– Не знаю… – замялась та, бросая на брата быстрый оценивающий взгляд. – Разве что бутерброд перехвачу, мне к трем в больницу.