Инна Бачинская - Шаги по воде

– Извините, – пробормотала я, захлопывая дверцу.

– Поехали, – сказал он настойчиво, перегибаясь со своего сиденья и заглядывая мне в лицо снизу вверх. – Куда вам?

Но я уже почти бежала прочь от машины, испытывая иррациональный страх и нащупывая дрожащими пальцами в сумочке мобильный телефон.

Александр отозвался сразу и, еще не услышав моего голоса, закричал: «Где ты? Никуда не уходи, я сейчас приеду. Где ты?» В его голосе звучало такое неподдельное волнение, что я всхлипнула от облегчения.

Он появился через двадцать минут. Я узнала его белую «Тойоту» издалека и рванулась к ней, как будто за мной гнались. Плюхнулась на сиденье рядом с Александром. Он притянул меня к себе и поцеловал. Впервые за все это время поцеловал так, как раньше. Я обхватила его руками, и мы застыли так на долгий миг.

– Господи, как ты меня напугала, – прошептал он. – Обещай, что не будешь больше, пожалуйста! Я уже думал, что…

Недосказанная фраза повисла в воздухе.

– Что? – спросила я, заглядывая ему в лицо.

– Я очень за тебя беспокоюсь, – ответил он, и я поняла шестым или седьмым чувством, что он ушел от ответа.

– Послушай, – начала я, когда мы были уже дома, – я не понимаю…

Мы сидели на кухне, ужинали. Он оторвал взгляд от тарелки, поднял голову.

– Что, Ксенечка? О чем ты?

– Я видела кровь. – Я наконец сказала то, что мучило меня так долго.

– Где кровь? – Он, казалось, решил, что я спятила.

– В прихожей. Я видела, как Стелла ударилась о стену и кровь… Красную!

– А сон был черно-белый?

– Да. Странно. Но я действительно видела кровь…

– Я думаю, это не кровь, – сказал, помедлив, Александр.

– А что?

– Не знаю, – он отвел взгляд. – Энергетический выброс… Не знаю. Это не главное. Главное – что ты увидела, как она умерла.

– Я не видела, как она умерла, – возразила я. – Я не видела, как ее ударили ножом.

– Это ведь ничего не меняет, – полувопросительно сказал он. – Правда? Ты ее увидела…

– Не меняет, – согласилась я.

Знакомый длинный голубой конверт лежал на столе. Александр увидел его еще с порога. Сунул руку в карман – вчерашнее письмо было на месте. Он вскрыл новое послание, развернул сложенный вдвое листок. Чуть ниже сгиба, совсем как в старом письме, помещались две знакомые строчки: «Мне очень нужно встретиться с ясновидящим человеком, о котором вы говорили в передаче. Буду ждать завтра у входа в телестудию».

Александр вытащил из кармана первое письмо, разложил на столе рядом со вторым, уселся в кресло и задумался.

Он, как и вчера, протянул руку к телефону. Снял трубку и задумался. Потом медленно набрал знакомый номер. Капитан Астахов отозвался неприветливо:

– Ну?

– Привет, это я, нужно поговорить, – сказал Александр.

– Очень нужно? – спросил капитан.

– Очень. – Александр непроизвольно понизил голос.

– Через час у тебя! – сказал капитан и отключился.

– Может, кто-то из твоих подопечных, – высказал предположение капитан Астахов, рассмотрев письма самым внимательным образом, держа за уголок и осторожно поворачивая их и так и эдак.

– Моим подопечным незачем писать письма. Им достаточно прийти ко мне и спросить. А этот… непонятно, чего он хочет. Идиотское письмо. Если в первом был какой-то смысл, то в них обоих смысл отсутствовал вообще. Идентичный текст. Снова ни времени, ни даты. И снова никто не видел человека, который его принес. Я почему-то уверен в этом. Единственная разница заключается в том, что второе письмо доставили «на дом», то есть не в вестибюль телестудии, как первое, а прямо на мой письменный стол. Внизу сидит дежурная, стервозная баба, мимо которой и муха не пролетит незамеченной, но вот поди ж ты… Кабинет мой закрывался на ключ, который, уходя, я вешал на стенд. И никогда еще никто не входил в кабинет в мое отсутствие.

– И ты ничего не… чувствуешь? – В голосе капитана прозвучали саркастические нотки. – Ты же у нас экстрасенс.

– Мы с тобой это уже обсуждали, – резко ответил Александр. – Это все, что ты можешь сказать?

– Нет, не все. Письма я заберу. А ты не спускай глаз со своей подруги. Эти письма мне не нравятся. Как не нравятся всякие бессмысленные трюки, которые некий «икс» берет на себя труд проделать. Спрашивается, зачем?

– Будешь? – спросил Александр, доставая из тумбы стола литровую бутылку «Абсолюта» и два граненых стакана.

– Не откажусь, – вздохнул Астахов. – Хотя и следовало бы. Я давно хотел у тебя спросить, – начал он после недолгой паузы, – откуда такие пролетарские настроения? – И пояснил, отвечая на вопросительный взгляд Урбана: – Граненые стаканы. Неужели их еще штампуют?

– Они тут уже сто лет, – ответил Александр, пожав плечами. – Закусить нечем, переживешь?

– Как это нечем? – Капитан уже доставал из портфеля хлеб в пластиковом пакете и колбасу в яркой упаковке. – Нож есть? Еще бы огурчик, – произнес он мечтательно, принимая из рук приятеля самодельный нож с разноцветной наборной ручкой. – Откуда?

– Подарок, – ответил кратко Александр, не вдаваясь в подробности. Он был занят, разливал водку.

– За все хорошее! – объявил капитан, чокаясь. Выдохнул, потянулся за хлебом. Спросил с набитым ртом: – Давно хотел спросить, а водяра… она как, не влияет на твои способности? Не притупляет?

– А на твои? – ответил, начиная злиться, Александр.

– Притупляет, – признался капитан. – Еще как! Но у меня работа грубая, грязная, не то что у тебя. У нас без этого нельзя. А тебе, может, лучше на ликер перейти? Или на шампанское?

– Заткнись! – ответил Урбан, разливая новую порцию водки в стаканы. – Бери!

– А за что пьем?

– За все хорошее!

– Достойный тост, – похвалил капитан. – Мой любимый. Поехали!

– Ксенечка, можно взять твою машину? – спросил Александр вечером. – Моя на станции техобслуживания. Что-то стучит в моторе.

– Конечно, – ответила я. – Завтра утром заберешь с парковки. Это рядом с работой.

Моя брошенная серебристая «Хонда» почти две недели простояла на парковке, где «Глобал виллидж» абонировал несколько мест. С тех пор как Александр переселился ко мне, машина мне была не нужна. Мне пришло в голову, что за все это время я ни разу не ездила на встречу с клиентами, бросив все на бабу Броню, и занималась в основном статистикой и бумагами или бездумно смотрела в окно. Пожалуй, хватит. Хватит! Я вдруг поняла, что соскучилась по «Хонде», по работе. Моя безрадостная физиономия, наверное, уже сказывается на показателях. Незабвенный господин Бьяготти любил повторять: «Свое кислое настроение надо оставлять дома. Никому не нужны твои проблемы, моя девочка. Мне, правда, можешь сказать все. Я твой друг». И Александру пора домой. Я испытала мгновенное чувство радости, представив себе его физиономию… Расстаться? Укол в сердце – нет! Я не хочу расставаться с Александром. Мне просто хочется… сделать ему больно. Не об этом ли говорила Стелла?